Но последнее — четвертое — это уже был и плюс и минус Андропова, как смотреть.
Пятнадцать долгих лет провел он на посту главы политической полиции в СССР. Этих "органов" люди боялись, что хорошо всем известно, поэтому популярность лубянских руководителей была очень низкой, и не только у рядовых граждан, но и в партаппарате, вооруженных силах. Политическое руководство СССР тоже опасалось своих свирепых охранников, справедливо видя в них возможных соперников по дележу власти. Например, при Ленине всемогущий, по видимости, Дзержинский не входил в Политбюро, кандидатом в него он стал только в июне 1924 года с подачи Сталина — тот использовал "Железного Феликса" в борьбе со своими соперниками.
Дзержинский вскоре умер, а потом Сталин менял шефов Лубянки простейшим способом — казнил их. Берия, казалось, имел все возможности взять власть в 1953-м, но товарищи по Политбюро его дружно скинули и тоже казнили. Шелепин возглавлял КГБ недолго (1958–1961), но оставил в верхушке аппарата множество своих преданных соратников из комсомола, включая прямого наследника Семичастного. Хотел ли Шелепин со товарищи взять власть или ему это приписали, но факт бесспорен: не взял он власти, был унизительно устранен во второстепенное ведомство.
Брежнев и его ближайшее окружение в ПБ держали Андропова под контролем (об этом позже), но главное — в партии уже сложилась традиция: из партаппарата путь в "органы" был обычен, но обратно… Как сказать… Во всяком случае, Генеральные секретари с Лубянки в Кремль еще не приходили. И даже первые секретари обкомов и союзные министры тоже.
Итак, за Андроповым стояла огромная сила, она же служила ему определенным препятствием в глазах партийной верхушки. Да, конечно, он никак не походил на Дзержинского, Ягоду или Берию, но все же, все же.
Теоретически возможности для силового решения в свою пользу у Андропова имелись. Во-первых, Девятое управление КГБ (в просторечии — "девятка"). Это самое малочисленное, пожалуй, подразделение Лубянки занималось делом весьма пикантным — охраной высшей партийно-государственной верхушки и членов их семей. "Охрана" еще со сталинских времен понималась весьма широко: не только возле учреждений, жилищ и госдач (своих, то есть лично принадлежащих, тогда этому слою лиц иметь не полагалось), но и во время любого рода поездок и передвижений. Вся обслуга тоже подбиралась и подчинялась "девятке", включая лечение, питание и отдых. Обычная и специальная связь также находилась в ведении "органов", ими опекалась. Итак, КГБ был не только верным сторожем, но и доброй нянькой своих вождей.
Верность. Доброта. Это могло обернуться по-разному. Не станем уж поминать о сталинских временах, но и Хрущева изолировала от рычагов управления та же "девятка". На отдыхе в Пицунде.
Были еще Вооруженные силы, мощь которых неизмеримо превосходила все боевые возможности КГБ. Но… с 1918 по 1991 год, от Троцкого — Дзержинского до Горбачева — Крючкова армия была стреножена теми же "органами" очень цепко. Во всех армиях мира, начиная с египетских фараонов, существовали службы контрразведки, то есть борьбы с проникновением агентуры противника в свои ряды. Единственное исключение — Великая Советская армия. Она своей контрразведки не имела. Ее место занимали так называемые "особые отделы" (начиная с полка и выше), которые подчинялись отнюдь не армейскому командованию, а Третьему управлению КГБ (ЧК, ГПУ и т. д.). Оно, естественно, наблюдало не только за вражеской агентурой, но и следило за своим непосредственным командованием. Нелепо, унизительно для Вооруженных сил, но было именно так. В этом сказалась боязнь "бонапартизма", о чем задумывался Ленин еще до Октября. А Сталин, учтя некие помыслы Тухачевского, этот порядок сохранил.
Однако надо помнить и другое: за всеми этими и не названными здесь силовыми и административными структурами властно стояла Партия, то есть партаппарат, контролировавший все, включая самые деликатные подразделения КГБ. В ЦК имелся Административный отдел, контролировавший армию, МВД, прокуратуру и те же органы госбезопасности. В коллегии КГБ СССР имелся свой парторг, назначаемый ЦК, как правило, из бывших сотрудников Адм. отдела. Так строились эти взаимоотношения вплоть до далекого провинциального города или района.
В этих условиях решиться на попытку переворота мог только авантюрист; Андропов к такому типу никак не относился: он обладал большой выдержкой, волей и осмотрительностью.
Однако после смерти Брежнева глава непопулярного ведомства все же преемником его стал. Почему, как? Для этого надо всмотреться в служебный путь Юрия Владимировича и попытаться оценить его личные качества, тому способствовавшие. Его пристрастия и привязанности, весьма характерные. Его вкусы. Его национальное происхождение, наконец.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ
"Темно и скромно происхождение нашего героя. Жизнь при начале взглянула на него как-то кисловато, сквозь какое-то мутное, занесенное снегом окошко: ни друга, ни товарища в детстве! Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни в зиму, ни в лето, отец, больной человек."
Гоголь, Гоголь, великий русский писатель, он предвидел в судьбе родины, кажется, все, включая появление на свет божий Андропова Юрия Владимировича.
Да, происхождение его "темно", это уж точнее не скажешь. Присмотримся к биографиям советских вождей — Ленина, Сталина, Хрущева и Брежнева. Там с их "происхождением" все совершенно ясно и бесспорно: где родились, каковы семьи и окружение, национальность, детство — с самых нежных времен. Известно, подробно описано, никаких сомнений не вызывало и не вызывает. А тут совсем иной случай.
Прежде всего ни в одном из существующих до сей поры справочных изданий ничего не сказано об именах и возрасте родителей, братьях и сестрах (если такие были). В справочнике 1974 года говорится: "Родился в семье служащего железнодорожника", в энциклопедическом справочнике за 1981 год вообще ничего о том не сказано, и только в газетах от 13 ноября 1982 года приведены кое-какие подробности.
Весьма сомнительным в биографии Андропова является вопрос о его национальности. Вообще-то подобной темы официальные советские издания с давних пор и вплоть до нынешних старались избегать. Дело повелось еще с 20-х годов, когда многие "пламенные революционеры" по разным причинам любили псевдонимы, а рассуждать о своем национальном происхождении, напротив, не любили.Так вот, в энциклопедиях и прочих справочниках о национальности Андропова ничего вообще не говорится. Есть одно исключение — биографии членов Верховного Совета в 1974 году; там о нем сказано кратко: "русский". Впрочем, тот же источник причисляет к русским Александрова-Агентова, Арбатова, Замятина, Иноземцева и т. д. по алфавиту.
Но вот в "Правде" появляется первая официальная биография Андропова в качестве Генсека. Помню, всех поразило тогда: его национальность никак не была обозначена.
Никак. Это было неожиданно, ибо не только партийные верхи, но и космонавты без этой анкетной приметы перед народом еще не выступали. Ясно и то, что без ведома самого новоиспеченного Генсека такое было бы невозможно.
С тех пор болтают разное, причисляют его и к грекам, и к евреям, и к северокавказцам, но это пока одни сплетни. Только узнав о его родителях и родне, можно будет что-то определенное установить. А пока ограничимся лишь тем, что есть в наличии.
