Раздался стук в дверь, девушка сосчитала до десяти, пытаясь хоть немного успокоиться, и пошла открывать. Еще не хватало, чтобы он заметил, как она волнуется!
Тэйлор распахнула дверь.
Сердце ее остановилось. Митч хоть и выглядел старше, но был еще красивее, чем раньше. Все те же голубые глаза, озорной взгляд, волосы золотисто-песочного цвета. Черты лица стали еще мужественнее.
И этот сперхпривлекательный мужчина — тот самый Митч, который жестоко растоптал ее первую детскую любовь.
Воспоминания были так свежи, как будто все произошло вчера. Тэйлор припомнила страшное унижение при их последней встрече, которое она переживала тысячи раз. Эту травму девушка считала причиной всех своих жизненных неудач. Слишком много она тогда наговорила. И тот поцелуй, при воспоминании о котором Тэйлор краснела даже десять лет спустя... Бедняжка никак не могла собраться с мыслями, в горле застрял комок.
Митч внимательно вглядывался в ее лицо какое-то время, потом спросил:
— Тэйлор?
— Да, Митч, это я. Как видишь, немного изменилась.
Не то слово — немного. Ему понадобилось несколько минут, чтобы узнать ее. Но десять лет назад она была худеньким подростком. И Митч тогда сказал, что она не умеет целоваться.
О, нет! Во имя божественной справедливости она не покраснеет. Теперь Тэйлор взрослая женщина, а Митч — новый комиссионер, подбирающий места для соревнований. Так что нет смысла вспоминать былые обиды.
Заметив, что молчание Тэйлор затянулось, Митч откашлялся и произнес:
— Как дела?
— Прекрасно. А у тебя?
— Великолепно.
— Только что приехал?
Митч кивнул.
— Утром прибыл из Эль-Пасо. — Он все еще разглядывал ее. — А ты здорово выглядишь.
— Не стоит делать мне комплименты, Митч.
— Это не комплимент. Ты очень изменилась, — сказал Митч и улыбнулся хорошо знакомой Тэйлор улыбкой, обнажив ослепительно белые зубы.
Тэйлор, хотя и пыталась забыть Митча целых десять лет, не пропускала ни одной журнальной статьи о Самом Знаменитом Техасском Ковбое. Митчу то и дело приписывались головокружительные победы на любовном фронте — над женщинами, с которыми Тэйлор при всем желании не могла себя сравнивать. Потом Митч надолго исчез из виду, точнее из бульварной хроники. А теперь... вспомнит ли он о том, что они когда-то были друзьями?
— Ты выросла.
— Выросла, — согласилась она. — Когда же... — Тэйлор замолчала, будто припоминая. — Когда же мы последний раз виделись?
— Не важно. Предпочитаю не углубляться в воспоминания столь далеко. — Через секунду озорная искорка в глазах Митча потухла, и он нахмурился. — Могу только сказать, что чрезвычайно давно, ведь я не был в Дестини около десяти лет.
— Так давно? — как можно невиннее переспросила Тэйлор.
Митч кивнул.
— Да. Я чувствую себя взмокшей клячей, которая после утомительной скачки вернулась в стойло.
Что верно, то верно. Когда мы последний раз виделись, ты уж точно был мокрее мокрого, вспомнила Тэйлор. Но сейчас Митч выглядел просто ослепительно. Даже лучше, чем десять лет назад. Волосы все такие же густые. Только теперь он носит короткую стрижку и выглядит более солидно.
Ну, а где же пивной животик? Ведь Митчу вот-вот стукнет тридцать. Одного взгляда на его белую рубашку, аккуратно заправленную в джинсы, достаточно, чтобы понять — мышцы пресса твердые, как гладильная доска. Рукава закатаны и открывают загорелые руки чуть ниже локтя.
Спокойно! Возьми себя в руки. Все изменилось, Тэйлор. Ты больше не сопливая четырнадцатилетняя девчонка, которая сходит с ума по взрослому парню. Поболтай с ним. Вспомните вместе прошлое, посмейтесь над твоим наивным признанием и еще более наивным поцелуем. Митч, скорее всего, списал твой поступок на подростковый возраст и уже обо всем позабыл.
— Так ты не помнишь нашу последнюю встречу? — спросила Тэйлор.
— А надо? — задумался Митч.
— Да нет.
Прекрасно, он действительно все забыл. Что же тогда она мучается? Самый унизительный момент в ее жизни ничего не значит для Митча.
— Тебя не узнать. И ты носишь другую прическу.
Еще бы. Десять лет назад у Тэйлор были ничем не примечательные волосы — длинные и прямые, как солома, скучного мышиного цвета. Спустя два года, в колледже, соседка по комнате объяснила Тэйлор, что волосы можно стричь и укладывать, а губная помада существует не только для того, чтобы писать сообщения на зеркале.
Постепенно Тэйлор удалось вернуть себе веру в собственную привлекательность, которая, как ей казалось, навсегда улетучилась за те несколько минут у бассейна.
Замкнутой и нелюдимой она тоже не могла себя назвать. Во всяком случае, до прошлого года, когда ее бросил жених и ушел к женщине, которая вскоре бросила его самого. Тэйлор поняла тогда, что не такая уж она и стойкая.
Митч тем временем с интересом рассматривал ее. И, кажется, остался доволен увиденным. Нет, она не покраснеет. Проклятье! Две минуты наедине с Самым Знаменитым Ковбоем — и она готова сквозь землю провалиться от смущения.
Тут Тэйлор поняла, что все еще держит гостя на крыльце.
— Ой, входи, пожалуйста.
— Спасибо. — Каблуки Митча стукнули по деревянному полу.
Тэйлор быстро захлопнула дверь, чтобы не нарушать температуру внутри дома, поддерживаемую кондиционером.
Митч остановился в коридоре, вертя в руках черную ковбойскую шляпу, и огляделся по сторонам. Внезапно его брови сошлись на переносице, и он о чем-то задумался. Тэйлор проследила за его взглядом. Справа от них была гостиная с большим квадратным камином, выложенным плиткой. Возле камина стоял диван в форме буквы S, покрытый пледом в сине-зеленую клетку. Такие диванчики называют «сиденье для влюбленных». Перед ним располагался дубовый кофейный столик.
Слева находилась комната, которую в семье Стивенс называли салоном. Там тоже был камин, такой же большой, но кирпичный. Перед огромным широкоэкранным телевизором выстроился ряд кресел. Вся мебель была новая, в современном стиле. За салоном размещались кухня и столовая. Пол во всех помещениях на первом этаже был из темного дерева. Дом, где прошло детство Тэйлор, построили еще в тридцатых годах прошлого века, и земля, на которой он стоял, принадлежала нескольким поколениям Стивенсов. Тэйлор мечтала, чтобы так продолжалось всегда, поэтому она не пожалела денег на ремонт и новую обстановку, необходимую для переоборудования дома в мини-гостиницу.
— Как поживает Джен? — вдруг спросил Митч.
Тэйлор должна была бы догадаться, что он не забыл ее сестру. Сердце девушки болезненно сжалось, прежде чем она смогла взять себя в руки.
— У Дженсен все в порядке. Она работает в Далласе, — спокойно ответила Тэйлор.
