В старых казармах никто не жил уже по крайней мере пять лет, они использовались как склады. В семье Лугарда все умерли или улетели с планеты. Я решил, что Лугард поселится у нас, даже если Аннет не сможет выделить отдельную комнату, что было вовсе не обязательно.
Лугард глядел мимо меня на юго-западные холмы и на горы за ними.
– Есть ли у тебя флиттер, Сим... Вир?
Я отрицательно покачал головой:
– Их теперь используют только в крайнем случае. У нас совсем нет для них запасных частей. Лучшее, что я могу достать, – это хоппер.
Я знал, что взяв хоппер, я нарушу правила. Но Грисс Лугард был близким мне человеком, а я давно уже не встречал никого из своего детства.
– Сэр... если хотите погостить... – продолжал я.
– Когда часто что-то вспоминаешь, – он говорил как будто сам с собой, убеждал себя, – хочешь проверить, верно ли оно. Если сможешь достать хоппер, полетим на юго-запад, в крепость Батт.
– Но она, должно быть, превратилась в развалины. С тех пор, как шестой взвод улетел оттуда восемь лет назад, там никто не бывал.
Лугард пожал плечами.
– Я видел немало развалин, а эта мне нравится. – Он порылся в кармане и извлек металлическую пластинку размером с ладонь; пластинка сверкнула на солнце. – Благодарность от правительства, Вир. Крепость Батт – моя.
– Но продовольствие...
– Там его достаточно. Все мое. Я заплатил за Батт половиной лица, здоровыми ногами и многим другим, мальчик. Теперь хочу... домой. – Он по-прежнему глядел на холмы. Я взял хоппер, указав, что лечу по делу. Так хотел Грисс Лугард, и я решусь на все что угодно, если это требуется.
Хопперы предназначались для исследования пересеченной местности. Они двигались по поверхности, где это было возможно, и совершали прыжки, если местность становилась непроходимой. В них не предполагался комфорт; их назначение – доставить вас к месту. Мы заняли передние места и пристегнулись, я ввел в указатель курса координаты крепости. В наши дни приходится обеими руками держать руль – постоянно ожидаешь поломок, и автоматике нельзя доверять.
С началом войны население Бельтана сократилось. Людей не хватало, поэтому некому было посещать отдаленные поселения; они пустели одно за другим. Я много лет уже не был в крепости и сейчас очень смутно помнил, какой она была до войны.
Крепость располагалась на границе лавовой местности – опасной для передвижения территории. В далекие времена здесь, наверное, происходили бесконечные титанические извержения многочисленных вулканов, освещавших большую часть материка. Ветры постепенно сгладили поверхности вулканов, но и сейчас она поражала своей причудливостью. Позже эта местность превратилась в дикую мешанину обрывов и потоков, лабиринт острых, как нож, хребтов, скрывавших там и тут островки растительности. Говорили, что помимо геологических сюрпризов, здесь есть и биологические – звери из экспериментальных лабораторий, нашедшие идеальное убежище в этом забытом всеми углу. Правда, о них говорили, но никогда не видели. Тем не менее, их опасались и здесь никогда не выпускали из рук станнера.
Мы свернули с дороги на тропу, такую незаметную, что я не нашел бы ее без помощи Лугарда. Но он показал уверенно, как будто видел ориентиры в ярком свете солнца. Вскоре мы были далеко от заселенных мест. Я хотел поговорить, но не решался задавать вопросы: Лугард явно был занят своими мыслями.
Он найдет и другие изменения на Бельтане, менее заметные, чем покинутые поселения, хотя тоже значительные. Исчезли целые группы населения: сначала военные, затем ученые и техники. Оставшиеся неосознанно, а может, кое в чем и намеренно изменили направление своих исследований. Война шла далеко и не производила слишком больших потрясений в жизни колонии. Она была в сводках, в сокращении поставок и отсутствии новых специалистов, в растущем раздражении людей, которых отрывали от мирной науки и заставляли заниматься поиском новых способов убийства. Я слышал, что в секциях военных проблем намеренно затягивались работы. А пять лет назад произошел гневный взрыв недовольства ученых против командующего, приведший к взаимным угрозам. Но затем командующий отбыл по приказу, и Бельтан вернулся к мирному существованию.
Общее настроение у нас теперь пацифистское – настолько, что я сомневался, найдет ли Лугард место среди людей, не хотевших никаких перемен. Да, конечно, он здесь родился. Но, как и мой отец, рос в военной семье и не смешивался с кланами поселенцев. О крепости Батт он говорит, как о своей. Так ли это? Или его прислали сюда для организации нового гарнизона? Вряд ли это вызовет восторг на Бельтане.
Тропа настолько заросла, что мне пришлось подняться в воздух, держась над вершинами кустов. Если вслед за Лугардом действительно прибудет гарнизон, может, там найдутся механики, способные чинить наши машины? Они уже дошли до такого состояния, что поселенцы поговаривали об использовании вьючных животных.
– Поднимись выше! – сказал Лугард. Я покачал головой.
– Нет. Если хоппер развалится здесь, то мы сможем еще приземлиться живыми. Не хочу рисковать.
Он посмотрел сначала на меня, потом на хоппер, как будто увидел его впервые. Глаза его сузились.
– Какая развалина...
– Один из лучших, какой можно найти, – быстро ответил я. – Машины не ремонтируются сами, а технороботы заняты в лабораториях. С тех пор, как командующий Тасмонд улетел с остатками гарнизона, поставок не было.
Большинство хопперов пришлось разобрать на запчасти; а недостающее заменяем надеждой.
И вновь я встретился с его вопросительным взглядом.
– Так плохо? – негромко спросил он.
– А что такое «плохо»? Комитет решил, что в конечном счете это хорошо. Его членам нравится, что на планету перестали поступать приказы.
Партия фритрейдеров надеется на независимость и свободную торговлю. А тем временем ремонтные работы ведутся в первую очередь в лабораториях, остальное – разваливается. Но никто, ни один член Комитета, не хочет возвращения контроля извне.
– Кто руководит?
– Комитет... главы секций... Корсон, Аренс, Элси, Власта...
– Корсон, Аренс, да... А кто такой Элси?
– Он из Етхолма.
– А Ватсилл?
– Призван и улетел. И Праз тоже, и Барнтол. Вся молодежь. И кое-кто из самых умных.
– Корфу?
– Он... он покончил с собой.
– Что? – Лугард явно удивился. – Я получил письмо... – Потом покачал головой. – Оно долго шло... отсюда. А почему?
– Официальное заключение: нервное истощение.
– А что на самом деле?
– Говорят, он открыл нечто смертоносное. Его заставляли продолжать исследования. Он не хотел. На него надавили, и он побоялся, что не выдержит. Вот и позаботился, чтобы выдержать. Эта версия устраивает Комитет. Один из доводов против инопланетного контроля. Говорят, что они никогда больше не вложат оружия в чужие руки.
