– Я хотела спросить еще об одной вещи…
– О чем?
– Где я буду жить? Я имею в виду… в какой комнате?
Задав этот вопрос, Линда почти физически ощутила напряженное молчание в телефонной трубке.
– Думаю, – наконец произнес Грег, – нужно убедить твоих родителей, будто мы по-прежнему счастливы в браке, что бы там ни писали бульварные газеты.
– Я тоже так думаю, – согласилась Линда.
– Следовательно, тебе придется жить…
– В хозяйских апартаментах? – обреченно спросила Линда.
– Именно. А поскольку все мои вещи с легкостью, умещаются в небольшом шкафу, ты можешь привезти с собой сколько угодно своих. Места хватит. Хотя, конечно, я не знаю насколько обширен твой нынешний гардероб.
– Никаких проблем, – быстро ответила Линда. – У меня с собой всего лишь три чемодана.
– Рад это слышать. У тебя есть еще вопросы?
Конечно же, есть! Но она ни за что не смогла бы произнести вслух: «А мы будем спать в одной кровати?»
Впрочем, ответ на этот вопрос она получит очень скоро!
Линда выросла в замке – правда, старом и запущенном, с пыльными мрачными коридорами, но, тем не менее, в настоящем. Квартирка в Сан-Франциско, которую она купила полтора года назад, когда ушла от Грега, была небольшой, но очень удобной. Ее последним приобретением была красивая вилла семнадцатого века, расположенная в восхитительной местности вблизи Милана и окруженная роскошным садом.
Но когда она вышла из небольшого частного лифта на двадцать втором этаже и остановилась под расписанным вручную куполом вестибюля, великолепие принадлежащего Грегу двухуровневого пентхауза снова заставило ее затаить дыхание, как в тот раз, когда она впервые ступила на гладкие мраморные плиты пола.
Оставив чемоданы и сумки в холле, Линда прошлая через просторную гостиную, расположенную справа от витой лестницы, и, распахнув стеклянные двери, вышла на террасу. Огромные керамические горшки и вазы с разноцветными экзотическими растениями, от которых рябило в глазах, вполне могли заменить небольшой сад. Вдоль южной стены поднимались побеги желтых роз. В небольшом бассейне отражались отблески горячего июльского солнца.
Линда подумала, что в другое время она сполна насладилась бы этим райским великолепием, но сейчас ей не давала расслабиться мысль о том, для чего она здесь.
Именно в такой день, теплый и солнечный, она впервые вошла сюда невестой, и, вспоминая об этом сейчас, Линда не смогла сдержать слез.
Не прошло и двух дней со дня свадьбы, как ей стало ясно, что муж совершенно не любит ее. Вот здесь, на этом самом месте, она подолгу простаивала по вечерам, молясь о том, чтобы он полюбил ее. Или – если уж это невозможно – чтобы она смогла разлюбить его.
Но Господь не внял ее молитвам.
Линда смахнула слезы и, ругая себя за то, что, едва войдя в квартиру Грега, потеряла контроль над своими чувствами, вернулась с балкона в прохладную гостиную с высоким потолком. Здесь кое-что изменилось. Внимательнее осмотрев комнату, Линда поняла, что Грег убрал все вещи, которые могли бы напомнить ему о ней.
– Делай с этим что хочешь, мне все равно, – небрежно сказал Грег, когда она после свадьбы предложила смягчить строгий интерьер гостиной, разместив здесь несколько свадебных подарков и дорогих ей вещей, привезенных с собой из Испании, – старинную настольную лампу и стенные часы, доставшиеся ей в наследстве еще от деда.
Сейчас основательная мебель вишневого дерева, выбранная Грегом еще до того, как они встретились, обтянутые серебристо-белой тканью диваны и кресла и ковер на полу того же оттенка придавали комнате какой-то стерильный, нежилой вид. Даже аккуратно вычищенный камин, казалось, больше не был способен согревать. Все следы пребывания Линды в этом доме были уничтожены столь тщательно, словно бы Грег решил раз и навсегда вычеркнуть ее из своей жизни.
Но Линда надеялась, что фамильные драгоценности, переданные родителями на хранение ее мужу, подальше от политических перипетий избежали общей участи, постигшей ее вещи. Поскольку она предупредила Грега, что приедет по делу, он, скорее всего, перевез их сюда из банка и спрятал где-то поблизости.
Линда вышла в холл, мельком взглянула на витую лестницу, ведущую наверх, в спальни, и вошла на кухню, чистотой напоминавшую операционную и столь же неуютную, как и гостиная. Вскоре Линда поняла, что заявление Грега, что она найдет здесь все необходимое, мягко говоря, преувеличено. Правда, винный погребок с автоматически регулируемой температурой был полон, но в холодильнике не оказалось ничего, кроме банок пива, засохшего куска сыра и пакета виноградного сока. В кухонных шкафах обнаружились лишь картонные коробки с Овсяными хлопьями и пластиковые баночки с сухим супом. Ни на полках, ни в сушилке для посуды – ни единой тарелки или чашки. Правда, в одном из выдвижных ящиков стола она неожиданно обнаружила фартук и тюбик защитного крема для рук.
Одним словом, весь первый этаж пентхауза выглядел как ледяная пустыня. Создавалось впечатление, что хозяин бывает здесь крайне редко. Линда не стала подниматься наверх – там наверняка все выглядит точно так же. Ни единого намека на то, что здесь живет любящая семейная пара. А ведь завтра приезжают ее родители. Отец, конечно, может ничего не заметить, но мама сразу поймет, что здесь что-то неладно.
Линда решила первым делом пройтись по магазинам и принялась искать блокнот и карандаш, чтобы составить список необходимых покупок. Она надеялась, что это отвлечет ее от грустных мыслей и поможет расслабиться. За остаток дня она должна постараться придать обиталищу Грега жилой вид.
К девяти вечера маникюр Линды был безнадежно испорчен, но результаты ее усилий того стоили.
Кладовка и холодильник наполнились всевозможными деликатесами. В маленькой комнатушке под лестницей Линда обнаружила коробки со своими доставшимися в наследство любимыми вещами; здесь же оказался китайский фарфоровый сервиз и другие подарки, полученные ею на свадьбу. Кое-что из посуды и безделушек она! вымыла, перенесла в гостиную и расставила по полкам. Красивую вазу для фруктов из голубого стекла она наполнила апельсинами и поставила на журнальный столик, на подоконниках и на полу разместила высокие вазы с цветами, каминную полку украсила фарфоровыми статуэтками. Кухня стала гораздо уютнее благодаря ярким салфеткам, керамическим фигуркам и плетеным коврикам ручной работы.
На самой дальней полке в той же маленькой комнатке под лестницей Линда обнаружила большую фотографию – в серебряной раме, где были запечатлены они с Грегом в день свадьбы. Удивленная и растроганная тем, что он все же не выбросил фотографию, Линда вытерла с нее пыль и поставила на полку в гостиной, рядом с фотографиями своих родителей и брата, который умер еще до ее рождения.
Последним ярким штрихом явилось наброшенное на диван разноцветное покрывало, купленное Линдой на восточном базаре в Александрии, которое резко контрастировало с серебристо-белой обивкой мебели.
