Нет ничего для домового краше Прекрасной чёрной-чёрной сажи! —
начал рифмовать домовой, с удовольствием разбрасывая по кухне сажу вперемешку с золой.
Вода, струйкой стекавшая из раковины, перемешивалась с сажей, и по полу разбегались чёрные ручейки.
Пумуклю хотелось не только рифмовать, но и во все горло петь от радости, до того ему нравилось это зрелище!
Что по этому поводу подумала фрау Айхингер, когда заглянула на кухню, можно было догадаться по её пронзительному крику, от которого у любого бы поднялись на голове волосы, но не у Пумукля, который был так поглощён созерцанием грязных потоков, что просто не обращал внимания на посторонние звуки.
Когда же женщина, спеша к крану, угодила ногой в лужу, так что тёмные брызги украсили и свежевыкрашенную стену, её вопли заставили старого мастера в мгновение ока взлететь по лестнице. Фрау Айхингер тыкала пальцем в открытую дверцу плиты и невнятно бормотала:
— Н-н-наверное, сквозняк…
Эдер, ни на секунду не веривший в это, только покачал головой.
Бедная женщина подумала, что он качает головой ей в упрёк, и залепетала:
— Я-я н-н-не знаю, как это случилось с водой, но я сейчас же всё уберу. — И протянула руку за тряпкой, но той не оказалось на привычном месте. Женщина принялась везде искать её и даже выглянула в окно, как будто тряпка могла выпрыгнуть.
— Это переходит все границы! — ища глазами Пумукля, сердито произнёс Эдер.
— О, господин Эдер, я вас понимаю, и то, что вы сердиты — понятно, — чуть ли не со слезами на глазах ответила женщина, бегая по кухне в поисках тряпки.
— Да я сержусь вовсе не на вас, а на…
— Вот ты где! — радостный крик уборщицы, обнаружившей наконец тряпку под плитой, прервал его на полуслове.
— Кто?
— Моя тряпка!
— Ах так… — Эдер совсем выпустил из виду, что, окажись Пумукль под плитой, всё равно он был бы невидим.
Тем временем женщина принялась за уборку, всё ещё недоумевая:
— Со мной ещё никогда не случалось подобного, поверьте.
Эдеру было жаль старательную женщину, и он поспешил её успокоить:
— Я верю вам, да вы и не виноваты вовсе, такие вещи происходят только у меня. Этот вредный домовой…
— Домовой?.. — Сначала фрау Айхингер не нашлась что сказать, но тут же улыбнулась: — Я очень признательна вам, что вы не сердитесь, а относитесь к случившемуся с юмором.
Если бы она знала, как далёк был мастер Эдер от шуток! Он был страшно зол.
«Пусть только попробует этот дерзкий домовой появиться в мастерской, он будет тут же заперт в ящике на целый день!»
В отличие от Эдера Пумукль был в прекрасном расположении духа. Он был уже внизу, в мастерской, раскачивался на качелях и, пожмуриваясь от удовольствия, рифмовал строчки:
Найти ей тряпку нужно, Чтоб вытереть все лужи. Вода — из крана, сажа — из печки, Текут по кухне чёрные речки!
Он был так доволен своей проделкой и своим только что сочинённым стихотворением, что совсем не обратил внимания на хмурое лицо вошедшего в мастерскую столяра.
— Хочешь послушать мой новый стих?
Эдер не хотел. Он угрожающе медленно приближался к домовёнку.
— Что ты себе позволяешь? Да ты… — Мастер обомлел на полуслове, он только теперь заметил, что его рыжий домовёнок с ног до головы был вымазан сажей. Под чёрной шевелюрой так потешно блестели глазёнки, что гнев мастера немного утих, и он уже спокойнее заметил:
— Да, дружок, думаю, что уборщице легче будет привести в порядок кухню, чем мне вычистить тебя.
— Ах, подумаешь, немного почернел. Меня это нисколько не беспокоит.
— Зато меня это очень даже беспокоит. Посмотри-ка, на всём, к чему ты притрагиваешься, остаются чёрные пятна.
— На самом деле! — засиял Пумукль, увидев чёрные следы на своих качельках. — Вот здорово! — И он, хлопнув по стене, стал любоваться отпечатком своей маленькой руки.
— Прекрати немедленно! — Эдер подпрыгнул к малышу и, прежде чем тот успел соскочить с качелей, схватил его за рубашку.
— Пусти! — отчаянно затрепыхался Пумукль.
— Нет уж, мой милый, сейчас я принесу воды и буду оттирать тебя, так же как фрау Айхингер наверху оттирает пол.
— Да ты что! — испуганно завизжал Пумукль. — Домовых нельзя мыть! Ни в коем случае! Ещё ни один корабельный домовой никогда в своей жизни не мылся! Вода нужна для того, чтобы корабли по ней плавали, а не для того, чтобы в ней мыли домовых!
— О, сейчас ты поймёшь, для чего нужна вода.
— Не хочу я ничего понимать!
Эдер поднёс домовёнка к зеркалу.
— Ты только посмотри, как ты выглядишь!
— Прекрасно выгляжу! Мне очень даже идут чёрные волосы! И чёрный нос тоже!
Пумукль высунул язык.
— А как красиво смотрится розовый язык на чёрном лице! Кстати, тебе бы тоже больше пошли чёрные волосы, чем твои седые…
— Сейчас я принесу чашку с тёплой водой и буду тебя отмывать, — нисколько не тронутый возгласами Пумукля, ответил старый мастер. — А чтобы ты тем временем не удрал, я запру тебя в ящик.
С этими словами Эдер выдвинул из комода ящик, посадил туда трепыхающегося домовёнка и быстро задвинул ящик на место.
— Я не буду больше прятать тряпку! Пускать воду! Разбрасывать сажу! — кричал из ящика Пумукль. — Меня нельзя мыть! Я же не из дерева, я из кожи! От воды я могу испортиться! И умереть! Слышишь?
