Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
В гостиной Мария Петровна плюхнулась в заранее приготовленное большое кресло, укрыла ноги шерстяным пледом.
Врач задержалась ненадолго в прихожей (шубу снимала) и вошла в комнату. Молодая женщина, невысокая брюнетка с короткой стрижкой, без укладки, которую бесполезно зимой делать тем, кто вынужден много ходить по улице. Если бы не серьезно-хмурое, профессионально строгое выражение лица докторши, ей можно было дать лет двадцать шесть. Но кислая (как определила Мария Петровна) мина тянула на все тридцать с хвостиком.
– Добрый день! – поздоровалась врач.
– Покажи руки! – потребовала Мария Петровна.
– Простите?
– Глухая? Руки покажи.
Врач усмехнулась, поставила на стул сумку, покрутила перед носом пациентки руками, показала ладони и тыльную сторону.
– Довольны?
Ноготочки у докторши аккуратные, но не элегантные, а как у пианистки, которая не может себе позволить длинных ногтей.
– Не больно-то у тебя руки трудовые, – оценила Мария Петровна. – Характеристику принесла? Резю-мэ? – по слогам, откровенно издевательски проговорила Мария Петровна.
– Нет, не догадалась.
Врач ответила спокойно, как человек, готовый к выкрутасам собеседника. Так взрослые разговаривают со вздорными детьми, с психическими больными и выжившими из ума маразматиками.
– Бестолковая! – Мария Петровна точно обрадовалась возможности обругать человека и тут же произвела небольшой откат. – Мне плевать на характеристики. Я работника насквозь вижу и быстро из тунеядцев стахановцев делаю. Объясняю условия. Три раза в неделю по восемь часов. Моешь, убираешь, ходишь в магазин за продуктами, на почту, в сберкассу, платишь за квартиру, готовишь еду, утюжишь белье, ну и прочая домашняя белиберда. Оплата почасовая, минимальная, премии ежемесячные и ежеквартальные, в конце года – тринадцатая зарплата, исчисляется по среднему заработку без учета премий.
– Все? – спокойно поинтересовалась доктор.
– Все! – вызывающе отозвалась Мария Петровна. – Торговаться будешь? Начинай!
Точно как Мария Петровна по слогам выговаривала „резю-мэ“, врач в аналогичной манере, с нескрываемой насмешкой проговорила:
– Вы меня с кем-то спутали. Я, – ткнула себя пальцем в грудь, – участковый врач, Кузмич Ирина Николаевна. Врача вызывали?
– Надо же! – всплеснула руками Мария Петровна. – А я думала, домработница, мне обещали прислать. Внешность у тебя… так сказать, без диплома о высшем образовании.
Если последняя характеристика и не понравилась Ирине Николаевне, виду она не подала, развела руками:
– Внешностью, как вы понимаете, обязана предкам. А на них суда нет. Мария Петровна, где ваша медицинская карточка и заключения, оставленные двумя бригадами „скорой помощи“, которые здесь побывали прошлой ночью?
– Ага, донесли? Вон там, на столе лежат. А тебе донесли, что я прежде лечилась в кремлевской поликлинике?
– Я в курсе. – Врач подошла к столу и принялась читать бумаги.
– И ушла из кремлевки сама! – говорила Мария Петровна, обращаясь к затылку докторши. – Никто меня не выгонял! Выдумали – сокращение контингента! Лечить не умеют, только диагнозы сочиняют. Не велик труд. Открывай учебник – и переписывай. Главное – мужика на сохранение беременности не отправить. А женщину от простатита не лечить. Алфавит вызубрил – всё, считается, что врач. Рецепты выписывают по шпаргалке, как аспирин на латыни пишется, – запомнить не могут.
Ирина Николаевна повернулась, посмотрела на Марию Петровну:
– Подобного рода рассуждения стали для вас поводом присвоить записную книжку моей коллеги, которая сюда приходила? В книжке были прописи многих рецептов.
Усмешка молоденькой докторши Марии Петровне не понравилась, но торопиться размазывать по стенке эту новую фифочку не стоило, можно и старую помянуть.
– Как той двоечнице только диплом дали? – всплеснула руками Мария Петровна. – В голове одна извилина, и та в помощь кишечнику. Наверное, на экзаменах переписывала и остановиться не может. Зачем мне ее шпаргалки?
– Именно после визита к вам книжка пропала.
– Сейчас новую пишет? Пусть, ей полезно материал повторить. Может, чему и научится.
Несколько минут они молчали. Доктор перебирала бумаги, Мария Петровна рассматривала ее со спины. Ладная фигурка. Росту среднего, в талии тонка, в бедрах не шклява. Не то что некоторые современные девицы, худые и плоские, как недокормленные беспризорники. Брючки на докторше наглаженные, но внизу усеяны круглыми кляксами грязи – по улице находилась. В тапочки переобулась, а некоторые топают по квартире в сапожищах, вытирай потом за ними.
– Что это? – воскликнула Ирина Николаевна. Она в изумлении поднесла листок, который читала, ближе к глазам.
– Где?
– В вашей медицинской карте. – Ирина Николаевна повернулась к больной и потрясла в воздухе картой.
– Тебе лучше знать. Твои коллеги-гробокопатели писали.
– Но это какая-то отсебятина, вставки!
– Комментарии, – язвительно уточнила Мария Петровна.
Такого Ирина Николаевна еще не видела! В строгий медицинский текст, поверх строчек, со стрелочками, указывающими на место „комментария“, были вписаны издевательства. Выглядело это так:
„Состояние средней тяжести, не до конца угробили. Кожные покровы обычной окраски, хоть с негром не спутали. Язык чистый, влажный, можете им побриться, козлы! Живот мягкий, безболезненный, спасибо, клистиры научились ставить. Печень у края реберной дуги, а в ней вся ваша долбаная медицина и мать ее завполиклиникой! Нестабильная стенокардия, заботьтесь о стабильности собственной половой жизни, кастраты-гиппократы!“
– Зачем вы испортили документ?
– Веселье нашло, то есть злость. Но ты мне морали не читай! Моя карточка? Моя! Что хочу, то в ней и пишу.
– Писательница! – тихо, сквозь зубы, прошептала Ирина Николаевна. И громко добавила: – Здоровье не повод для веселья! Тем более в вашем возрасте!
– В каком таком моем возрасте? Ты знаешь, сколько мне лет? Да мы с тобой почти ровесницы!
– Год рождения вы только тут, в карточке, подтерли или в паспорте тоже?
– Ты врач или милиционер? Может, добровольная помощница правоохранительных органов? Иди, валяй, настучи про меня прокурору, сексотка!
Ехидные выпады Марии Петровны если и ранили докторшу, то внешне это не было заметно. Ирина Николаевна не вспыхивала от обиды, не поджимала губ, не метала из глаз гневные стрелы. Но и молча терпеть хамство пациентки не собиралась. Сказала докторскиучительским строгим, но равнодушным тоном:
– Вы все время пытаетесь оскорбить и унизить меня. Напрасно. Напоминаю: вы обратились за помощью, я пришла сюда, чтобы эту профессиональную помощь оказать.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
