В этом деле, как, впрочем, и во всяком, главное — привычка, не более. Для нее это, пожалуй, как журналистика для меня. Раз стихи и сказки никому не нужны, а жить надо, то почему бы не писать сиюминутные статьи, «горячие репортажи», искать сенсации, где для души совершенно нет никакой пользы. Прочитал — и забыл. А если и западет такое «творчество» в память, то это обязательно будет из области потребительского, то, что нужно использовать. И все. Впрочем, что это я о себе?
…Вообще желание людей красиво уйти из этой жизни — древнее, очень древнее. Как и весь род человеческий, наверное. Потому и возникла похоронная индустрия. Сначала были фараоны и цари со своими гетерами и плакальщицами, которых к этому ремеслу готовили с самого раннего детства, сейчас — многочисленные похоронные бюро. Но не о них речь. Речь об обычной бабушке, которая уже многие годы моет покойников. И в этом маленьком населенном пункте, где все знают друг друга с детства, ее имя окружено ореолом таинственности, а домик, в котором она живет, стоит в отдалении на пригорке, как бы возвышаясь над всем остальным миром.
Началось все довольно давно. У той женщины с самого начала не сложилась личная жизнь. Муж оказался горьким пьяницей, а в плену зеленого змия мог и на нее руку поднять, и на детей: зарплату домой чаще всего не приносил, к тому же частенько «заимствовал» деньги у жены, отложенные на еду и на покупку детям одежды, обуви. В общем, сделал все, чтобы ее жизнь стала максимально невыносимой.
Она пыталась от него много раз уйти, но каждый раз он, вооружившись топором, бежал за ней на другой конец деревни, угрожая, что убьет и ее, и детей, если сейчас же не вернутся в дом. Куда деваться? Приходилось возвращаться и жить с ним, а самое мерзкое, — что и спать тоже. Бывало, ночами плакала так, что подушка промокала насквозь; утром вставала, замазывала синяки под глазами и шла на работу в совхоз, а в обеденный перерыв, когда все, как и прописано в законе, отдыхают, бежала в контору полы мыть, чтобы справить детишкам обувь или одежду.
О себе не думала, но каждый раз, когда выкраивала копеечку на юбку или кофточку, муж устраивал такую ссору, что хоть святых выноси. Все село жалело ее, но помочь, увы, никто не мог… или не хотел.
Как-то после очередной ссоры выпалила подруге, что лучше б он сдох. А та возьми да и посоветуй заказать на живого человека заупокойный молебен, авось и вправду его нечистый возьмет — терять-то все равно уже нечего.
Сказано — сделано. Вышло так скорее всего случайно, но сразу после этого молебна тело мужа привезли домой. То ли подрался с кем, то ли машина сбила. Видя откровенную нищету, милиционер даже не стал объяснять вдове подробности произошедшего. Буркнул что-то вроде «последствия пьяной драки» и быстро ушел.
«Допрыгался», — злорадно подумала женщина. Не было ни сожаления, ни горечи. Просто смерть заглянула в ее дом — и все. Мучила мысль, что нет денег на похороны. Страшно сказать, сколько все это стоит! Выкопать могилу — раз, гроб заказать — два, памятник какой-никакой, но поставить надо, да и поминки вроде надо справить. А тело помыть-причесать, костюм купить…
За раздумьями она начала снимать с мужа окровавленную одежду, натопила баню, достала корыто, стала обмывать тело. Вспомнила, что вроде при этих делах полагается церковную свечку зажечь, зажгла и удивилась. Свеча, горевшая у изголовья мужа, вдруг стала быстро клониться пламенем в сторону его спины, как будто хотела дотронуться до тела. Женщина ее переставила, и снова пламя наклонилось. «Господи, да неужели душа покойного сейчас стоит за спиной?» Утвердительный ответ пришел сам. Стало страшно. Страшно как никогда в жизни. Выпила залпом полстакана водки, сплюнула и продолжила мыть, стараясь ни о чем не думать. Да и времени на раздумья не оставалось — кругом столько дел.
