– Я люблю подобные одеяния, они напоминают мне, что торопиться некуда, впереди годы. А так же учит осторожности и терпению, – заметив мой интерес, поясняет Рионн. – и к тому же, старшие девочки стараются подражать мне во всём.
Представляю, парочка девиц, пятиметровые шлейфы и рядом я… Надеюсь, что найду в этом доме чем можно будет укоротить, если мне выдадут похожее.
Все мои личные вещи остались в монастыре. Мне запретили что-либо привозить сюда, кроме золотистой рясы, что на мне, и двух бронзовых браслетов. Даже сандалии отобрали и сожгли. Так что по дому я теперь шлёпала босиком.
А госпожа равнодушно продолжает:
– Далее, по коридору, подсобные помещения. На втором этаже твои покои, позже покажут. Шифф, детская часть дома, на ночь закрывается автоматически, и ровно в одиннадцать ты должна быть уже у себя. Не успеешь вовремя, останешься за завесой – ничем помочь уже не смогу. Запомнила?
– Да, госпожа.
– Также рядом с твоими покоями находится небольшая библиотека. Отец собирал. Если заинтересует, можешь читать. Но запомни, никакой человеческой техники в Основном доме не должно появиться за всё время пребывания здесь. Сканы, грэйфы и другие соединяющие с Мировым пространством приборы… – Рионн резко развернулась, за секунду преодолев расстояние между нами, и вцепилась мне в горло. – Увижу что-либо подобное…
Шипя и оголяя клыки, она придушила меня и отпустила.
Её золотистые глаза словно светятся изнутри.
– Я всё это прекрасно знаю, госпожа. Поэтому я здесь. – Кланяюсь ей. Ужасно ноет шея, горят воспалённые лёгкие. Но ни один жест, ни один вздох не выдает мою боль. Сдерживаю себя, как будто ничего не произошло.
– Молодец. Хорошо скрываешь свои эмоции. – Мурлычет довольно она. – А то мои дети порой излишне жестоки…
Да уж, за каких-то полчаса мне трижды пригрозили смертью. Хорошая проверка нервов, не спорю. Если бы я не знала, во что ввязываюсь, сбежала бы уже давно.
А так, быть гувернанткой у восьми детей – гемм, бывших людей и нынешних вампиров, очень интересно и поучительно.
***
Говорят, геммы появились сравнительно недавно. Пятьсот лет прошло с тех пор, как у некоторых людей началась мутация крови. Необратимая и непонятная. Вначале у больных глаза становились золотыми, без зрачка. Их изолировали, поскольку следующая стадия протекала как в древнем третьесортном фильме ужасов – зараженные кидались на людей, перегрызали горло и пили кровь. Их попытались уничтожить, но всё было напрасно, раны стремительно заживали. Против таких, как они, только огонь, кол в сердце и острый топор…
Сбылся страшный сон про упырей.
А третья стадия…
– Можете не продолжать, я прекрасно знаю историю этого Мира, – улыбнулась я госпоже. Мы находились у входа в шифф – детские покои.
– Сейчас они спят. Как сами видите, они изолированы до утра завесой, энергетическим полотном. Их пробуждение ровно в семь, когда утихает вирус внутри. Далее служение Святейшей и завтрак. Ты знаешь все молитвы наизусть?
– Руда, руда заговоренная. Славься, наша Матерь безымянная, – с некоторым трудом выговаривая на гемми, их основном языке, частые шипящие и переливы, я начала шептать. Молятся здесь тихо, от всего сердца.
– Нашему языку тебя обучили достаточно хорошо. Даже переливам и глубинам. – Довольная госпожа даже приобняла меня. У гемм это считается признаком расположения.
Рионн… От её волос пахнет снегом, её кожа холодная и влажная. Раскосые золотистые глаза лучатся от удовольствия…
Она отрывается и идёт дальше. Я иду рядом, равнодушная кукла.
«… и когда это я разучилась чувствовать?»
– У самых младших собственные няни. Такие же геммы. Вообще, ты – единственный человек в нашем Доме. Мы достаточно долго думали, выбирая себе новый Столп. Ты нам подходишь. А няни, как ты знаешь, помогают меняться. Это слишком мучительный и болезненный процесс. – Поморщилась Рионн, явно вспоминая своё детство. – Ведь я обратила их всех в достаточно раннем возрасте.
– Госпожа, зачем их тогда обращать, если процесс так ужасен? Неужели нельзя просто усыновить? – отчего-то ляпнула я.
Она изящно поправила свои длинные чёрные волосы, и пристально посмотрела на меня.
– Не стоит задавать мне нарочито глупые вопросы, Улрьианнашш, – недобрый знак, это протяжное шипящее на конце.
Да, она права. Я, не подумав, спросила. Как будто сама додуматься не могла за все время, проведенное в монастыре, или спросить.
На то я и человек, чтобы действовать порой спонтанно.
– Но я отвечу, чтобы ты запомнила это раз и навсегда, – продолжила госпожа, – Я не хочу, чтобы мои дети принадлежали ИМ. Ты… человек… скажи? Разве хоть один гемма принадлежит Великой Империи? – Речь её сбивчивая, сухая.
Грубая, без единого перелива. Без глубины шипящих слов.
– Если бы МОИ ДЕТИ оставались людьми, то ваши правители нашли бы способ управлять ими и здесь. Протянуть свои жалкие щупальца в наш мир! У нас же собственное государство, собственный строй, религия. И ты прекрасно знаешь, как они реагируют на это, когда кто-то хранит свою самобытность! – Сверлит Рионн меня своими золотистыми глазами. – Мы не носим Ррипы, мы не подчиняемся Зову. Разве я забрала всех этих малышей, чтобы они продолжали жить ТОЙ, уродливой жизнью?
Рионн была мастером Поля. С помощью гемми она вплетала эмоции в слова и била меня ими как плетью – древняя техника, которой я пыталась овладеть в Монастыре первые годы, но не смогла даже начать. Слишком нечеловеческой логикой нужно было обладать, чтобы понять многие умения гемм. И временем, десяти лет для этого было недостаточно. Но понимание – это одно, а вот чувствовать – совершенное иное.
Вначале я сопротивлялась, как могла, пока понимала ход мысли. Но я была не в силах выдержать натиск её эмоций, проникающих с каждым словом внутрь, резавших мой слух, мою нервную систему. И я упала послушно на мозаичный пол. Распростёрлась у её ног. Я не смела поднять глаз на неё.
– Простите меня, госпожа. Слова вылетают порой, не успев напитаться мыслями, – хрипло шепчу, пытаясь отбиться от её психического давления. Но она сильнее меня намного, у неё за плечами – годы упорных тренировок, недаром Рионн – глава семейства Альяринн, Первого оплота Гемм.
Льринни.
– Мы не можем иметь детей. Это наше самое уязвимое место, поэтому мы… зависим от людей, – раздражённо продолжала она, не слушая мои просьбы. – Да, физически мы неуязвимы. Мы не болеем, мы живёт больше ста лет. Наша экономика не зависит от вас. Но репродукция… Увы и ах.
Атака Рионн слабеет с последними словами. Я начинаю понимать ее и почти нашла брешь в своей защите. Нужно еще немного отвлечь ее.
– Но это люди зависят от вас. Они отдают вам детей взамен вашей… лояльности. – Пытаюсь возразить я, продолжая сидеть у её ног. Постепенно я все-таки сложила щит, мысленно накрыв призрачной пеленой свою душу.
