Вышибала был грузным, плечистым. С крепкими, мощными ногами, слегка кривыми, что у негров бывает нечасто. Он еще раз облизнул губы, улыбнулся и направился в нашу сторону походкой человека, привыкшего давать волю кулакам. Гигант молча поджидал его.
Негр с розовыми нарукавными резинками уперся массивной коричневой пятерней гиганту в грудь. Пятерня походила на лопату. Гигант не шелохнулся. Вышибала одарил его любезной улыбкой:
– Белых не обслуживаем, браток. Только для цветных.
Гигант повел маленькими серыми печальными глазами, осматривая зал. Щеки его чуть порозовели.
– Негритянский шалман, – сердито буркнул он под нос. И, повысив голос, спросил вышибалу: – Где Вельма?
Вышибала не засмеялся в открытую. Вертя головой, он стал со всех сторон оглядывать гиганта, его коричневую рубашку и желтый галстук, грубый серый пиджак и белые пуговицы. Глянул на крокодиловые туфли и негромко хохотнул. Было похоже, что он потешается. Мне даже стало немного жаль его. Он снова негромко заговорил:
– Вельма, говоришь? Здесь тебе не будет никакой Вельмы, браток. Ни выпивки, ни девочек, ничего. Кроме отправки за дверь, белый, кроме отправки за дверь.
– Вельма работала здесь, – сказал гигант. Почти задумчиво, словно бродил в одиночку по лесу и собирал фиалки.
Я достал платок и снова вытер затылок.
Вышибала неожиданно расхохотался.
– Ну как же, – сказал он, бросив через плечо быстрый взгляд на публику. – Работала. Но больше не работает. Ушла на пенсию. Ха. Ха.
– Убери свою грязную лапу с моей рубашки, – сказал гигант.
Вышибала нахмурился. К подобному обращению он не привык. Убрав руку с рубашки, он сжал ее в кулак, напоминающий размером и цветом большой баклажан. Ему надо было думать о своей работе, репутации крутого парня, престиже. Думал он всего лишь секунду и оплошал. Резко вскинув локоть, он нанес гиганту короткий сильный удар в челюсть. По залу пронесся негромкий вздох.
Удар был хорош. С выносом плеча, с разворотом корпуса. Этот человек знал толк в таких делах. Но голова гиганта подалась всего лишь на дюйм. Не пытаясь блокировать удар, он принял его, слегка встряхнулся, негромко хмыкнул и схватил вышибалу за горло.
Вышибала попытался двинуть его коленом в пах. Гигант оторвал его от пола, повернул и чуть расставил ноги, скользнув по затертому линолеуму своими шикарными туфлями. Перегнув негра назад, он ухватил его правой рукой за пояс. Пояс лопнул, как надрезанная веревка. Гигант приложил свою огромную ладонь к спине вышибалы, приподнял его и швырнул. Вертясь, дергаясь и размахивая руками, вышибала полетел через весь зал. Трое негров отскочили в сторону. Опрокинув столик, вышибала шмякнулся о плинтус с таким грохотом, что, пожалуй, было слышно в Денвере. Ноги его дернулись. Потом он замер.
– Кое-кто, – произнес гигант, – плохо представляет, когда можно наглеть. – И обернулся ко мне: – Ладно. Пошли, пропустим по стаканчику.
Мы направились к стойке. Посетители, превратясь в безмолвные тени, бесшумно проносились через зал и по одному, по двое, по трое выскальзывали из дверей. Беззвучно, словно тени на траве. Двери даже не успевали качнуться.
Мы сели за стойку.
– Виски-сауэр[1], – сказал гигант. – Говори, чего тебе.
– То же самое, – сказал я.
Дожидаться нам не пришлось.
Гигант бесстрастно опрокинул в горло виски из толстого низкого стакана. И мрачно уставился на бармена – худощавого испуганного негра в белой куртке, ковылявшего так, словно у него болели ноги.
– Ну а ты знаешь, где Вельма?
– Вельма, говорите? – заскулил бармен. – В последнее время я ее тут не видел. Долго уже не видел, сэр.
– Давно ты здесь?
– Сейчас скажу.
Отложив полотенце, бармен наморщил лоб и стал загибать пальцы:
– Месяцев девять, пожалуй. Около года. Примерно…
– Шевели же мозгами, – сказал гигант.
Бармен захихикал, кадык его задергался, как обезглавленный цыпленок.
– И давно тут заведение для черномазых? – ворчливо спросил гигант.
– Что вы сказали?
Гигант сжал кулак, стакан почти скрылся в нем.
– Лет пять, не меньше, – сказал я. – Этот парень ничего не знает о белой женщине по имени Вельма. И никто здесь не знает.
Гигант посмотрел на меня так, словно я только что вылупился. Виски, похоже, не улучшил его настроения.
– А тебя кто просит соваться, черт возьми?
Я улыбнулся. Широко и дружелюбно.
– Мы же вместе пришли. Не помнишь?
Гигант ответил вялой, невразумительной белозубой усмешкой.
– Виски-сауэр, – приказал он бармену. – И пошевеливайся. Живей, живей.
Бармен засуетился, вращая белками глаз. Я повернулся спиной к стойке и оглядел зал. Теперь здесь не было никого, кроме бармена, гиганта и меня да еще вышибалы, треснувшегося о стену. Вышибала двигался еле-еле, словно с громадным трудом и болью. Тихо, как муха с оборванными крылышками, он полз за столиками вдоль плинтуса, внезапно постаревший, внезапно разуверившийся в себе. Я смотрел, как он ползет. Бармен поставил еще два виски-сауэр. Гигант бросил равнодушный взгляд на ползущего вышибалу и больше не обращал на него внимания.
– От прежнего заведения ничего не осталось, – пожаловался он. – Тут была небольшая эстрада, оркестр и уютные комнатки, куда ходили поразвлечься. Вельма пела. Рыженькая, красивая на загляденье. Мы собирались пожениться, только кто-то донес о том деле.
Я взял второй стакан. Мне это приключение уже стало надоедать.
– О каком деле?
– Где, по-твоему, я пропадал восемь лет?
– Ловил бабочек.
Гигант ткнул себя в грудь похожим на банан указательным пальцем:
– Отбывал срок. Мэллой моя фамилия. За силу меня прозвали Лось Мэллой. Я грабанул «Грейт Бенд банк». Сорок тысяч. Сам, в одиночку. Недурно, а?
– Теперь будешь их тратить?
Гигант бросил на меня колючий взгляд. Позади нас послышался какой-то шум. Вышибала уже поднялся на ноги и стоял, чуть пошатываясь. Он держался за ручку двери позади игорного стола. Потом открыл дверь и ввалился туда. Дверь захлопнулась. Щелкнул замок.
– Что там такое? – спросил Лось Мэллой.
Глаза бармена забегали и с трудом остановились на двери, за которой скрылся вышибала.
– Т-там контора, сэр. Кабинет мистера Монтгомери. Хозяина.
– Может, он знает, – сказал гигант и проглотил свой виски одним глотком. – Только наглеть ему не стоит. Двое уже пытались.