А после похорон внезапно обнаружила абсолютную пустоту.
Странно, до этого не было ни любви, ни счастья, ни даже горя по большому счету. Ко всему давно появились привычка и отвращение. И вдруг на тебе — почти ощутимая пустота, с которой, по всей видимости, срочно надо было что-то делать. Но что именно? Ответа не было, а вскоре и к пустоте тоже появилась привычка.
Зато теперь она совсем не боится, говорит, что душе бывает порой очень тяжело, она словно маленький ребенок — плачет, всего боится, когда отходит от тела. Душа все видит и замечает. И ей очень важно, чтобы ее любили, чтобы имелся такой человек, который придет первым к гробу и останется последним на могиле.
Это внимание обязательно будет зафиксировано в вечности. Смерть — это ведь дело очень интимное.
Но я журналистка дотошная, мне нужны были подробности — пусть мерзкие, пусть отдающие желтизной, но подробности, которые бы намертво цепляли внимание читателя, может быть, и не самого умного, к моей статье. Умному «детали» в виде многочисленных татуировок на мертвом теле или ржавого корыта не нужны, а вот глупого только этим и удержишь.
И женщина начала рассказывать… О бомжах и «белых воротничках», о том, что довольно часто близкие любят покойников фотографировать, как правило, голых «на память», а потом кладут им в гроб водку, косметику, книжки, свои фотографии, не говоря уже о сотовых телефонах. На них сейчас прямо-таки бум. Положат мобильник в гроб, а потом эсэмэски шлют, на что-то надеются, пополняют баланс…
Считается доброй приметой, если молодые познакомятся на похоронах — значит, и жизнь у них будет «до гроба». Бывает, что после смерти близкого сразу рождается ребенок. Такие дети, как правило, вырастают сильными, здоровыми и умными.
Всю процедуру мытья женщина проводит при закрытых окнах и завешенных зеркалах, при свечке и желательно в комнате, где любил находиться покойный. Воду же нужно сразу вылить за ворота (чтобы не напилось какое-нибудь животное), и только не под фруктовые деревья. Отстриженные волосы и ногти сжечь, а одежду раздать нищим. Украшения сразу же после кончины нужно снять, иначе покойнику потом будет «трудно» с ними расставаться. И это необходимо сделать близкому человеку. Как-то один сынок попросил ее снять у папы золотые коронки с зубов. Сам боялся.
Мертвые все одинаковые, зато живые настолько разные! Но в сущности, они делятся на две категории. Те, что любили покойных, и те, что не любили. О, их очень просто узнать! Любящие мало плачут на похоронах: они смотрят на усопших так, будто хотят запомнить их навсегда, где-то на уровне подсознания понимая, что все, что будет потом: старые фотографии, воспоминания, сны — в той или иной степени фальшь. Сегодняшний день — самый ценный, пока можно дотронуться до любимого тела, прошептать ему что-то главное, что-то такое, что важно знать лишь двоим, да, пожалуй, еще ангелам-хранителям. Вот, собственно, поэтому душа и находится рядом. Надо верить в это. Обязательно.
Живые и мертвые. Где та грань? Где переход от одного состояния к другому?
«Оставьте мертвых мертвым», — говорил Христос. И сам перед смертью омыл своим ученикам ноги…
Со временем понимаешь, что истинны только чувства. Пройдет какое-то время, померещится телефонный звонок, поднимешь трубку и твое «алло» намертво врежется в пустоту длинного гудка. И только тогда вдруг четко осознаешь, что любимый никогда не ответит. Не будет больше ни слов, ни взглядов, ни улыбок, ни живого интереса. И только тогда в кругу полного одиночества проймет настоящая горечь утраты, когда это «алло» останется без ответа. Тогда и поплакать можно. И нужно. Чтобы полегчало хоть немного.
