Такой образ елизаветинской Англии может удивить некоторых читателей. В XXI веке мы привыкли к значительно более позитивным оценкам «острова власти» Елизаветы. Саму королеву мы называем Глорианой. Мы вспоминаем о победе над испанской Непобедимой армадой и о кругосветном путешествии сэра Фрэнсиса Дрейка на «Золотой лани». Мы вспоминаем писателей Фрэнсиса Бэкона и сэра Уолтера Рэли, поэтов Эдмунда Спенсера и сэра Филипа Сиднея, драматургов Кристофера Марло и Вильяма Шекспира. В самом деле: неужели общество, создавшее такие шедевры архитектуры, как Хардвикхолл, Бёрли-хаус, Лонглит и Уоллатон-холл, можно именовать иначе, как триумфальным? Разве маленькое королевство, посылающее моряков в бой на берега Центральной Америки, можно обвинить в неуверенности в себе?
Проблема в том, что наши взгляды на историю размывают реальность прошлого. Мы называем историческим событием то, что уже произошло, и, таким образом, не рассматриваем его как момент, который непосредственно происходил. Например, когда мы видим слова «Непобедимая армада», мы вспоминаем победу англичан: угрожающий испанский флот был разгромлен в битве при Гравлине, после которой Фрэнсиса Дрейка чествовали как героя. Но на момент нападения ситуация повисла в воздухе. Поднимаясь на борт своего корабля в Плимуте, Дрейк наверняка знал, что есть реальная возможность того, что Непобедимая армада достигнет успеха, а его собственный корабль будет затоплен. Он знал, что если ветер переменится, то изменится все – его стратегия окажется под угрозой провала, а его флот – в опасности. Сейчас же мы уже не можем представить себе, как Армада высаживает войска на побережье Англии. Взгляд на это событие как на произошедшее в прошлом ограничивает наше понимание современных ему сомнений, надежд и реальности.
Я написал первый «Путеводитель путешественника во времени», чтобы продвинуть мысль о том, что нам не обязательно рассматривать прошлое объективно и отстраненно. В той книге я попытался сделать Средневековье ближе к читателю, рассказав, что бы вы нашли, если бы посетили Англию XIV века. Где бы вы жили? Во что одевались? Что ели? Как здоровались с людьми?
Учитывая, что этот период хорошо известен, профессиональный историк, скорее всего, смог бы ответить на все приведенные выше вопросы. Есть, конечно, определенные ограничения: историк не может прорваться через барьер из источников и по-настоящему воссоздать прошлое. Более того, представить себе личный визит в прошлое трудно и из-за некоторых других обстоятельств. Вы можете хорошо понимать, почему граф Эссекс восстал против Елизаветы в 1601 году – но как он чистил зубы? Носил ли нижнее белье? Чем пользовался вместо туалетной бумаги? Таких свидетельств не слишком много. Так что нам нужно воспользоваться всеми имеющимися источниками, чтобы хотя бы частично удовлетворить наш коллективный исследовательский дух.
Что поразит вас при посещении елизаветинской Англии? В первую очередь, как мне представляется, – запах городов и деревень. Впрочем, через несколько дней запахи уступят место новому ощущению – бренности жизни. Вы с ужасом увидите мертвые тела, лежащие прямо на улице во время эпидемии инфлюэнцы или чумы, и голодных попрошаек в грязном тряпье. Немало обеспокоит вас уязвимость даже самых верхних слоев общества. Сама Елизавета стала жертвой нескольких попыток убийства и восстаний – от бунта джентри до попытки отравления личным врачом. Неуверенностью пронизаны все грани жизни. Люди не знают, Солнце ли вращается вокруг Земли, или же Земля – вокруг Солнца: доктрины церкви противоречат заявлениям Коперника. Богатые лондонские купцы не уверены, что их корабли не захватят берберы в каком-нибудь порту Северной Африки, вырезав весь экипаж и разграбив груз. Чтобы оценить, какова была жизнь в елизаветинской Англии, нужно своими глазами увидеть паникующих мужчин и женщин, которые узнали, что до соседней деревни добралась чума, фермеров 90-х годов XVI века, разглядывающих побитые дождем и почерневшие колосья, – такой урожай приходилось собирать два года подряд. Вот такой была реальность для многих англичан эпохи Елизаветы: сильнейший страх того, что им не удастся прокормить больных и плачущих детей. Мы должны понимать, что такие люди, будь они хоть протестантами, хоть католиками, вполне могли считать свой голод следствием того, что правительство посягнуло на религиозные верования и традиции. Они искали хоть что-нибудь стабильное в своей жизни, и личность королевы служила для них маяком надежды. Не нужно представлять себе гордую фигуру королевы Елизаветы, непоколебимой и невозмутимой, стоящей в платье, украшенном драгоценными камнями, на палубе корабля, безмятежно плывущего в спокойных водах. Лучше представьте, как она с трудом пытается удержаться на королевском судне в бурных водах, привязав себя к мачте и выкрикивая приказы. Вот настоящая Елориана – Елизавета, Божьей милостью королева Англии, оплот веры и стабильности общества среди головокружительных перемен XVI века.
