Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
…Пора уходить. Подарила Донатасу красивую салфетку, поблагодарила за творчество, пожелала здоровья. В комнате и во дворе дома, рядом с огромной клумбой цветов гортензии фотографируемся на память, прощаюсь.
– Есть ли вам где переночевать? – спросил Донатас.
Что я могла сказать? На автобус опоздала. Где ночевать, не знаю.
– Все нормально. Не беспокойтесь. До свидания.
«Или прощайте!» – подумала я.
Завернула за угол дома. Постояла у его стен. Ком подступил к горлу. В эту минуту я рассталась с мечтой, потому что она сбылась. Собравшись с силами, поехала в сторону вокзала и оказалась у православного монастыря. Когда-то, в давние времена, монахи давали приют странникам. Может быть, и мне повезет?
– У нас принимают только паломников. Почему вы не в гостинице?
– Негде оставить велосипед. Опоздала на автобус. Извините, может, я какую-то работу сделаю?
– Идите за этой женщиной, она покажет вам комнату.
Я закрепила на замок свой велосипед у дальней ограды монастыря, в комнате положила вещи у тумбочки, и мы с Иоанной отправились полоть клумбы. Потом почистили картошку в трапезной. Меня накормили ужином.
…Утром я уехала на автобусе домой, храня в памяти воспоминания, а в блокноте листок с адресом и открытку с автографом: «НА ПАМЯТЬ О ПРИЯТНОЙ, ХОТЯ И НЕОЖИДАННОЙ ВСТРЕЧЕ. ЖЕЛАЮ СЧАСТЬЯ».
…Для меня счастье – это мои дети и мое желание, чтобы они всегда были рядом. Я беспокойная родительница. Пока дети не выросли, не отпускала их от себя ни на шаг. Столько опасностей вокруг: лес, речка, озеро, чужие люди: «Не садитесь в машину к незнакомцам, не уходите далеко от дома, не ныряйте на озере». Не… не… не… Замучила нравоучениями. Им же, как и всем любознательным мальчишкам, хотелось свободы. Что это за детство без походов на речку, да и какими могут быть мальчишки, если не фантазерами и непоседами. Меня радовало то, что они росли добрыми и независтливыми, не жадными. Но учиться ленились. У Максима склонность к музыке, у Сережи к рисованию и пению. Старший сын дружил с бабушкой, младший – с дедом. Дед учил его петь старинные романсы, которые исполнялись вдохновенно и со знанием дела, и еще Сережка хорошо рисовал. Помню, какое потрясение я испытала, увидев его рисунок старого деревенского дома. Ощущение фактурности бревен, фотографическая точность изображения и в то же время какое-то недетское проникновение в суть изображаемого. Максимка поступил в музыкальную школу. В доме зазвучало пианино. Одно время я не верила в его способности. В музыкальной школе больших успехов не было, не бросил бы занятия. Но я ошибалась. Погруженная в материальные проблемы семьи: накормить детей, одеть, обуть… многое не замечала. Глубокий интерес к литературе и, со временем, к музыке у Максима.
«С детства, сколько себя помню, я читал. Все, что было дома, приличная библиотека, или брал у друзей», – написал он в своем дневнике. Эти записи я нашла недавно, перебирая в доме его бумаги. Сережа спросил у меня:
– Мама, знаешь, с какой книгой Максим не расставался в последнее время?
– «Мастер и Маргарита»?
– «Герой нашего времени».
«Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился? А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные».
Почему Лермонтов?
Обостренное чувство восприятия мира.
Ранимость.
Разочарование в людях.
Внутреннее одиночество.
Пытливый ум.
«…И не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно».
Из дневника сына:
«Сажусь за пианино. Долго думаю, не решаясь положить руки на клавиши. Потом нажимаю на ля минор. Именно такое щемящее чувство будит во мне осень. И вот я уже не замечаю, как начинаю играть какую-то ненавязчивую грустную мелодию…»
Максим играет на пианино. Устраиваюсь в уголке комнаты. Слушаю. Как у него так получается выразить свое настроение, душевные переживания, что я чувствую это? Когда дети были совсем маленькими, укладывая их спать, я пела им песни или ставила пластинки с музыкальными сказками. Максим долго не засыпал. Одна сказка, другая… все не спит. Может быть, из тех времен эта эмоциональная отзывчивость в нем?
– Сыграй, пожалуйста, «Над радугой». Никак не запомню имя исполнителя песни.
– Камикавивооле.
– Я запишу.
