Итак, у нас было три корабля и достаточное количество хлеба из кассавы21; купили мы еще свиней по три песо22 за штуку, ибо в то время на Кубе не было еще ни коров, ни баранов. Других припасов было мало; зато каждый из нас приобрел стеклянные бусы для обмена. Наняли мы трех пилотов23 — главный из них, Антон де Аламинос из Палоса24, а другой, Камачо де Триана, и еще пилот, его звали Хуан Альварес, «Однорукий» [(Manquillo)], уроженец Уэльвы25, — а также матросов; купили канаты, якоря, парусину, бочки для воды и все, что полагается при плавании. Все это шло на наш счет. И потом, собравшись вместе с нашими солдатами, прибыли в одну гавань на северном берегу [острова Куба], которая называется на языке индейцев — Ашаруко26, находящуюся в восьми легуа27 от одного городка, который в то время был населен и назывался Сан Кристобаль28, он через два года был перенесен туда и стал городом Гавана.
А для того, чтобы с доброй опорой отправиться в путь, нашей армаде необходим был священник, который был из того же городка Сан Кристобаль, его звали Алонсо Гонсалес, он отправился вместе с нами; кроме того, выбрали там из наших солдат Бернардино Иньигуэса, уроженца Санто Доминго де ла Кальсады [в Испании], в веедоры29 короля, дабы, если Бог даст нам открыть земли с золотом, или серебром, или жемчугом, либо другими любыми богатствами, среди нас был бы человек для сбережения королевской пятины. И затем все собравшиеся, прослушав мессу, препоручив себя Богу Нашему Сеньору и Деве Санта Марии Нашей Сеньоре, Его благословенной Матери, вышли в море в восьмой30 день февраля месяца 1517 года, из гавани Ашаруко.
Шли мы вдоль северного берега Кубы, затем в двенадцатый день [(12 февраля (по ст. ст.) - 22 февраля (по н. ст.) 1517 года)], пройдя мыс Санто Антон31, который на острове Кубе еще называют — Тьерра де лос Гуанахатабейс [(Tierra de los Guanahataveyes)], где живут еще дикие индейцы32, мы вышли в открытое море, идя на запад, без знания мелей, течений, ветров. Велик был риск; да мы и штормовали двое суток и едва не погибли. Но вот буря стихла, мы изменили курс, и пред нами показалась земля. Сие случилось спустя двадцать один день с нашего выхода из гавани; мы возвеселились и возблагодарили Бога. Никто еще не открывал этой земли, никто о ней не слыхал33! А с кораблей мы увидели большое поселение, которое находилось примерно в двух легуа от берега и было таким крупным, что не было столь большого поселения ни на острове Кубе, ни на Эспаньоле. Мы его и назвали «Большой Каир» [(Gran Cairo)]. И было решено двум судам меньшего размера подойти ближе и, находясь у берега, промерять дно, чтобы всем вместе подплыть к земле; а в одно утро, это было 4 марта34, мы увидели приближавшиеся 10 очень больших лодок, которые называют пирогами35, с веслами и парусами, наполненных местными индейцами. Эти лодки изготовлялись искусным способом из очень больших и толстых бревен, которые выдалбливали, чтобы они были полыми; и все они были сделаны из таких бревен, и во многих из них находилось по 40 индейцев. Но вернемся к моему рассказу. Десять лодок с индейцами были уже около наших кораблей. Не было тогда у нас никого, кто бы знал язык Юкатана и мешикский, и мы махали руками и плащами в знак миролюбия и привета. Без всякой боязни они приблизились, и около 30 человек из них взобрались на корабль капитана [Франсиско Эрнандеса де Кордовы]. Мы угостили их хлебом и салом, дали каждому по нитке стеклянных бус, и когда они насмотрелись на нас и наш корабль, главный из них, касик36, дал нам понять знаками, что они хотят вернуться в свои лодки и отбыть в свое поселение, а завтра придут в большем количестве и поведут нас на берег. На индейцах этих были рубашки из хлопчатобумажной ткани и узкие набедренные повязки — masteles37, по-ихнему; и показались они нам культурнее, нежели индейцы на Кубе, ибо там лишь женщины имеют тряпку вместо одежды.
