— Ты приглашаешь меня на ужин? — нерешительно переспросил Гуннар.
— Разумеется, — ответила Анаид, встав между ним и матерью, — приглашаю! Ты будешь моим гостем.
— Спасибо! С удовольствием! — не раздумывая ни секунды, воскликнул Гуннар.
— Надеюсь, ты у нас переночуешь? — продолжала Анаид.
Услышав это, Селена побледнела. Законы гостеприимства были для омниор святы. Даже она не могла отказать гостю в ужине и ночлеге.
Увидев, как смешалась Селена, Гуннар пришел ей на помощь.
— Я могу спать в машине или доехать до Беникарло.[3]Это всего в нескольких километрах…
— Замолчи! — прошипела Селена. — Анаид не должна знать, где мы находимся.
— Тоже мне — тайна мадридского двора! — усмехнулась и так все прекрасно знавшая Анаид.
Их маленький домик на колесах стоял посреди заброшенного кемпинга в нескольких километрах от автострады. На западе виднелась широкая долина, прочерченная оросительными каналами, на север простирались поля миндаля. Над головами парили ласточки, вдали шумел прибой, и повсюду сильно пахло цветущими апельсиновыми деревьями. Все это говорило Анаид, что Средиземное море где-то рядом.
Селена не хотела, чтобы дочь знала, куда они направились, убегая от Баалаты, свирепой финикийской одиоры, и где находятся теперь.
Однако Анаид было трудно запутать. Бабушка Деметра научила ее внимательно следить за положением солнца. Кроме того, Анаид прекрасно разбиралась в созвездиях, с которыми познакомилась в ночном небе над холодными Пиренеями в родном Урте. Накануне ей хватило одного взгляда сквозь пыльные стекла их дома на колесах, чтобы понять, что уже около полуночи, что они движутся в южном направлении, а Средиземное море где-то совсем близко.
Тем временем Селена проворно выудила откуда-то небольшую коробочку и, скривившись, сунула ее Гуннару.
— Забирай! Нам не нужны твои подарки!
Тихо вскрикнув, Анаид вырвала коробочку из рук матери.
— Отдай! Это мое! Это папин подарок!
Речь шла о рубиновых серьгах, которые Гуннар прислал Анаид на пятнадцатилетие.
— Верни его! — уперев руки в бока, приказала Селена.
Анаид очень хотелось не вмешиваться в ссору родителей, но положение было непростым. Верни она серьги Гуннару, он подумает, что она за Селену. Если она оставит подарок, Селена решит, что она за Гуннара.
— Мама, прошу тебя, не вынуждай меня…
Вышедшая из себя Селена уже не слушала дочь.
— А я говорю — верни! Свои подарки я ему вернула!
Анаид с трудом перевела дух. Сейчас, на фоне Гуннара Селена выглядела довольно неприглядно.
— Вернула и ладно, а я ничего возвращать не собираюсь! Серьги подарили мне, и я их оставлю!
С невесть откуда появившейся храбростью, девушка взялась одной рукой за мочку левого уха, другой подхватила украшение и проткнула острым замочком серьги затянувшуюся дырочку в мочке.
Анаид давно не носила серег. Ей было больно, но она даже не пикнула. При этом она смотрела Селене прямо в глаза, словно мерясь с матерью силами.
На шею Анаид капнула горячая капелька крови, красной, как рубин в золотой оправе, красовавшийся теперь в ее ухе. Протянув руку, Селена вытерла каплю, а Гуннар с величайшей осторожностью взял вторую серьгу и ловко проткнул ею правое ухо дочери. Непонятно, как это у него вышло, но Анаид совсем ничего не почувствовала.
Взяв Анаид за плечи, Гуннар разглядывал ее, как нежданное чудо. Наконец он так мило улыбнулся, что девушке снова захотелось оказаться в его крепких объятиях.
— Какая же ты красивая! — прошептал он.
Селена не выдержала. Она схватила Анаид за руку и потянула к себе.
— Ты хоть знаешь, откуда эти серьги?! — с прежним негодованием в голосе воскликнула она.
— Знаю. Они из сокровищ Ледяной Королевы. Ты же сама мне об этом рассказала!
— Из сундучка самой могущественной одиоры северного полушария! — прошипела Селена.
— Из сундучка моей бабушки! — с гордым видом заявила Анаид.
Хлопнув дверью, Селена в сердцах выскочила на улицу.
— Постой! — воскликнул Гуннар. — Не ходи туда одна! На улице опасно…
Он бросился за Селеной, но Анаид его удержала.
— Не стоит. Она все равно не вернется.
Анаид была права. Селена была очень упряма. И еще Анаид хотела побыть наедине с отцом, упиваясь своей первой — пусть пирровой — победой над матерью.
— Ты будешь яичницу?
— Конечно, — улыбнулся Гуннар.
— Я все равно больше ничего не умею готовить, — пробормотала Анаид, не стесняясь признаться в этом отцу.
Впрочем, она нашла только одно яйцо, да и то треснуло в ее неумелых руках на солидном расстоянии от сковородки. Пытаясь изобрести для отца какое-нибудь другое угощение, девушка в отчаянии смотрела в их маленький автомобильный холодильник, в котором давно повесилась мышь.
Наконец они вместе с Гуннаром соорудили что-то вроде салата из тунца с помидорами, поджарили мороженые куриные котлеты, а потом очистили яблоко и нарезали его изящными маленькими дольками, полив их золотистым медом.
В тот самый момент, когда Анаид ставила стаканы на маленький пластмассовый столик, загудел мобильный телефон, брошенный Селеной на стул. Селене пришло сообщение.
Не колеблясь ни секунды, Анаид взяла телефон и прочла полученный текст. Девушка думала, что это сообщение Елены, матери Рока.
«А вдруг она пишет что-нибудь о своем сыне?!»
Страдая в вынужденном изгнании, Анаид без зазрения совести читала предназначавшиеся не ей строки. Однако, ознакомившись с содержанием сообщения, девушка выронила из рук разбившийся вдребезги стакан.
— В чем дело? — нахмурился Гуннар.
— Наверняка это Баалата, — прошептала побелевшими губами Анаид. — Она идет за мной по пятам…
И она протянула отцу мобильник Селены.
Помрачнев, Гуннар прочитал следующие строки:
«Анаид, я ищу тебя. Я пришла за тобой с самого края земли. Я все равно найду тебя. Пожалуйста, позвони мне! Или напиши! Дацилия».
Гуннар встревожился не меньше Анаид. Ознакомившись с содержанием списка входящих сообщений, он показал его дочери.
— Это далеко не первый раз. Эта Дацилия уже давно засыпает тебя сообщениями.
— Мама ничего мне о них не говорила! — растерялась Анаид.
— Не хотела тебя пугать, — стал успокаивать дочь Гуннар.
— Вот только не надо сейчас ее защищать! Я все-таки имею право знать, кто за мной охотится!