Как и любое общество, елизаветинская Англия полна противоречий. Некоторые обычаи поразят вас невероятной проработанностью и изысканностью, другие же приведут в ужас. Людей до сих пор сжигают заживо за некоторые формы ереси; жен сжигают на кострах за убийство мужей. Ениющие отрубленные головы предателей по-прежнему для острастки вывешивают на воротах Стоунгейт. Информацию, связанную с заговорами с целью государственной измены, разрешается добывать с помощью пыток. Пропасть между богатыми и бедными очень широка, а общество, как покажет вам эта книга, подчинено строгой иерархии. Скромные домики, а иногда и целые деревни сносят, чтобы аристократ мог разбить очередной парк. Люди умирают от голодана столбовых дорогах. А политическую ситуацию лучше всего описывает короткая записка сотрудника правительства о состоянии страны в начале правления Елизаветы:
Королева бедна, королевство истощено, аристократия пришла в упадок. Хороших капитанов и солдат не хватает. Люди живут в беспорядке. Правосудие не вершится. Все очень дорого. Неумеренность в мясе, питии и одежде. Раскол среди нас. Войны с Францией и Шотландией. Французский король встал над королевством: одна его нога в Кале, другая – в Шотландии. Неизменная вражда, никаких друзей за границей[2].
Это описание совсем не похоже на тот «золотой век», каким обычно считают эпоху Елизаветы – но есть, по крайней мере, немало и положительных свидетельств. В 1577 году Рафаэль Холиншед опубликовал свои «Хроники», где описывает вступление Елизаветы на престол следующими словами:
В конце концов все грозовые, бурные и неистовые ветры королевы Марии стихли, темные облака лишений разошлись, густой туман невыносимейших страданий рассеялся, а сильнейшие дожди преследований прошли; Бог с радостью послал Англии тихую и спокойную погоду, ясное и яркое солнце, quietus est* от волнения непокорных сословий и множество благословений от доброй королевы Елизаветы.
Холиншед обращается к протестантскому меньшинству, достаточно грамотному и богатому, чтобы купить его двухтомник. Но нам необязательно смотреть сквозь его розовые очки, чтобы увидеть множество выдающихся достижений страны. Правление Елизаветы – невероятный период накопления богатства и авантюрных предприятий, полных подлинного артистизма. Английские путешественники, движимые жаждой прибыли, отправились в холодные воды Баффиновых островов и Северного полярного круга, к северу от России. Несмотря на войны с Францией и Испанией, на английской земле никаких сражений не идет, так что для большинства англичан вся елизаветинская эпоха – мирная. Кроме знаменитых поэм и пьес тогда появилось множество новшеств в науке, садоводстве, книгопечатании, богословии, истории, музыке и архитектуре. Два английских капитана совершили кругосветные плавания, доказав людям XVI века, что они наконец-то превзошли знания древних греков и римлян. Мыслителям больше не приходится утверждать, что они видят дальше, чем древние, потому что они – «карлики, стоящие на плечах гигантов». Они и сами выросли в «гигантов».
