— Скажите, что с ней случилось, — перебил Люк.
— Боюсь, не в наших правилах…
— Плевать на ваши правила. Просто скажите, что случилось.
— Хорошо. — Женский голос стал неестественно сдержанным. — Ваша сестра приняла слишком много таблеток.
— Что? — Люк поскользнулся, потерял равновесие и шлепнулся на кучу колючих веток, все еще прижимая трубку к уху.
— Мистер Харриман, вы слушаете?
— Конечно, слушаю.
— Ваша сестра приняла их слишком много. Мы промыли ей желудок, и сейчас она отдыхает. Но, мистер Харриман, если бы мы могли поговорить с вами…
— Из какой больницы вы звоните?
Она сказала, и уже через несколько секунд, наскоро упаковав рюкзак, он буквально скатывался вниз по крутому склону. Банальные биологические исследования в рамках правительственной программы были абсолютно неважной вещью в сравнении с благополучием его сестры. В первую очередь Розмари, с того самого дня, четырнадцать лет назад, когда он стал для нее единственной опорой в жизни.
Розмари поморщилась, когда Люк прикоснулся к ее запястью.
— О-о, — простонала она.
Люк зарычал:
— Рози, ради всего святого… — Он замолчал и покачал головой, не находя слов, чтобы выразить свои чувства.
— Что?.. — еле слышно спросила она. — Люк, почему я здесь? Это ведь больница, да?
— Ну конечно, больница. Разве ты не помнишь, почему здесь оказалась?
— Не совсем. Я знаю, что у меня сегодня утром не было занятий — это ведь было сегодня утром, правда? — и я готовилась к экзамену по английскому, когда… Ох! — Она прижала руку к голове.
— И что случилось, Рози?
Розмари опустила веки.
— Позвонил Майкл. Он сказал, что между нами все кончено, что он предпочел мне Оливию Франклин…
— Кто такая, черт побери, эта Оливия Франклин?
— Дочь Джо Франклина. Ну знаешь, один из этих богатеев. Какой-то финансовый магнат. Она учится вместе со мной.
— Понятно. И что ты делала после звонка Майкла?
— Я позвонила Оливии. Мне не следовало этого делать. Она просто посмеялась и назвала меня маленькой робкой мышкой.
Люк почти взревел:
— Робкая? Рози, не верь этому. Ты красавица и добрая и…
— Ты мой брат. А большинство мужчин не любят веснушки и светлые волосы. И потом, Оливия такая яркая и эффектная. Как Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром».
Люк выругался в ответ, и Розмари поспешно добавила:
— Как бы то ни было, Оливия получила Майкла, но сейчас она больше уже не хочет его.
— Рози… — Большая ладонь Люка коснулась ее запястья, не давая закрыть глаза руками. — Ты приняла целую кучу таблеток. Зачем ты это сделала? — Глаза Люка были полны боли. — Неужели ты не понимала, что эта крыса не стоит того?
— В тот момент нет. Я приняла таблетки просто потому, что не могла успокоиться, а потом еще немножко, потому что забыла… — Ее тонкие пальцы легли на его ладонь. — Прости. Пожалуйста. Как только я поняла, что натворила, я позвонила в «скорую помощь».
Люк посмотрел на белое лицо сестры и почувствовал, как стальной обруч стиснул его грудь. Он ведь мог ее потерять. И все из-за какого-то ничтожества — темноглазой бессердечной красотки.
— Рози, — сказал он, присаживаясь на краешек кровати и беря ее маленькие руки в свои ладони. — Рози, ты ведь любишь меня?
— Конечно. Больше всех на свете.
— Тогда обещай мне, что больше никогда не сделаешь ничего подобного. Что бы ни случилось.
Голубые глаза слегка затуманились, и брови сошлись к переносице, образуя характерную фамильную морщинку.
— Хорошо, — согласилась она. — Обещаю.
Люк едва сдерживался, чтобы не огласить звериным рыком больничные стены. Как посмела эта ничтожная тварь, называющая себя мужчиной, поступить так с его сестрой? А что до Оливии Франклин, то эта маленькая дрянь заслуживает хорошего пинка.
Очутившись на свежем воздухе, Люк взял себя в руки. Черт его побери, если этот Майкл посмеет спать спокойно сегодня ночью. Люк посмотрел на окна палаты Розмари.
— Я разделаюсь с ним ради тебя, Рози, — громко заявил он.
Картины разбитого подбородка и кровоточащего носа не оставляли Люка всю дорогу до дома Майкла на Третьей Западной улице. Но здесь его мечты о мести столкнулись с неожиданным препятствием: оказалось, что Майкл уехал с баскетбольной командой на сборы.
Люк, лишившись жертвы, поплелся обратно к своему грузовичку, но черная туча злобы продолжала клубиться внутри его. Оливия Франклин. Эта ведьма стала причиной боли, причиненной его сестре. И он должен ее найти.
Люк понял, что приехал по верному адресу, в тот же момент, как затормозил перед перестроенным кирпичным особняком с тенистой лужайкой и клумбами нарциссов и вереска.
Он постучал.
Дверь распахнулась через несколько мгновений, в течение которых Люк понял, что его рассматривают сквозь дверной глазок. Когда же он увидел женщину на пороге, то на несколько секунд почувствовал, что земля ушла у него из-под ног. Она была потрясающе красива.
— Привет, — сказала она таким глубоким голосом, что волосы у него на затылке встали дыбом. — Входите.
Люк вытер мгновенно вспотевший лоб.
— Вы меня не знаете, — сказал он.
— Нет, но я знаю вашу сестру. — Она улыбнулась, а он вновь почувствовал землю под ногами. — Я видела вас пару раз, когда вы заезжали за ней после занятий.
— Понятно, — произнес он, удивляясь, почему его голос звучит так надтреснуто.
Ведьма приподняла брови.
— Вы не хотите войти?
Чувствуя себя неловко, как озабоченный четырнадцатилетний подросток, Люк ступил на полированный паркет узкого холла, в глубине которого виднелась дубовая лестница, ведущая, по всей вероятности, в спальню. Он заметил на стенах несколько акварелей с изображением животных. Сразу за холлом располагалась светлая, уютно обставленная гостиная.
Только услышав за спиной звук закрывающейся двери, Люк догадался спросить:
— Вы Оливия Элизабет Франклин?
— Да, но большинство людей зовут меня просто Оливия.
Люк, все еще не полностью придя в себя, бросил через плечо:
— Значит, вы и есть та стерва, которая довела мою сестру до больницы.
Если бы он продолжал смотреть на нее, то не смог бы произнести эти слова. Она была слишком похожа на ангела, чтобы оказаться стервой.
— Что? — Оливия обошла его и стала прямо перед ним, недоуменно глядя своими огромными глазами. — Розмари в больнице? Что с ней случилось?
