Тем не менее, вспоминая вчерашний вечер, Сергей не смог сказать себе, что испытал разочарование. Фигура у Шехерезады была ещё ого-го, да и лицо, несмотря на регулярное употребление алкоголя, за вычетом нескольких незаметных морщин и тщательно подкрашиваемой седины в волосах (проклятия всех ярких брюнеток), было удивительно молодым. И потому подогретый коктейлями страстный секс на лабораторном столе, а частично, и в вытяжке, вспоминался с глупой улыбкой на лице. Это было что-то!
Сейчас Сергей даже стал подумывать, не подмешала ли Шехерезада ему чего-нибудь специфического из своих порошочков, изготовляемых у неё в лаборатории, слишком уж ненасытен он был, даже несмотря на изрядное подпитие. А как всё невинно начиналось: «Пойдёмте, Серёженька, я покажу вам новую интересную цепочку, которую мои студенты вчера нарисовали». Ну он и пошёл, а цепочка вдруг превратилась в губки Шехерезады, такие умелые и неистовые…
От приятно-тревожных мыслей Сергея отвлёк опять некстати зазвонивший роковой колокол ЭйСи-ДиСи.
– Сколько можно?! Ну нет меня дома! – прохрипел Серёга. «Ох, и голосок у меня, таким только в рок-группах петь», – подумал он и решил игнорировать настойчивый коммуникатор далее. «Что же теперь делать-то? Ой, как неловко теперь будет на работе… И перед коллегами, и перед Шехерезадой. Я же никогда не испытывал тяги к женщинам взрослее меня, а тут… Ещё и сон этот дурацкий, тоже мало приятного добавил». Да уж, спарринг-партнёр Сергея по тренировкам, Вася-опер, вечно небритый громила почти двух метров ростом и ста двадцати килограммов весом, в образе невесты-гея – это точно полный фрейдец, к психоаналитику не ходи. Всё-таки, алкоголь – это страшная гадость! Сочетание пяти (или семи?) коктейлей из джина, мартини и спрайта, с предполагаемым порошком Шехерезады, могли дать и не такую реакцию мозга, тут и вовсе крыша могла улететь. Нет, так больше делать нельзя, и зачем он повёлся?
Мучимый похмельными сомнениями, Серёга понял, что ему срочно надо опорожнить некий резервуар в организме, и, с трудом сползя с кровати, побрёл в сторону ванной, постоянно оскальзываясь и запинаясь на голом кафельном полу. «Нет, надо коврики как-нибудь купить…». В этот момент раздался сигнал СМС-сообщения, но Сергей не стал отвлекаться – слишком уж настойчив был зов природы.
Только через полчаса, освежившись, приняв душ и выпив почти пол-литра томатного сока, с трудом извлечённого из холодильника, он вспомнил про назойливый коммуникатор. С опаской подумал, что это Шехерезада пытается подвигнуть его на общение с целью углубления отношений, и опять ужаснулся. Те две тени, которые иногда удавалось заметить в коридорах научного корпуса, несмотря на их кажущуюся прозрачность, вовсе не были призраками Менделеева и монаха Бертольда Шварца. Это были числящиеся вполне живыми третьекурсник Стас и пятикурсник Вова, вот только вид у них был, как у жертв бурной вампирьей вечеринки. Все знали, что эти подшефные Шехерезады состояли с ней не только в учебных отношениях, и Сергей с полным основанием опасался подобной участи. Один раз он наблюдал, как эти двое бросали жребий и как побледнел Стас, которому выпало вечернее дежурство с чудо-шефиней, и ещё тогда Серёга вполне проникся несчастной участью молодых студентов.
Дойдя до спальни, которая была и гостиной по совместительству, он бросил равнодушный взгляд на помятую постель и сел рядом с ней на пол. Взял коммуникатор в руки, повертел, но сообщение прочесть так и не решился, подумав, что сначала необходимо восстановить ясность мышления. На обычную утреннюю разминку не хватило силы воли, поскольку координация была явно в отпуске, поэтому он решил использовать тонизирующие свойства свежесваренного кофе, заодно и испытать новую экспресс-машину, которую привёз из Италии на прошлой неделе. Нет, машину можно было, конечно, и здесь купить, но на сознание давил стойкий стереотип, что поскольку в Италии кофе самый вкусный в мире, то и машины для его приготовления особенные. Вспомнив о кофе, Сергей встал с пола и побрёл обратно на кухню, прихватив коммуникатор с собой.
