— Рано вернулись, милочка, — заметила она.
Жаклин бросила щетку в сумку и отвернулась, чтобы скрыть легкую усмешку.
— На пляже было слишком много народу, Грета. Что, у тетушки гости?
— Госпожа уехала в Мальмё. Около часа назад приехал какой-то джентльмен и спросил вас. Я сказала, что вас нет дома и мне неведомо, когда вы вернетесь. Он решил дожидаться. Гуляет в саду, над обрывом.
Жаклин слегка поморщилась и посмотрела поверх головы Греты, словно пытаясь проникнуть взглядом сквозь толстые стены и увидеть незваного гостя.
— Чего он хочет?
Фру Кнутсен пожала плечами.
— Сказал только, что желает видеть вас. Он очень молчаливый, этот англичанин…
Жаклин вздрогнула и тут же пожала плечами: англичанин… ну и что? Это еще ничего не значит, среди ее знакомых есть люди самых разных национальностей. Вероятно, их представили друг другу на какой-нибудь вечеринке, и тому типу это показалось вполне достаточным для визита без приглашения. Она сама виновата, вернее, ее репутация, которую Жаклин приобрела вскоре по возвращении в Швецию. Все, что было потом, не смогло стереть первого впечатления. У светского общества хорошая память. Что ж, ей не привыкать ставить на место наглецов.
— Значит, он в саду…
— Да, возле бассейна. Вы переоденетесь?
Жаклин взглянула на свои шорты, открывавшие длинные загорелые ноги, на пляжные сандалии и свободную майку.
— К чему? По-моему, я очень прилично одета. Принесите нам, пожалуйста, кофе на террасу.
Неодобрительно качая головой, экономка удалилась. Жаклин улыбнулась ей вслед. Проработав столько лет в семье Нильсен, Грета так и не утратила провинциально старомодных представлений о приличиях. Но ни Жаклин, ни ее тете и в голову не приходило смеяться над пожилой женщиной. Они любили и уважали ее. Грета была не просто верной служанкой, а почти членом семьи.
Стремительно пройдя через дом, Жаклин вышла на террасу, козырьком приложив руку ко лбу, поискала глазами гостя и почти мгновенно увидела его. Он стоял у парапета, спиной к ней, и смотрел на море.
Сердце у Жаклин екнуло. Прямая осанка, гордый разворот плеч показались ей знакомыми. Жаклин медленно направилась вниз по лестнице. Даже не видя его лица, она почувствовала, что этот человек обладает незаурядной силой, не только физической, но и нравственной. Он наверняка знает себе цену, знает, кто он и чего хочет, и ему нет нужды что-либо доказывать. От него исходила притягательность, которая ощущалась даже на расстоянии.
За свою жизнь Жаклин встретила лишь одного человека, обладающего всеми этими качествами. Только один мужчина из всех ей известных мог считаться воплощением мужественности, которая словно создавала вокруг него мощную ауру. Она замедлила шаги.
Да, так и есть! Роджер!..
Словно услышав свое имя, мысленно произнесенное ею, гость выпрямился, не торопясь повернулся и устремил пронизывающий взгляд на оцепеневшую Жаклин. Всем своим существом она ощутила этот взгляд и задрожала от нахлынувших на нее чувств, тело напряглось, сердце учащенно забилось.
Когда-то она любила этого человека. Он подарил ей величайшую радость и причинил невыносимую боль, уйдя из ее жизни. Она так старалась вытеснить его из сердца и памяти, но сейчас поняла, что ничего не забыла.
Нет, Жаклин никогда не сможет оставаться к нему равнодушной, в глубине души она знала это. Но жизнь преподнесла ей немало жестоких уроков. Самый горький из них привел к убеждению: этот человек ничего не забудет и никогда ее не простит. Неизвестно, что привело его сюда, но только не любовь или какие-то добрые чувства к ней. В этом она не сомневалась.
Приняв недоступный вид, Жаклин заставила себя подойти поближе. Ее волнение выдавала только бледность, проступившая сквозь загар. Внешне он совсем не изменился. Это был все тот же Роджер, каким она его помнила, с теми же изумрудными глазами. Когда-то они пылали страстью, но то время ушло безвозвратно. Перед ней стоял незнакомец, рассматривавший ее с холодной отстраненностью. Жаклин остановилась в нескольких шагах от него.
— Здравствуй, Роджер, — отрывисто бросила она и удивилась тому, как хрипло прозвучал ее голос.
— Привет, Жаклин.
Ни проблеска тепла, будто они и впрямь едва знакомы. Да она и не ожидала другого. Мир Роджера всегда был без полутонов. Он отвел ей определенное место, и она останется там навсегда. Жаклин опустила ресницы, чтобы скрыть свое смятение.
— Роджер, что ты здесь делаешь?
— Любуюсь видом, — иронически протянул он, выразительно оглядывая ее стройные ноги.
Кровь бросилась в лицо Жаклин. И в словах, и во взгляде Роджера чувствовалось намеренное желание оскорбить, унизить ее, чего он никогда не позволил бы себе прежде. Внутри у нее все болезненно сжалось. Заметив, что он доволен произведенным эффектом, Жаклин решила защищаться.
— Ноги мои ты уже видел, неужели они тебя все еще интересуют?
Роджер наклонил голову и насмешливо улыбнулся.
— На тебя всегда было приятно посмотреть.
Это что-то новенькое. За годы, что они не виделись, Роджер, похоже, изобрел множество способов обижать ее.
— Похоже на комплимент, значит — я должна чувствовать себя польщенной. Знай, это не так. Лучше скажи, почему ты здесь, и уходи. У меня нет времени на бессмысленные игры, — бросила она со всей резкостью, на которую была способна.
— И что у тебя намечено на сегодня? Разнузданная оргия с ночным купанием голышом? Весьма достойное времяпрепровождение, — презрительно фыркнул он.
Жаклин поежилась при напоминании о нелепом ночном приключении. Это произошло вскоре после ее возвращения в Швецию.
Ее тогдашняя бесшабашность граничила с безумием. Сколько диких, необъяснимых поступков она совершила от отчаяния! Во время какой-то особенно буйной вечеринки, длившейся всю ночь, ей пришло в голову искупаться в чем мать родила. Что она и сделала прямо в бассейне. Да, зрелище, вероятно, было весьма впечатляющим… К несчастью, откуда-то появился фотограф и, естественно, не преминул воспользоваться случаем. На следующий день ее фотографии появились во всех газетах. С тех пор проклятые папарацци то и дело преследовали Жаклин и с упорством, достойным лучшего применения, сообщали читающей публике о каждом ее шаге. И хотя она не позволяла себе больше подобных выходок, ее репутация была безнадежно испорчена. Конечно, это было неприятно, но из гордости она делала вид, что сплетни газетчиков нисколько ее не волнуют. Вот и сейчас Жаклин ослепительно улыбнулась Роджеру.
— Придется подождать до завтра. Не забудь купить утренние газеты.
— Обойдусь. Но ты повторяешься, дорогая. Не пора ли придумать что-нибудь новенькое? Или я ошибаюсь и прежние забавы тебе приелись? Не потому ли ты увлеклась автогонками? Я видел, как ты неслась на сумасшедшей скорости. Ищешь новых острых ощущений? Ты ездишь так, словно завтра никогда не наступит.
