– Я ничего не забываю, – бросила Ивейна в ответ. – Это ты забыл, Сьюлин. Или ты не дорожишь своей жизнью, что торчишь здесь и зря сотрясаешь воздух? – Она указала на стоящий между ними сундук. – Вот твои сокровища. Забирай и беги.
Она шагнула вперед, но Сьюлин с проворством гадюки выбросил вперед руку и схватил ее за запястье. Ивейна испуганно вскрикнула, когда он с намеренной жестокостью сжал пальцы.
– Значит, ты хочешь уйти, моя госпожа? Хочешь избавиться от меня?
Звучащее в его голосе предвкушение охладило гнев Ивейны. Она замерла в ожидании.
– Ты своего добьешься, – прошипел Сьюлин. – Но сначала… – Он потащил ее через зал к центральному столбу, свободной рукой расстегивая пояс, – тебе надо преподать урок. И твои благородные родственники тебе не помогут.
– Ты обезумел? – воскликнула Ивейна, пытаясь вырваться. С нарастающим страхом она поняла, что в его дряблом, изнеженном теле куда больше силы, чем можно было предположить. В отчаянии девушка впилась ногтями в его толстые пальцы.
Сьюлин обернулся и ударил ее по лицу, а затем так грубо толкнул вперед, что она не удержалась на ногах и рухнула на колени.
Ивейна взмахнула свободной рукой, пытаясь сохранить равновесие, но это привело лишь к тому, что оба ее запястья оказались прижатыми друг к другу и стянутыми поясом Сьюлина. Он заставил ее поднять руки над головой, обмотал конец пояса вокруг столба, закрепил его и отошел, чтобы оценить результаты своих усилий.
Девушка качнула головой, стряхивая слезы. Как быстро все получилось. Не успела она опомниться после удара, как оказалась привязанной. Осознание своего отчаянного положения заставило ее забыть о страхе.
– Ты сумасшедший, – прошептала она. – Когда король узнает…
– Эдуард узнает лишь о том, – ответил Сьюлин, – что мою горячо любимую жену похитили норманны. – Он хмыкнул и подергал за пояс. – Да, я давно этого ждал, женушка. Очень давно. Зелья Энфрид не убили тебя, но на этот раз тебе не спастись. А я останусь неутешным вдовцом.
Зелья? Нет. Она покачала головой. Сейчас не время.
– Сьюлин, выслушай меня. Даже если ты отдашь меня этим варварам, они не пощадят тебя.
Но Сьюлин лишь рассмеялся в ответ. Этот пронзительный смех привел Ивейну в ужас. Она умолкла и попыталась собраться с мыслями. Что делать? Убеждать Сьюлина бесполезно. А умолять она не станет.
Она начала вырываться, не замечая боли в стянутых ремнем запястьях. Теплая струйка крови потекла по ее руке. Но Ивейна продолжала выкручивать себе руки, пытаясь дотянуться до пряжки.
За ее спиной вновь раздались шаги Сьюлина. Он вернулся, его глаза маслянисто блестели от возбуждения, а в руке он держал толстую веревку, завязанную узлом на конце. Ивейна молча попросила Господа дать ей силы. Но ее сердце сжалось не из страха перед избиением, а от предчувствия гораздо большей опасности. Он оставит ее здесь, беспомощную, на растерзание этим варварам…
Порка ничто в сравнении с тем, что сделают с ней они.
– Ты поплатишься за это жизнью, – выдохнула Ивейна. У нее так сдавило горло, что она еле могла говорить, но девушка стиснула зубы и призвала то, что Сьюлин никогда у нее не отнимет: ее гордость. Никогда она не станет раболепствовать перед этой похотливой скотиной.
Но когда Сьюлин потной рукой провел по ее спине, расстегивая киртл, Ивейна не смогла сдержать дрожь отвращения. Он сорвал с нее киртл, оставив одни рукава и обнажив ее тело до талии.
– Если ты переживешь этот набег, я убью тебя собственными руками, – поклялась девушка дрожащим от ярости и страха голосом. – Рано или поздно я покончу с тобой.
Но Сьюлин лишь усмехнулся в ответ, на его лице было столько радостного предвкушения, что ее передернуло.
– Посмотрим, сколько будут стоить твои угрозы, когда я разделаюсь с тобой, – злорадно заявил он и замахнулся.
Увидев девушку, привязанную к столбу посреди зала, Рорик застыл на месте. В первое мгновение ему показалось, что девушка мертва. Но она не могла погибнуть от рук викинга. Его люди все еще обыскивали церковь или сражались с горожанами, у которых хватило глупости сопротивляться.
Он осмотрел зал, его взгляд скользнул по гобеленам, покрывающим грубые стены, и задержался на висящем над очагом котле. Утварь и продукты, сложенные на ближайшем столе, свидетельствовали о торопливом бегстве: нож упал на пол, специи были рассыпаны, кувшин с вином опрокинут. Вино растеклось по столу и медленно капало на застеленный камышом пол.
Богатый дом, – подумал Рорик. И совершенно пустой, если не считать девушки. Несмотря на развевающееся над крышей королевское знамя, ворота никто не охранял.
Но если все ушли, кто эта девушка, сидящая на коленях в исчерченном тенями зале? Почему ее бросили здесь?
Подняв меч, Рорик двинулся вперед бесшумной походкой охотника.
Ему оставалось преодолеть последние несколько шагов, когда лучи полуденного солнца упали сквозь дымовое отверстие в крыше и окутали скорчившуюся на полу фигурку сияющим светом. Девушка шевельнулась. Медленно, так медленно, как будто движения причиняли ей боль, она подняла голову и взглянула на него.
Рорик остановился, словно наткнувшись на невидимую стену; он и сам не заметил, как опустил меч.
Она была вся соткана из света. Ее волосы цвета меда в беспорядке падали на плечи. Руки казались отлитыми из белого золота. А глаза! Огромные и слегка раскосые, они напомнили Рорику глаза рыси, однажды угодившей в его ловушку. В глазах зверя сияло такое же золотистое пламя, и Рорик так и не смог убить его. Не смог уничтожить это гордое и свободное создание.
Затем солнце ушло. Угас поток света, а с ним растаяло и волшебство. Ее руки были привязаны к столбу, с запястий свисали рукава киртла, а ее необыкновенные глаза казались тусклыми и безжизненными.
Девушка смотрела на него, безмолвная и неподвижная.
Рорик торопливо шагнул к ней, опустился на одно колено и отбросил волосы с ее лица. Кто-то ее ударил. Но вовсе не синяк, выступивший на ее нежной коже, заставил Рорика замереть, словно изваяние. Он увидел то, что до сих пор скрывала пелена ее волос, и с его губ сорвался резкий вздох.
Девушка была обнажена до пояса, ее груди вздымались и опадали, она дрожала всем телом. Казалось, от нее исходят волны страха, но все же Рорик, не раздумывая, протянул руку, не в силах удержаться, чтобы не притронуться к ней.
Она само совершенство. Маленькая, нежная; хрупкость и чистота ее облика тронули сердце Рорика. А когда он взял в ладонь ее мягкую грудь, что-то изменилось в глубине его души, словно какая-то его часть навсегда перешла к ней.
Он взглянул ей в лицо, борясь с желанием стиснуть в руке нежную плоть. Девушка не проронила ни звука, не отшатнулась, но сердце под его ладонью трепетало, словно испуганная птица, а ее золотистые кошачьи глаза потемнели от боли.