– Мам, послушай вот это. Тебе понравится. Музыка стала частью нашей жизни. Я готовила мероприятия в школе, а Максим помогал мне, исполняя по памяти классику и произведения современных зарубежных композиторов. Первым таким произведением, сыгранным им для аудитории, стал саундтрек к фильму «Секретные материалы».
В одном из велопробегов по Европе участвовали и мы. В машине сопровождения везли электропианино, учитель музыки, Кристиан, вечерами играл на нем, и Максимка присоединялся к нему. В протестантской церкви немецкого городка Максима попросили исполнить на органе «Аве, Мария» Шуберта. Я очень волновалась тогда за него. Получится ли хорошо сыграть без нотного текста? Получилось. Люди благодарили его, и я чувствовала себя счастливой. Я гордилась им. После развода у меня появился комплекс вины за то, что дети остались без отца. Причина разрыва отношений – абсолютно разные интересы и жизненные установки. У него, как оказалось, сорок дорог, у меня одна – к детям. Раньше я не понимала этого. Заморочил мне голову выдуманными историями о своих благородных поступках, я и поверила. В реальности же благородство оказалось показухой. Какое-то время переживала – потом успокоилась. Со временем осознала, что и переживать-то было не за кого: ни отцовских чувств, ни ответственности за судьбу детей. Если быть справедливой, то надо бы выслушать и другую сторону. Нашлась бы и у него какая-то своя правда, как говорят в таких случаях. Дети всегда поддерживали меня в трудных ситуациях. «Мама, в тебе столько энергии, ты сильная», – говорили они мне. Сильная? Но эта энергия разрушала меня.
И тогда я писала стихи. Выплескивая из себя то, что было внутри души, – грусть и нерастраченную нежность. О том, чтобы устроить личную жизнь, я и не думала. Найти свою вторую половинку такая редкость, а строить отношения ради игры не в моем характере. Я ПРОСТО ЖИЛА. Работа, дом, дом, работа, но проходило время, и память оживляла воспоминания: печаль, радость – все наше. Мы были неразделимы: Максим, Сережа и я. Смотрели фильмы, ходили в походы на археологические раскопки. Смотрели в телескоп на туманность Андромеды, лунные кратеры… встречали праздники и делали ремонт в квартире, радовались друг за друга, переживали, бывали и споры между нами, обиды. Один раз я ударила Сережу. За то, что сломал стул. А он посмотрел на меня таким растерянным, беззащитным взглядом, что я поняла: больше этого никогда не будет. Я опекала их до мелочей, тряслась над ними, вырастить детей в неполной семье не просто. Без всякой поддержки пришлось выживать на мою учительскую зарплату, какие-то дополнительные заработки репетиторством, контрольными работами для студентов. Два раза бывший муж передал через посторонних людей деньги. Я посоветовалась с детьми, и мы решили купить новый телевизор. Больше никакой помощи от него мы не видели. Когда дети выросли и уехали в город – жизнь моя перевернулась. Я возвращалась с работы в пустой дом, и сердце сжималось от тоски по ним. Не могла привыкнуть к одиночеству в доме. Все не так. Беззвучие. Без музыки, без наших разговоров… Впрочем, нашлись силы, чтобы не впасть в уныние. Книги, фильмы… по вечерам отвлекали. Я сосредоточилась на книгах по искусству, в школе ввели новый предмет, мировую художественную культуру, и мне предложили его преподавание. Попала в свою стихию. Но не хватало знаний, да и специфика предмета – мышление в образах, познание действительности через настроение, переживания творческой личности, тайны его души, требовала ежедневного настроя, особого подхода к урокам: знать – понимать – ЧУВСТВОВАТЬ. Перевоплощения, как в театре, забываешь себя. После окончания школы у меня была попытка поступить в театральный институт во Владивостоке. Подготовила басню, отрывки из произведений Шекспира и Александра Грина… Провалилась на первом же туре. Оцепенение какое-то напало во время экзамена. Комиссия рассматривала меня, а я их, минут пять, чуть не убежала. Но собралась с силами и со слезами на глазах рассказала историю – басню несчастного слона-живописца… После этого провала ко мне подошла из приемной комиссии женщина и предложила помощь в подготовке к экзаменам на следующий год. Я запомнила ее имя – Лариса Дмитриевна Курбаткина. Через год от очередной попытки поступления я отказалась, не мое. Очень я стеснительная, скованная, лучше получу гуманитарное образование, а потом попробую поступить на киноведческий факультет. Но человек предполагает, а Бог… Появились заботы гораздо важнее того, что я для себя когда-то определила, – заботы о детях, и это было самое счастливое время в моей жизни.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
