Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
Так он сидел на траве, рассматривал противоположный берег и, остановив взгляд на тёмной норе, видневшейся над самой водой, подумал, как хорошо было бы поселиться в ней зверьку со скромными потребностями и жить, радуясь красоте реки, вдали от шума и пыли, на безопасной высоте, чтоб не залило в паводок. Вдруг в глубине норы мелькнул огонёк, погас и загорелся опять, словно далёкая звёздочка. Но звезде неоткуда было там взяться, а светлячок, пожалуй, светился бы ровнее и ярче. Огонёк подмигнул. Значит, это был глаз? Потом, как рама вокруг картины, вокруг глаза обрисовалась мордочка.
Мордочка была:
коричневая, усатая;
очень серьёзная;
с блестящими глазами, минуту назад привлёкшими его внимание;
с аккуратными ушками, с густой, гладкой шерстью.
Это был Водяной Крыс!
Зверьки внимательно посмотрели друг на друга.
– Привет, Крот! – сказал Крыс.
– Привет, Крыс! – сказал Крот.
– Хочешь перебраться ко мне? – спросил Крыс.
– Хорошо тебе предлагать, – обиженно ответил Крот.
Новичок в речных делах, он пока не знал, как здесь что делается.
Без лишних слов Крыс наклонился, отвязал верёвку и переступил в не замеченную Кротом маленькую лодочку. Лодочка была снаружи синяя, изнутри белая, размером как раз на двоих, и Крот влюбился в неё с первого взгляда, ещё не успев понять, для чего она, собственно говоря, нужна.
Крыс быстро пересёк реку, причалил и протянул лапу осторожно спустившемуся к воде Кроту.
– Смелее, – сказал Водяной Крыс. – Обопрись и не бойся.
И Крот неожиданно, как во сне, очутился на кормовой банке настоящего ялика.
– Ах, что за денёк! – молвил он, когда Крыс взял вёсла и оттолкнулся от берега. – Знаешь, а я ведь первый раз в жизни в лодке сижу.
– Что?! – вскричал изумлённый Крыс. – Ты никогда… то есть как? Где же ты пропадал?!
– Здесь всегда так же славно? – спросил Крот, заранее готовый во всё поверить при виде уключин, вёсел и других чудес, мягко покачивающихся вместе с лодкой.
– Славно? – переспросил Водяной Крыс. – Неправильное ты слово нашёл. Поверь мне, мой юный друг, нет в мире ничего, хотя бы наполовину сравнимого с прогулками на лодках. Просто прогулки, – дремотно забормотал он, – прогулки на лодках или даже без лодок, только бы…
– Крыс, осторожнее! – закричал Крот, но было поздно.
Лодка на полной скорости врезалась носом в берег, и замечтавшийся гребец оказался на спине с задранными кверху лапами.
– Только бы лодки были поблизости, – невозмутимо улыбаясь, сказал Крыс вставая. – Впрочем, и это не важно. Ведь в чём вся прелесть этих прогулок? Можно куда-нибудь отправиться, а можно никуда и не отправляться, едешь ты, куда тебе надо или куда не надо, или вообще никуда не едешь – ты всё время занят, хотя ничего не делаешь. А когда сделаешь всё, то, если захочешь, найдёшь себе новое занятие, но, кстати, если не захочешь, то и не найдёшь. Послушай! Если у тебя сейчас нет важных дел, почему бы нам не поплыть вниз по реке и не провести день на свежем воздухе?
Крот от избытка чувств пошевелил пальцами, счастливо, глубоко вздохнул, прикрыл глаза и облокотился на мягкую спинку сиденья.
– Ах, что за денёк! – молвил он. – Как здорово! Поехали, я готов.
– Нет уж, минуточку подожди, – ответил Крыс.
Он привязал лодку к причалу, поднялся в нору и вскоре вышел оттуда, сгибаясь под тяжестью огромной плетёной корзины.
– Поставь в ноги, – велел он Кроту, отвязал чалку и сел на вёсла.
– Что в ней? – поинтересовался Крот, сгорая от любопытства.
– Салат, маринад, кока-кола, лимонад, – деловито отвечал Крыс, – цыплята табака, кусочек языка, свиная отбивная, бублики, рогалики, шоколадные пирожные, земляничное мороженое…
– Хватит, хватит! – в восторге закричал Крот. – Нам этого за неделю не съесть!
– Ты думаешь? – без тени улыбки отозвался Водяной Крыс. – А я всегда так готовлюсь к вылазкам. И ведь поворачивается же у кого-то язык сказать, что я, мол, – ты представляешь?! – не упущу своего и не пронесу кусок мимо рта!
Но Крот ничего не слышал. Поглощённый открывшейся ему новой жизнью, зачарованный мерцанием солнечных искр, ропотом течения, запахами, звуками, солнцем, он опустил лапу за борт и грезил наяву. Крыс грёб и не тревожил его.
– Нравится мне твой наряд, старина, – заметил он через полчаса. – Я тоже давно подумываю насчёт смокинга из чёрного бархата, только вот деньжат прикоплю.
– Прошу прощения, – сказал Крот, с усилием приходя в себя. – Наверное, ты считаешь меня ужасным невежей, но здесь всё так необычно и ново для меня. Так вот каковы реки…
– Реки – не знаю, а моя река именно такова, – уточнил Крыс.
– И ты всю жизнь живёшь на реке! Как здесь хорошо!
– И на реке, и в реке, и у реки, и вообще я, можно сказать, живу рекой. Она мне заменяет родню и друзей, кормит меня и поит и, конечно, моет. Она для меня весь мир, и мне другого мира не надо. Здесь, у реки, есть всё, а чего нет – то никому не нужно. Понимаешь? Мы узнаём все новости, и не доходят до нас только пустые сплетни. Как здесь чудесно! Зимой и летом, осенью и весной всегда найдётся забава и развлечение. В февральские наводнения, например, мои погреба полны никчёмной влаги и чёрный поток вздувается до окон спальни, а когда воды спадают, комья высыхающего ила на берегу пахнут густо и пряно, каналы забиты мусором и травой, и я могу бродить по обнажённому руслу и, не зная проблем с едой, подбирать всякую всячину, которую выбрасывают беззаботные гуляки из лодок!
– А не бывает ли тут порой скучновато? – отважился спросить Крот. – Ты да река, и не с кем словом перемолвиться.
– Не с кем словом… Ну что ж, тебя нельзя строго судить, – великодушно заявил Крыс. – Ты новичок и мало что понимаешь. Берег теперь так перенаселён, что кое-кто подумывает об отъезде. О, раньше так не было. Выдры, утки-пеганки, лысухи, зимородки… И всем ты непременно зачем-то нужен, как будто без тебя им не обойтись!
– А там что виднеется? – спросил Крот, показывая в сторону леса, чёрною полосой окаймлявшего прибрежные заливные луга.
– Там Дикая Чаща, – отрезал Крыс. – Мы, жители реки, как правило, о ней помалкиваем.
Крот вздрогнул:
– Там что, там… что-нибудь не то?
– Н-ну… дай подумать. – Крыс нахмурился. – С белками всё в порядке; кролики тоже – некоторые по крайней мере. Но кролики – народ ненадёжный. Ну и, конечно, Барсук. Живёт себе в самой глухомани и не променяет её ни на что. Старый добрый Барсук! Его-то никто не тронет. Ха, пусть бы сунулись! – значительно добавил он.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
