Пальцы нащупали деревянную дверь — какое облегчение! Задержавшись на миг, он распахнул ее настежь.
Свет немедленно хлынул в комнату. Щурясь от яркого света, Киран обернулся к углу, где должен был стоять отец. Он был готов извиняться за то, что поддался страху и открыл дверь, но замер от ужаса, когда увидел, что отец бессильно лежит на полу. Он был ошеломлен. Почему отец лежит, навалившись на сундук, за которым должен был прятаться в засаде? Потом он увидел кровь, струящуюся из двух маленьких колотых ранок на шее. Он заметил также, что Джордан Макей, хоть и бледный, как смерть, еще дышит, часто, судорожно хватая ртом воздух.
Повинуясь инстинкту, Киран бросился к отцу. Он был уже в ногах постели, когда краем глаза уловил движение. Он обернулся. Охваченный тревогой за отца, он забыл о монстре, которого они дожидались, сидя в засаде. Роковая ошибка!
Меч Кирана уже взвился в воздух, когда из мрака спокойно выступила вперед женщина. Его ошеломило зрелище.
Она была миниатюрная, стройная и очень бледная. Киран не встречал никого красивее! Бледный овал лица, совершенные черты в ореоле волос, ниспадающих на плечи и спину. Он долго смотрел в ее прекрасные глаза, потом перевел взгляд на сочные, кроваво-красные губы и так и остался стоять, не в силах отвести от них взгляда. Он мог бы смотреть на нее всю ночь, если бы ухо не уловило стон отца:
— Это она. Она вампир! Убей ее.
Его словно ударили в живот — такой болью отдались в нем эти слова. Киран повернулся к женщине, ожидая, что она все объяснит. Ведь не может же столь прекрасное создание быть тем чудовищем, которое они ищут? Но красавица злобно улыбнулась. Киран содрогнулся, увидев, как она облизывает губы, внезапно осознав, что они ярко-алые, потому что на них кровь отца. Значит, она — то самое чудовище, что убило мать и сестру, а сейчас покушалось на отца!
Кирана охватила лютая ярость. Он снова занес меч, но женщина внезапно схватилась за острое как бритва лезвие и сжала так, словно ее ладонь была из той же крепчайшей стали, что и меч. Ни поднять, ни опустить меч Киран уже не мог. Не колеблясь ни секунды, он направил меч вперед, как будто ее рука была ножнами. Сталь разрезала плоть, но женщина даже не поморщилась. Не было и крови, с ужасом понял Киран. Мертвецы ведь не кровоточат.
Прежде чем он смог попытаться еще раз, женщина выбросила вперед свободную руку. Ему едва хватило времени заметить ее движение, не говоря уж о том, чтобы его отразить. Ледяная рука с невероятной силой схватила его за горло. Пальцы сомкнулись так крепко, как не сумел бы никто из смертных. Затем с быстротой молнии она нанесла удар в грудь, и Киран упал на колени. Воздух покинул легкие. Женщина шагнула вперед, развернула его перед собой, держа за горло. Теперь она стояла за его спиной, и оба были лицом к лицу с его отцом.
Меч давно выпал из его руки, и безоружный Киран мог только вцепиться в руку вампира в отчаянных попытках освободить горло. Бесполезно — и его охватил ужас от собственной беспомощности. Глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Он пытался глотнуть воздуха, но горло, казалось, было запечатано намертво. А ведь он воин, могучий, суровый, раза в два массивнее ее, но она оказалась намного сильнее.
— Адово создание! — прохрипел Джордан Макей, и женщина, которая держала Кирана с такой легкостью, как будто он тряпичная кукла, рассмеялась. Легкий веселый смех, уместный в бальном зале, а не в сцене жестокой расправы.
— Разумеется. — Ей, кажется, было весело, но голос был холоден как лед. — Но ты отправишься к своему Создателю, зная, что я забрала с собой твоего сына и наследника. Воздаяние за то, что ты убил моего супруга. Полагаю, это справедливо, не так ли?
