Спите, жители Багдада…
Казалось, мир распахнул перед ним золотые ворота радужных, но вполне реальных надежд. Вадим закончил наконец институт — это в двадцать четыре-то года, после двух академок. Диплом за вполне умеренную мзду написал однокашник-очкарик, который одного раза и подтянуться-то не мог, зато отлично разбирался в камушках, как Вадим презрительно называл геологические премудрости.
Вадим защитил диплом, написанный очкариком, не испытывая ни малейшей неловкости — напротив, приятно грело сознание того, что помог такому вот заморышу-слабаку. Зато теперь можно было потрясти корочками перед носом родителей. И — в спорт! С тех пор как Вадим стал подающим надежды, он понял, что теннис даст ему то, чего не дадут никакие камушки в мире, — замелькали за окнами бесчисленных автобусов сначала российские города, затем европейские столицы. Отели становились все лучше, а банкеты дороже. Тишина и прелесть отцовской профессорской квартиры уже не казались такими манящими. Было кое-что попритягательней. И шведский стол в пятизвездочном отеле привлекал больше скромного завтрака на фоне резного дубового буфета.
А потом случилось то, чего Вадим ждал, — его рекомендовали на Кубок Кремля. Действительно, в тот сезон ему казалось, что, выходя на корт, он не стоит на земле, а летит по воздуху, все удавалось легко и красиво, и комментаторы называли его самым техничным игроком, отмечая его интеллигентную игру.
— Не знаю, что может быть интеллигентного в спорте? — пожав плечами, откомментировала это мама.
— Но ведь бывают же головорезы от науки, — усмехнулся отец.
Но даже и им льстило, что сын стал знаменитостью. Его узнавали на улицах, несколько раз фанаты обступали его со всех сторон, протягивая клочки бумаги для автографов.
Теннис, теннис…
Он завладел всем воображением. И даже произнося слова «гейм», «сет», «аут», Вадим чувствовал, как его охватывает лихорадочная дрожь. Счастье было уже в руках, еще миг — и у него будет все. Все, чего он пожелает.
И было очень похоже на то, что так оно и случится. У Воронова большое будущее, говорили спортивные комментаторы. Ворон далеко пойдет, считали товарищи по клубу.
Ворон… Так его звали чуть не с детского сада. И он действительно был похож на черную сильную птицу — высокий, широкоплечий, с темными, почти черными волосами, падавшими на высокий лоб, с темными большими глазами и длинным, но тонко очерченным носом. Чем-то он напоминал Д’Артаньяна… Раньше напоминал…
Из-за угла на большой скорости вынырнула белая «ауди». Вадим едва успел вывернуться из-под ее колес. Все было как тогда. Только была не «ауди», а простая «девятка», и тогда, год назад, за рулем был ОН, а ей не удалось увернуться.
После одной из тренировок, когда кажется, что не существует на свете ничего, кроме сетки и летящего на тебя маленького белого мяча, и когда все кругом начинает плыть перед глазами, они с Гришкой Проценко, с которым в тот день Вадим играл в паре, решили немного оттянуться в пивном баре на Владимирской. Вадим не пил давно — берег форму, хотя прекрасно знал, что другие нарушают сухой закон только так, и это вроде даже и не сказывается на результатах. Пока — говорил тренер Ник-Саныч.
И вот теперь, глотнув пару кружек «Праздроя», он вдруг почувствовал, что голова затуманилась больше, чем он рассчитывал. Но не бросать же машину у пивбара, авось как-нибудь… Чтобы немного проветриться, Вадим проводил приятеля до метро, затем вернулся» завел мотор. Хмеля в голове почти не осталось, разве что легкая неуверенность… Да и она почти сразу прошла.
И все-таки он решил миновать Невский, где гаишники чуть ли не на каждом углу, и поехал по Загородному, чтобы потом свернуть на Гороховую, проехать улочками до Галерной и оттуда выскочить на Васильевский через мост Лейтенанта Шмидта, или как его там теперь… Машина ехала неровно, фонари отражались в мокром асфальте улиц, один раз машину слегка занесло. Вадим сам удивился, отчего это он так неуверенно ведет — неужели «Праздрой» все еще дает о себе знать…
Внезапно его подбросило чуть не к потолку. Чертовщина! Опять угодил в яму у трамвайной колеи. Вадим нажал на газ, «девятка» рванулась вперед, и только теперь через залитое дождем лобовое стекло, которое лишь на короткий миг очищали работавшие щетки, Вадим увидел, что впереди мелькнул темный силуэт. Спортивная реакция сработала — в ту же секунду Вадим с силой ударил по тормозам. Машина завизжала от обиды на такое обращение, но все же остановилась как вкопанная. Вадим, подняв воротник пиджака, выскочил под дождь. На асфальте под колесами лежала темная фигура.
«Убил», — мелькнула ужасная мысль. Теперь вся карьера к черту.
Вадим быстро огляделся по сторонам. Вокруг никого не было — ни случайных прохожих, ни машин. Он быстро прыгнул обратно в «девятку», завел мотор и подался назад. Сердце бешено колотилось, руки стали как ватные. Сейчас, сейчас… Выключаем фары на всякий случай, немного подаемся назад, вот так, хорошо, теперь аккуратно объезжаем распростертую на асфальте фигуру… Главное, не задеть ее еще раз, чтобы на машине не осталось следов. И дома сразу же, прямо сегодня все осмотреть — не помялся ли бампер. А то ведь по характеру вмятин легко узнать, был ли это наезд на человека или столкновение с предметом…