«А чего мы, собственно, вчера так набубенились? – раздумывал Сергей. – А, кажется, Воронов из тонкого синтеза опять в Штаты уезжает на полгода, выставлялся, прощаясь в очередной раз с Родиной». Мысли текли сначала неспешно и тягуче, но затем, под действием отличного эспрессо, стали постепенно ускоряться. Справедливости ради необходимо уточнить, что Сергей употреблял алкоголь крайне редко, фактически не пил совсем, так как: а) считал, что алкоголь разрушает мозг; б) не испытывал потребности; в) серьёзно занимался спортом, а именно боевыми искусствами, где тренер, если понимал, что ученик недавно позволил себе расслабиться и употребить спиртосодержащую жидкость, заставлял оного вместо тренировки два часа подряд бегать с мешком песка на плечах. Поэтому Сергею было вдвойне удивительно его вчерашнее желание разгуляться по полной. Видимо, шехерезадин порошок лишал ещё и ограничителей.
«Надо всё-таки посмотреть, кто там меня домогается», – обречённо подумал Серёга. «Ведь испортят субботу, уроды…»
Неправы те, кто думают, что в последние двадцать лет наша наука ушла в глубокое подполье. Сергей, окончивший Университет восемь лет назад, уже через пять лет после его окончания стал кандидатом химических наук. Сам он, хоть и пытался всегда произносить эту фразу с юмором, тем не менее, в душе всё равно испытывал гордость, ведь на англоязычных визитках он фигурировал как «доктор». Но даже и потом только и делал, что ездил по заграницам. Ещё обучаясь в аспирантуре, он несколько раз по два-три месяца поработал в Штатах и один раз полгода проторчал в Сиднее. А теперь, после защиты, он вообще, можно сказать, безвылазно сидел в Европе, постоянно мотаясь в Германию, Британию и Италию. Мозги, подкреплённые прекрасными знаниями, интуицией и умением работать по шестнадцать часов в сутки, были нарасхват, особенно в Штатах, в основном, конечно, из-за их невысокой стоимости по сравнению с мозгами аборигенов. Нет, вопреки расхожему мнению, американцы ничуть не глупее нас, да и куда более организованные, но вот с творчеством у них явные проблемы, да и денег они хотят намного больше за свой труд, просто в разы.
Сергей был популярен у своих буржуйских коллег ещё и потому, что его лаборатория очень удачно, во многом благодаря гениальному Сережиному шефу, доктору наук старого разлива, попала в струю и разрабатывала новые соединения с такими свойствами, которые, ничуть не покривив душой, можно было бы назвать даже фантастическими. И эти вышеозначенные свойства очень и очень интересовали почти все отрасли существующей на планете промышленности, начиная от изготовления новых тканей и заканчивая обшивками корпусов космических кораблей. Поэтому Серёжа успел уже заработать на небольшую, но свою, однокомнатную квартиру, какую-никакую технику и мебелишку и недавно купил (правда, в кредит) последнюю «Хонду». А сейчас, несмотря на продолжающееся уныние мировой экономики, подумывал об очередном отпуске где-нибудь на островах с океаном за окном и несколькими креолками в качестве компании для интеллектуальных бесед.
Так и не решившись заглянуть в коммуникатор, Сергей прошлёпал босыми ногами по скользкому полу, теперь, правда, уже намного увереннее, в комнату, уселся к компьютеру и стал проверять почту. «Так, откликнулись итальянцы и немцы, пиндосы, уроды, молчат, фигня какая-то, очередной спам с предложением срубить кучу бабла по-лёгкому, ещё спам, контакты, какая-то гёрла что-то на стене накарябала, а это от кого?» Адрес был незнакомый, но в теме стояло: «Для Сергея Леонидовича Буссе, очень важно». Буссе – фамилия французская, из тех французов, которые ещё при Великой Екатерине, во времена своей первой революции, драпанули из родной страны от неумолимой гильотины и искателями приключений прибывали в Россию, да так и остались, оженившись на каких-нибудь провинциальных дворяночках. Потому в те времена перед фамилией стояла многим известная, но не всегда понятная приставка «Де». Серёгу не плющило, было это давно, приставка потерялась где-то в первой части девятнадцатого века, после войны с Наполеоном, да и по материнской линии кровь была из хохляцко-татарской смеси. Так что никаких глупых мыслей о прадедушкиных бриллиантах и наследной земельке на благодатном берегу Луары не возникало.