Киран смотрел, как отец пытается встать. Его же задачей было сбросить ее руку со своего горла. Неудача постигла обоих. Отец упал на пол со слабым стоном отчаяния, а Киран ощутил на шее поцелуй смерти. Первый укус принес ему страшную боль, от которой он, должно быть, умер. Потом оттуда, где в плоть впились клыки, начал разливаться экстатический восторг, постепенно проникая во все уголки его организма. К своему стыду, Киран чувствовал, как тело отвечает, словно в любовной судороге. Потом начал наползать холод — зрение гасло. Последнее, что видел Киран перед тем, как его поглотила тьма, — это слезы в печальных глазах отца; слезы, струящиеся по его бледным щекам.
Когда чувства вернулись к Кирану, он обнаружил, что лежит на постели. Как долго он тут? Он попытался перекатиться на бок и в ужасе застыл, когда увидел лежащее в углу мертвое тело отца. Из его груди торчал кол.
— Он мертв. Все кончено.
Киран устремил взгляд к окну, где стояла женщина, окутанная дымкой серого предутреннего света. Она ожидала, когда он придет в себя, прежде чем сделать следующий ход. Киран решил, что его тоже ожидает кол в сердце.
— Нет. Тебе не видать покоя, — объявила она, очевидно, прочитав его мысли. — Твой отец будет страдать на небесах, зная, что ты ходишь по земле, забирая жизнь у людей, чтобы поддерживать свою — как я.
— Никогда! — выкрикнул Киран, содрогаясь от отвращения.
— Посмотрим. — Ее улыбка была холодной, жестокой. — Ты увидишь, что решишься на многое, лишь бы утолить голод, стоит ему схватить тебя железной рукой.
Значит, она не проявит милосердия и не убьет его. Киран отвел взгляд, надеясь, что женщина уйдет, оставив его оплакивать свою жалкую участь. В его силах было не смотреть на чудовищную красоту вампира, но от звуков ее голоса спасения не было.
— Близится рассвет. Тебе следует найти убежище, пока солнечный свет не отправил тебя прямиком в ад — в огненном ореоле, как комету. Полагаю, это в высшей степени неприятное ощущение.
Он взглянул в ее сторону, готовый крикнуть, что лучше сгорит, чем останется на земле живым мертвецом, но успел лишь увидеть, как она вылетает в окно. Миг, и женщина исчезла. Теперь он понял, как она попала в спальню, обманув их бдительность. Понял также, что у них не было шанса. Никто не подумал, что вампир может проникнуть через окно. Спальня Кирана была в башне, слишком высоко, чтобы туда мог забраться смертный. Они недооценили чудовище.
Но по крайней мере она ушла.
Киран растянулся на постели. Он останется тут, и пусть солнце окажет ему милость, в которой отказала женщина-вампир. Однако стоило первым лучам света пробраться в окно и коснуться его ног, как он почувствовал, что обутые в сапоги ноги опалило нестерпимым жаром, как будто кто-то поднес к ним факел. Жгло даже сквозь одежду. Отдернув ногу из полосы света, он попытался сесть, но обнаружил, что слишком слаб.
Проклиная себя за слабоволие — ему бы оставаться там, где был, — Киран сумел скатиться с постели. С глухим стуком он свалился на пол. Это дало ему некоторую передышку от солнечных лучей, но он знал, что это ненадолго. Ставни окна были открыты. Скоро комнату зальет светом солнца. Но Киран был настолько слаб, что не мог даже встать на ноги, не говоря уж о том, чтобы дойти туда, где его не достанет свет. Не звать же на помощь? Нельзя, чтобы люди увидели его в таком состоянии. Им следует думать, что вождь клана, Джордан Макей, и его единственный сын и наследник, Киран Макей, пали в бою прошлой ночью. Он все обставит именно так.