Рано утром следующего дня действительно к нашим кораблям вернулся тот же касик и с ним вместе 12 больших лодок со множеством гребцов. Знаками он уверял нашего капитана в дружбе и приглашал к себе. Помню и сейчас, как он повторял: cones cotoche, cones cotoche, то есть: идемте в мои дома38. Мы посему и назвали местность мысом Коточе39. Наш капитан держал с нами совет, и мы решили высадиться; поплыли мы на лодках с наших судов и на самом маленьком корабле вместе с их 12 лодками. Весь берег кишел индейцами, мы же держались вместе. Тогда касик вновь стал упрашивать нас идти в глубь страны, в его поселение; и капитан вновь посоветовался с нами; большинство решило идти, но быть настороже, в строю и добром вооружении. Мы посему взяли с собой пятнадцать арбалетов и десять аркебуз40 и последовали за касиком и его индейцами. Когда же мы приблизились к лесистым холмам, касик дал сигнал, и из засады выскочили с воплями отряды его воинов, обдавши нас такой тучей стрел, что сразу же ранили пятнадцать солдат. Одеты они были в панцири из хлопчатобумажной ткани, которые были до их колен; а оружием служили копья, щиты, луки, стрелы, пращи и множество камней; головы украшены были перьями. Выпустив стрелы, они кинулись врукопашную и сильно теснили нас своими длинными копьями. Но по воле Бога мы скоро их обратили в бегство, хорошо рубя их нашими мечами и нанося им урон арбалетами и аркебузами; пятнадцать трупов оставили они на поле битвы.
И неподалеку от того места, где нам устроили то столкновение, находилась одна площадка и три строения из камня и извести, то были cues [(пирамиды храмов)]41 и молельни, где имелось множество глиняных идолов, некоторые с лицами демонов, другие — с женскими, и иные прочие скверные фигуры, изображавшие индейцев, совершающих содомский грех42; и внутри, в постройках, было несколько небольших шкатулок из дерева, а в них — другие идолы, медальоны, из них половина — золотые, а большинство — медные, кулоны, три диадемы, зверьки, рыбки и утки той земли; все из низкопробного золота. И, увидев это — как золото, так и постройки из камня и извести, мы очень обрадовались, поскольку открыли такую землю, потому что в то время не было открыто Перу, его открыли лишь в двадцатые годы43. Когда мы сражались с индейцами, священник Гонсалес, который был вместе с нами, взяв из шкатулок идолов и золото, их забрал на корабль. И в этих столкновениях44 мы пленили двух индейцев, которых потом45 окрестили, назвав одного Хулиан, а другого — Мельчор, у обоих вокруг глаз были рисунки. И, покончив с тем неожиданным нападением, мы вернулись на корабли и решили продолжить открытие берега дальше, направляясь за солнцем, то есть на запад, и после оказания помощи раненым, поставили паруса. И о том плавании расскажу впереди.
Много открывали мы мысов, заливов, рифов и мелей. Пилот Антон де Аламинос уверял, что это остров; днем мы посему шли осторожно, а ночью бросали якорь. Через пятнадцать дней плавания увидели мы с корабля вдали поселение, довольно большое; и показалось нам, что подле течет река; а ведь воды осталось у нас мало, ибо все мы были небогаты, и бочки купили мы старые, неплотные. И решили мы высадиться на землю вблизи поселения, а было воскресенье Ласаро46, и по этой причине то поселение получило название Ласаро, и оно закрепилось на морских картах; а собственное индейское название его — Кампече. Итак, мы решили подплыть и высадиться всем с нашим оружием, но не на одном маленьком корабле, а на всех трех судах, чтобы не случилось, как на мысе Коточе. А поскольку в тех небольших бухтах море очень мелкое, то по этой причине мы оставили корабли поставленными на якорь больше, чем в одной легуа от земли, и, добравшись на лодках, мы высадились вблизи поселения. Реки не оказалось, а водоем, откуда берут воду индейцы, был далек; помня события на Коточе, пошли осторожно, держась вместе, в хорошем вооружении. Только что мы наполнили бочки, как из поселения пришло человек 50 индейцев, вроде касиков, в хороших накидках из хлопчатобумажной ткани, и мирные. Знаками, с помощью рук, они спросили нас, что нам нужно, а затем — прибыли ли мы с восхода солнца, и при этом несколько раз сказали: Castilan, castilan, — на что мы тогда не обратили внимания47. Затем они предложили пойти в свое поселение. Посовещавшись, мы согласились и последовали за ними с великой опаской.
