Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
Как и следовало ожидать, жена тут же встала на дыбы. Да как я мог, да как у меня ума хватило, да за кого я её считаю, мама ей всегда говорила! Тут уже не выдержал я:
— Какая мама, Настя? Ты ж детдомовская.
Зря я это вспомнил, уж лучше бы просто выдержал истерику до конца. А теперь пришлось держать новый удар стихии:
— Так ты меня вот чем попрекаешь! — голосила моя несчастная супруга. — Я для тебя не слишком родовитая? Так зато с квартирой! Вот чего тебе надо-то было! А ещё в любви мне клялся! Всю молодость мою загубил!
Учитывая то, что женаты мы всего два года, а она младше меня на семь лет, то молодость свою она уж очень сильно укорачивает.
За нашу короткую супружескую жизнь мне ещё не приходилось сталкиваться с такой мощной и продолжительной истерикой, поэтому я предпочёл укрыться в ванной комнате, где заперся на шпингалет и включил воду, дабы плеск струи о дно ванны хоть немного заглушал крики разошедшейся супруги.
Устроившись на полу, рядом со стиральной машиной, я чуть было не уснул под звуки льющейся из крана воды, когда обратил внимание на странную тишину в квартире. Голоса Анастасии больше не было слышно. Неужели успокоилась? Или просто ушла из дома? Рано или поздно мне всё равно пришлось бы покинуть своё убежище, и я решил, что лучше это сделать в период затишья, пока «молчат пушки».
Отодвинув шпингалет, я осторожно приоткрыл дверь ванной комнаты и выглянул в коридор — он был пуст. На цыпочках, чтобы не разбудить, возможно, уснувшую под воздействием лекарств, жену, я прокрался в комнату, в которой произошла неприятная сцена. Но там обнаружил только портфель, освобождённый от целлофановой упаковки, и, почему-то, открытый. Насти нигде не было. Не оказалось её и во второй комнате. Её вообще не было в квартире, хотя её плащ и сумочка оставались висеть на вешалке в прихожей.
Меня начали терзать нехорошие предчувствия. Я ещё мог не услышать за шумом воды того, как моя супруга тихонько, не хлопая дверью, выскользнула из квартиры, но почему она ушла раздетая, без верхней одежды? Друзей или знакомых, насколько я знал, у неё ни в нашем подъезде, ни во всём доме не было.
Обшарив всю квартиру в поисках записки, в которой она могла объяснить своё внезапное исчезновение, и не найдя таковой, я испугался уже всерьёз. Вкупе с сегодняшним происшествием, стоившим мне старого портфеля и истерики жены, эта пропажа начинала казаться весьма зловещей.
Первым делом надо обзвонить её подруг, решил я, благо, что их совсем не много и все их телефоны занесены в записную книжку, всегда лежавшую на тумбочке у телефонного аппарата. Возможно, она связалась с одной из них, когда покинула квартиру. Однако, набирая по порядку все телефонные номера подруг своей жены, я каждый раз в ответ на свой вопрос о том, не звонила ли сейчас вам Настя, слышал один и тот же ответ:
— Настенька не звонила. — И с неподдельным интересом, — а у вас что-то случилось? — словно все эти курицы вышли из одного яйца и мыслили, как и говорили, в унисон.
От отчаянья я даже позвонил в полицию, заранее, впрочем, зная, что они мне ответят — и не ошибся. Меня очень вежливо, но вполне однозначно послали, как только услышали, что моя супруга пропала из квартиры несколько минут, а не три дня назад. Даже мой рассказ про украденный портфель вызвал у стражей порядка больше интереса. Однако, как только они узнали о том, что в портфеле не было ничего ценного, да и сам он был старым и дешёвым, меня послали ещё раз, попросив не отвлекать людей от серьёзной работы.
Что ещё я мог сделать? Только позвонить своей маме, которая наш брак не одобряла с самого начала.
— Сынок, — говорила она, — поверь женскому чутью — эта особа не та, за кого себя выдаёт! И она нацелилась на нашу квартиру.
Вот поэтому нам и приходилось жить на съёмной жилплощади, дамы две мои самые любимые женщины не загрызли друг друга в кухонных склоках. Никогда не понимал, почему мать и жена очень редко могут поделить между собой мужа и сына, хотя для них обеих он исполняет совершенно разные функции!
— Мама, — всегда отвечал я, — живи в нашей квартире и ни о чём не беспокойся. Ты же знаешь, что у Насти есть своя жилплощадь.
— А чего ж тогда по чужим углам скитаетесь?
— Потому что денег всегда не хватает, — устало, уже в который раз объяснял я, — за настину квартиру в центре мы в четыре раза больше получаем, чем платим за съём этой!
— А кормить она тебя станет? — не унималась мать. — А клизму поставить сможет, если тебя запрёт, как тогда в десять лет?
У всех мам есть такай пунктик — будь нам хоть полтинник, но они продолжают считать нас детьми, не способными решать свои проблемы. Отвязаться от их объятий так, чтобы не обидеть маму, есть искусство, доступное не каждому! В итоге звонить маме я передумал, там Насти точно быть не могло.
Итак, я остался один на один со своей бедой. Мобильный жены продолжал приятным женским голосом предлагать мне позвонить позже. Куда уж позже? На улице давно стемнело, с тротуаров исчезли прохожие, рассосались автомобильные пробки, и только Насти не было рядом со мной.
Я сел у телефона и стал ждать. Если её похитили, то должны позвонить с требованием выкупа. Что можно быстро собрать? Лихорадочно соображал я. Продать дачу соседу, который давно на наш участок глаз положил. Это раз. «Ниву» мою за полцены спихнуть, если срочно. Это два. Карточки кредитные обнулить. Это три. Но хватит ли? Похоже, я совсем перестал нормально соображать.
А, если не хватит, то есть ещё супермодный портфель из бутика! Пусть это подарок Насти, но я ничего не пожалею, чтобы вернуть её себе. Я бросился, как кошка, и схватил портфель. Его кожа приятно ласкала мои ладони. Даже на ощупь было ясно, что эта вещь не из дешёвых. Но он оказался раскрыт, и внутри портфеля лежала какая-то бумага, вернее листок, вырванный из блокнота. Я сунул руку в портфель, достал его, развернул, и прочёл одно единственное слово, написанное печатными буквами: «ПУТЬ».
Чтобы это значило? Листок был вырван из блокнота, всегда лежавшего рядом с телефоном. И вырван был только что, ибо до этого и блокнот был закрыт, и портфель, упакованный в целлофан, лежал в шкафу.
Где-то у меня имелся травматический пистолет, купленный по случаю и забытый в недрах стираного белья в шкафу, ибо я, один чёрт, не смог бы никогда выстрелить в человека. Однако я всё же решил его разыскать. Похитителям моей жены не поздоровится, когда я, вооружённый и бесстрашный, загоню их в угол!
Пистолет долго не желал находиться, зато, когда я всё же докопался до него, то был награждён ещё и находкой пачки запасных патронов, что могло оказаться очень кстати, если врагов окажется слишком много.
Так я и стоял, прижимая к груди одной рукой портфель, а другой пистолет и патроны, когда в дверь позвонили. Весь растрёпанный, с сумасшедшим взглядом я пошёл открывать милиции. Видимо, участкового ко мне направили после моего звонка «02». Однако прежде чем открыть дверь, я, в силу привычки, привитой мне с детства, прошедшего в неспокойные девяностые годы прошлого века, сперва посмотрел в глазок, и чуть не упал в обморок — по ту сторону двери, всё с теми же ничего не выражающими лицами, стояли два уже знакомых мне близнеца.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
