Брайан Джонс и Чарли Уоттс были теми представителями шайки, кто все-таки почтил культ галстука. Не потому, что они были такими законопослушными гражданами, а потому, что это придавало особый колорит их образам.
Что же до Мика Джаггера, величайшего из бунтарей, то под курткой у него был бесформенный свитер с круглым воротом. Любой человек сцены окрестил бы этот наряд не иначе как воплощением небрежности.
Естественно, на ногах у всех пятерых было то, что вскоре будет называться ботинками «челси» или ботинками «битлз» — с кубинским каблуком. Разжиться ими можно было только в ателье «Anello & Davide» на Оксфорд-стрит, они были неотъемлемым аксессуаром английских поп-звезд первой половины 60-х прошлого века.
Я хотел было представиться, но вдруг в помещение ворвался ураган по имени Кики. Задыхающийся Кики Шовьер набросился на группу, вереща, что толпа вот-вот разнесет в щепки его заведение и предотвратить трагедию может лишь одно — концерт The Rolling Stones.
Следует отметить, что Кики сам спровоцировал такую ситуацию, когда небрежно отнесся к анонсу мероприятия. «The Rolling Stones будут в «Локомотиве» 19 октября», — заявил он, забыв уточнить, что они приедут только поприветствовать фанатов и ответить на пару-другую вопросов. Кики всего-то и хотел, лишь привлечь больше внимания, но, очевидно, некоторые наивные поклонники рассчитывали на концерт, и теперь их негодованию не было предела.
Просьба была переведена Брайану, который тогда считался лидером группы. Ни капли не впечатленный разыгранной Кики преступной схемой, он без обиняков ответил: «No fucking way»[1], что было переведено как «ни в коем случае». И чтобы уж точно донести до Кики свою мысль, Брайан повернулся к нему и показал язык. Определение «крутой» тогда в моду еще не вошло, но в тот момент я уже начал смутно осознавать его смысл.
Очевидно, переговоры были завершены, и через какое-то время вандалы угомонились без чьей-либо помощи, а я наконец получил возможность познакомиться с героями дня. Мик, державшийся чуть в стороне, был первым, кому я пожал руку. Все парни оказались вполне дружелюбными и не проявили ни намека на приписываемое им высокомерие. Обычные ребята, которые видят, как улыбается им судьба, и улыбаются ей в ответ.
Они охотно приняли участие в презентации, организованной лейблом «Декка», хотя мероприятие не представляло большого интереса. Группе надо было выйти на сцену, поприветствовать публику и постараться дать как можно более адекватные ответы на вопросы журналистов. Этого им было вполне достаточно, чтобы подтвердить свою репутацию отвязной шпаны. Имидж — тоже часть работы, и The Rolling Stones всегда демонстрировали в этом зачастую не самом увлекательном аспекте своей звездной жизни исключительный профессионализм, ведь и таким путем приходит слава. Презентация прошла быстро, и нас уже ждали в парке Бют-Шомон на запись первого интервью группы для французского телевидения. «Hello, Goodbye», как будут петь их ливерпульские коллеги тремя годами позже.
На выходе из «Локомотива» мы пересеклись с Мирей Матье. Билл шепнул мне, что она красотка. Мирей Матье — красотка! И ведь он не шутил. Поначалу меня такое поражало, но, узнав Билла получше, я понял, что этот очаровательный парень не слишком большой эстет. Он не из тех, кто просит посмотреть всех. Его бы запросто очаровала и трехногая коза в юбке. Вероятно, он просто относился к жизни проще.
