Она заведет легкий разговор с людьми, которых не знает. Потом погоняет по тарелке пересушенного цыпленка и переваренные зеленые бобы, послушает скучные речи и пойдет домой. Там съест пакетик попкорна и посмотрит ночное ток-шоу.
Но сегодня все должно быть чуть-чуть по-другому. Она ощущала это всем телом, от макушки модно покрашенной головы до кончиков новых туфель. У нее есть цель. Она будет общаться с мужчинами, выставлять им баллы и подыскивать кандидата на роль мужа.
Она заметила Лиз Джефферсон в узком черном платье, которая направлялась к ней. По дороге Лиз допила бокал вина — вероятно, не первый.
Элайз восхищалась способностью Лиз не пьянеть. Сама она никогда не пила на людях. Не потому, что была против алкоголя. Просто вино заставляло ее совершать глупости. Один бокал, и она начинала рассказывать любому, кто хотел ее слушать, как она ребенком всегда мечтала иметь щенка. Но это было невозможно: щенок мог испортить белый ковер отца.
Элайз вдруг вспомнила, что в ее доме тоже белый ковер.
А не собака.
Как далека ее жизнь от той, какую она хотела бы прожить!
— Привет, крошка, — подплыла к ней Лиз.
Элайз догадалась, что платье слишком тесное и не позволяет подруге свободно двигаться. — Видела кого-нибудь стоящего?
— Все старые знакомые, насколько могу судить, — ответила Элайз.
Повсюду мелькали мужчины в смокингах.
Многих из них Элайз знала. С некоторыми у нее даже были свидания. Вот Джо Кенеш, который на второй встрече по-дурацки признался Элайз, что он НЕ СОВСЕМ разведен. Бобби Рент выхлебал свой раковый суп и засвистел носом, как всегда, когда нервничал. И конечно, на обед явились Алекс Борторф, известный врач, Марк Рэнг, владелец большого супермаркета… список бесконечен. С некоторыми мужчинами и Лиз, и Элайз встречались поочередно, но не в одно и то же время.
Элайз вздохнула. Она вдруг почувствовала, что ей нечего тут делать. Чем этот самоучитель лучше женских журналов? Лучше поехать домой и приготовить попкорн. Кроме того, новые туфли жмут.
— Смотри. — Лиз кивнула в сторону входа в зал. — Новое лицо в час ночи. И на пальце нет кольца.
Лиз лучше, чем Элайз, распознавала женатых мужчин. Элайз устремила взгляд на незнакомца.
Мужчина взял с подноса официанта ломтик хлеба с икрой. Ему сильно за тридцать. Натуральный, выгоревший на солнце блондин с прической «плохого парня». Волосы длиннее к ушам и к затылку. Загорелое лицо, но явно без помощи масла для загара. Высокий, но не слишком. Хорошо сложен, но вряд ли подолгу пропадает в гимнастических залах. Смокинг сидит на нем точно влитой. Ясно, что это его смокинг, а не взятый напрокат, который надо вернуть в химчистку завтра утром.
Мужчина обернулся и встретился взглядом с Элайз. Она удивилась, почувствовав, как загорелись щеки. Она и не подозревала, что все еще может краснеть.
— Он мой, — толкнула ее локтем Лиз. — Я его первая заметила.
Адонис смотрел прямо на Элайз. Чувственные губы расплылись в улыбке. Интересно, он слышал, что сказала Лиз? Или он привык, что одинокие женщины отчаянно кокетничает с ним?
Элайз смотрела на него во все глаза. И тут он внезапно направился к ней.
— Привет, — сказал блондин, останавливаясь рядом.
Элайз крепче обхватила бокал. Она знакомилась с миллионом мужчин. С большинством из них встречалась. Что было в этом мужчине такого, что неожиданно лишило ее дара речи? Обычно она только радовалась случайному разговору.
— Привет, — удалось ей наконец выговорить.
— Меня зовут Зейн. Зейн Китон, — протянул он руку.
Лиз посмотрела на Элайз, на Зейна, потом снова на Элайз.
— Вижу, я здесь лишняя. Не утруждайся, можешь меня не представлять, — бойко протараторила она. — Увидимся позже, крошка.
Зейн смотрел в глаза Элайз, пока она пожимала его руку.
— Ладно. — Она улыбнулась. — Меня зовут Элайз Монтгомери.
— Приятно познакомиться. Подруги называют вас Элли?
— В настоящее время никто меня так не называет. — Она наклонила голову набок.
— Я бы называл вас только Элли. — Наступила его очередь улыбнуться.
Если бы эти слова произнес любой другой незнакомец, Элайз посчитала бы их глупостью. В самом крайнем случае — неудачной попыткой поддержать разговор. Но сейчас она чувствовала себя странно польщенной. Никто не называл ее Элли, хотя она всегда об этом мечтала.
— И часто вы ходите на такого рода тусовки?
Зейн стоял рядом с ней, оглядывая зал.
— Слишком часто, — призналась молодая женщина.
— Я тоже. — Он ухмыльнулся. — Я предполагал появиться здесь с одной милой девушкой, но в последнюю минуту она отказалась.
Элайз обратила внимание, что он не сказал «с моей девушкой».
— Грипп?
— Может быть, — согласился он. — А может, она не любит длинные скучные речи и пересушенных цыплят.
Элайз закинула голову и засмеялась. Получилось громче, чем она бы хотела. Рядом стояли мужчина и женщина. Оба одеты в черное. Они не повернули головы и продолжали смотреть перед собой.
— Все подумают, что я слишком много выпила, прошептала Элайз, смущенно закрывая рот ладошкой. — Не заставляйте меня так смеяться.
— Какой смысл в жизни, если вы не можете хоть иногда от души посмеяться? — усмехнулся Зейн.
Она внимательно посмотрела на собеседника.
Не снится ли он ей? Симпатичный, очаровательный и веселый? Она посмотрела на его левую руку. Лиз сказала, что кольца нет. Но надо самой проверить. Нет ли белой полоски там, где обычно бывает обручальное кольцо? Полоски нет.
— Если знакомая подвела вас, почему вы все же пришли?
Их взгляды опять встретились. В его глазах сверкнули искры.
— Это моя сестра Меган. Предполагалось, что она пойдет со мной. Наш дедушка был одним из главных меценатов, когда в шестидесятые годы строилась эта больница. — Он пожал плечами. Сейчас дедушка болен и не может прийти. Вместо него пришел я. Принес его чек.
Элайз не знала, что и сказать. Мужчина с семейными традициями? Мужчина, который выполняет волю дедушки? Элайз даже не слыхала о своих дедушках и бабушках.
— Это так мило с вашей стороны — прийти сюда.
— Да, — Зейн вздохнул, — я сказал деду, что пойду, но не обещал, что останусь надолго. Я здесь уже час, каждому члену комитета пожал руку.
Съел несколько маленьких бутербродиков неизвестно с чем. Теперь мне скучно. Пора смываться. А как вы? — Он вскинул одну бровь.
— Продолжу наслаждаться пересушенными цыплятами и скучными речами.
— Вы абсолютно правы, — кивнул он. — Мы можем пойти в зал, где накрыты столы, и посмотреть на цыплят. И послушать речи или… — Тон изменился, будто он делился секретом только с ней.
