— Могу я войти? — Я не улыбаюсь. От моих улыбок люди не расслабляются.
— Я не собираюсь пускать вас в свою комнату.
Глаза у нее зеленые, злые. Соски напряжены. Похоть не знает логики. Она поражает нас в самых странных местах в самое неподходящее время. Девочка даже не осознаéт, что сейчас ощущает. Она возвела между нами баррикаду из приличий и лжи. Я презираю подобный тип женщин. Мне отвратительна ее мягкая розовая невинность. Но мое тело не согласно со мной. И я думаю: почему она? Почему, к примеру, не уличный фонарь, с которым у нас столько же общего? Она — шифон и атласные ленточки. Я — сырое мясо и бритвенные лезвия. Меня никогда не влекло к противоположности. Мне нравится то, чем я являюсь.
— Твоя грудь затвердела, — бормочу я, оставляя ей выбор: разобрать это или притвориться, что не услышала.
Она моргает и качает головой.
— Как вы вошли в мотель?
Ах, у человеческого уха чудесные фильтры.
— Я назвался вашим братом.
— Ну конечно. Мы ведь так похожи.
Кружево ее ночного одеяния трепещет от каждого вздоха. Она дрожит, пытаясь скрыть дрожь. Я оглядываю крошечную комнату за ее плечом. Номер чуть лучше, чем в почасовой ночлежке. То, за чем я пришел, я получу гораздо раньше. Но вначале дело.
— Итак, мисс Лейн?
— Я думаю.
— Не перетрудитесь.
— Не будьте такой свиньей.
— Я считаю до трех и затем ухожу. Два.
— Ой, ладно. Входите, — огрызается она.
И я улыбаюсь, но позволяю себе это лишь потому, что она закрыла дверь, чтобы снять цепочку, и не может меня увидеть. Она открывает дверь и отступает на шаг. Я давно обнаружил, что между тем, как женщина снимает цепочку и раздвигает ноги, проходит не так уж много времени. Они словно не могут открыть только один вход. И эта болезнь называется надеждой.
Она распахивает дверь настежь. Ей кажется, что так будет безопаснее. Я вхожу. И не утруждаюсь закрыть за собой дверь. Для этого еще будет время. Она подцепляет носком кружевной бюстгальтер с ковра и отправляет его под кровать. Прежде чем уйти, я увижу гораздо больше.
— Ну так что же это? Нет, подождите, можете произнести это слово по буквам?
Я обхожу ее по кругу. Она поворачивается вместе со мной, не желая открывать спину. Впрочем, я все равно ее получу. Всеми возможными способами.
— С-и-н-с-а-р.
— Синсар?
— Ши-са. Ши-са-ду.
Я продолжаю кружить. Мне нравится смотреть, как движется ее тело. Если она опустит взгляд, то увидит, что мое пальто расстегнуто, а костюм не в силах скрыть, насколько сильно я ее хочу. Но она не сводит глаз с моего лица. На это мало кто способен.
— Ага, от этого оно стало звучать понятнее. А что за «ду»?
Я прекращаю кружить, останавливаясь лицом к входу. Она стоит спиной к двери. Между нами всего три фута. Я могу чувствовать ее тепло. Ощущать ее запах.
— Д-а-б-х.
— Дабх означает «ду»? А пабы следует писать как пубхы?
— Дабх — гэльское слово, мисс Лейн. Паб — нет.
— Со смеху умереть можно.
— В Ши-са-ду нет ничего смешного.
— Хорошо, больше не буду. Так что же это за мрачнейшая вещь?
Она легкомысленна. Ей здесь совершенно не место. Фиа была права.
«Это будет милосердием, Иерихон. Убей эту девушку быстро, пока один из оставшихся не начал пытать ее дни напролет, чтобы затем вырвать горло».
«“Милосердие” вдруг стало моим вторым чертовым именем?»
«Сделай это ради меня, Иерихон. Мне невыносима сама мысль о том, что с ней может сделать кто-то из них».
«Кто-то из них? Или я, Фиона? Мысль о ком тебе настолько невыносима?»
«Я видела, как ты на нее смотришь, Иерихон. Как ты можешь хотеть эту… эту… это глупое, пустоголовое дитя?! Что она может тебе предложить?»
— Слишком долго, — говорю я. Фиона пробыла со мной слишком долго.
— Что? — удивленно спрашивает она.
И я внезапно ощущаю ярость от того, что МакКайла Лейн явилась в мой город, считая, что может играть на одном поле со мной и существами моей породы, стать моей проблемой в любом из значений этого слова.
— Возвращайтесь домой, мисс Лейн. Оставайтесь молодой. Оставайтесь привлекательной. Выходите замуж. Рожайте детей. Старейте вместе с любимым мужем.
— Черт бы вас побрал, Иерихон Бэрронс. Скажите мне, что это. Вы обещали рассказать.
— Только если вы будете настаивать. Не совершайте глупостей. Не настаивайте.
— Я определенно настаиваю. Что это?
— Последнее предупреждение. — О многом, об очень многом.
— Не прокатит. Мне не нужно последнее предупреждение. Говорите.
Я все равно лгал. Последнее предупреждение было тем самым, первым. Когда она вошла в мою дверь.
— «Синсар Дабх» — это книга.
— Книга? Всего лишь? Просто книга?
— О нет, мисс Лейн, не заблуждайтесь на этот счет. Не думайте об этом как о простой книге. Это чрезвычайно редкий и невероятно древний манускрипт, и множество людей готовы на убийство, лишь бы заполучить его.
— Включая вас? Вы бы тоже убили, чтобы заполучить его?
— Безусловно. Кого угодно и что угодно, что встанет у меня на пути. Всегда был готов. И всегда буду. Передумали оставаться, мисс Лейн?
— Безусловно, нет.
— Тогда вы отправитесь домой в гробу.
— Это еще одна угроза с вашей стороны?
— В гроб вас уложу не я.
— А кто?
— Я ответил на ваш вопрос, теперь ваша очередь отвечать на мой. Как вы узнали о «Синсар Дабх», мисс Лейн? Отвечайте. И не лгите мне. Я сразу почувствую ложь. — Я мог бы использовать Глас и заставить ее рассказать мне все до мелочей. Но так интереснее.
— Моя сестра здесь училась. Месяц назад ее убили. Перед смертью она отправила мне сообщение по голосовой почте, сказала, что я должна найти «Синсар Дабх».
— Почему?
— Она не объяснила. Она только сказала, что от этого зависит все.
— Где это сообщение? Я должен его прослушать.
— Я случайно удалила его. — Она на секунду отводит взгляд.
— Лжете. Вы не совершили бы такой ошибки с сообщением вашей сестры, ради которой готовы рисковать жизнью. Где оно? Если вы не со мной, мисс Лейн, то вы против меня. А я не питаю ни малейшей жалости к своим врагам.
— Я передала копию этой записи дублинской «Гарде». Они сейчас ищут того человека, с которым встречалась моя сестра. — И снова взгляд в сторону.