Кстати, о простоте. В 1964 году в Управлении радиовещания и телевидения Франции не шибко фанатели от рок-н-ролла, а потому прием, который нам оказали на телевидении, был самым примитивным, если это вообще можно назвать приемом. Назревало фиаско, и отчасти в нем была виновата и английская сторона. Инструменты группы не успели приехать к эфиру, так что пришлось обходиться тем, что оказалось под рукой. Телевизионщики откопали в пыльных чуланах ударную установку и три грубо сработанных пародии на гитару. Билл держал свою вертикально, чтобы придать ей хоть какую-то видимость бас-гитары. Брайану вместо его великолепной Vox Teardrop досталась уродливая фантазия на тему гитары с блестками и без ремня. Из этих безобразных инструментов невозможно было вымучить ни одной ноты, но, к счастью, согласно договоренности играть они должны были под фонограмму. В довершение ко всему публики не предвиделось, а на площадке было просто страшно стоять. Неприветливая сцена, окруженная темными бесформенными силуэтами, а на заднем плане — большие мрачные плакаты с предположительно лондонскими пейзажами.
Однако для легко приспосабливающихся «роллингов» это было пустяком. Они с явным весельем изображали исполнение «Carol» и «It’s All Over Now» — двух знаковых композиций недавно вышедшего во Франции потрясающего сингла. Другие музыканты на их месте точно носами бы ворочали. Тем не менее это был их первое и последнее выступление на французском телевидении. И хотя я был ни при чем, я не мог избавиться от чувства стыда за своих соотечественников с телевидения.
По окончании всей этой буффонады мы заехали в отель «Де Пари» на бульваре Мадлен, где остановилась группа, а затем я повез их в заведение своего знакомого Жана Кастеля, где был завсегдатаем. Известность группы явно росла, так как Кастель лично преподнес нам бутылочку веселящего за счет заведения, хотя любой другой посетитель, вырядившийся подобно парням, не смог бы даже войти. Кастель знал, что на следующий день The Rolling Stones играли в «Олимпии», и подобное скромное пожертвование с его стороны было своего рода инвестицией в будущее, о которой он ни разу не пожалел. Оказавшись на вершине славы, The Rolling Stones регулярно заглядывали к Кастелю, особенно Мик, который любил славные олдскульные места почти так же сильно, как модные заведения.
У нас наконец-то появилась возможность немного пообщаться. Разумеется, говорили о музыке, а еще о США. Несколькими месяцами ранее у «роллингов» было там турне, обернувшееся полным провалом. Я в Америке тоже бывал и легко мог поддержать беседу. Так, я надеялся, парни будут воспринимать меня всерьез. Не хватало еще, чтобы и меня приписали к числу тех морально устаревших посредственностей с телевидения!
За беседой мы, конечно, пропустили стаканчик-другой, но ни о чем, хотя бы отдаленно напоминающем тот ненасытный гедонизм, который станет частью имиджа группы, и речи не было. Кто бы что ни думал, The Rolling Stones всегда остаются людьми цивилизованными. Да и Кастель никогда не был любителем оргий с возлияниями, он держал светское заведение для соответствующих людей.
Мы разошлись не очень поздно, ведь завтра большой день и все должны быть в форме. Не знаю, как закончился их вечер, но, судя по всему, музыканты просто вернулись в отель. Одни или в чьей-либо компании, мне тоже не известно. Встретил ли Билл свою Мирей? Подозреваю, что и этой маловероятной идиллии не случилось. Но можно быть уверенным, что он нашел с кем развлечься. Людям со скромными запросами в одном точно можно позавидовать: они редко возвращаются домой в одиночестве.
Как бы то ни было, на следующий день парни были свежи, как огурчики. Я нашел их в баре отеля «Де Пари», который держал бывший чемпион мира в тяжелом весе Жорж Карпантье. Надо думать, спортсмены довоенного времени впоследствии нередко обнаруживали в себе непреодолимую тягу к торговле прохладительными напитками. Пока мы потягивали эти самые напитки за стойкой, человек с орхидеей, как прозвали Жоржа знакомые, был в зале. Что Карпантье, боксер и летчик, мог подумать об этих неряшливых, растрепанных англичанах с высоты своих 70 лет? Наверняка он считал, что его взору предстала не самая эстетичная в мире картина, но никак это не демонстрировал, так как тоже думал о цифрах. Пусть эти The Rolling Stones и выглядят как взлохмаченные девицы, но пока они выпивают как мужики, дела у бара идут хорошо. Уверен, Карпантье думал именно так.
