Рэйчел натянуто улыбнулась: ей не хотелось обращаться к нему не только потому, что присутствие Ллойда ее всегда стесняло, но и потому, что Виктория просто ненавидела его.
— Вы хотите сами заняться делом мисс Рокфорд? — спросил молодой констебль, даже не пытаясь скрыть свое желание избавиться от Рэйчел.
— Каким делом? У тебя проблемы, дорогая?
Его оживление было немного неестественным. Впрочем, в Ллойде всегда было что-то фальшивое. Даже улыбка появлялась у него лишь на губах, а суетливые маленькие карие глазки не улыбались никогда.
Уголком глаза она увидела, что человек в черном пальто встал и подошел к ней.
— Виктория исчезла, — сообщила она Креншоу.
— Слушаю вас, сэр. Чем могу помочь? — раздался рядом голос молодого констебля, на сей раз выражавший уважение и готовность услужить.
— Добрый вечер, — произнес человек в черном пальто. — Меня зовут Дэймон Монтегю.
Он говорил тихо, но Ллойд Креншоу сразу потерял интерес к Рэйчел.
— Принц Дэймон Монтегю? — переспросил он.
— Да. — Дэймон кивнул Креншоу, затем снова повернулся к молодому констеблю. — У меня небольшая проблема. Мой…
— Проблема, сэр? — вмешался Креншоу. — Мы сейчас же ею займемся. Разрешите мне взять бланк и…
— Прошу вас. — Дэймон поднял руку в перчатке, и в его необыкновенных глазах Рэйчел увидела сочувствие к ней и поняла, что ему было забавно видеть подобострастие Креншоу. — Я случайно услышал, что исчезла сестра молодой леди. Вы же видите, она очень расстроена. Я думаю, что ее дело значительно важнее сломанной антенны в моей машине. Констебль… — он прищурился, читая имя, — констебль Бэрк легко справится с моими проблемами.
— Да, сэр. — Во всей фигуре констебля Бэрка было такое рвение, что Рэйчел захотелось ударить его.
— Что, исчезла твоя сестра? Виктория? — громко проговорил Креншоу и почти торжественно повернулся к ней, явно рассчитывая на одобрение принца Дэймона. — Почему ты так думаешь? Твой отец ничего мне не говорил.
— Виктория никогда не была для него на первом месте, — ответила Рэйчел. Отец пренебрегал Викторией, когда они с Рэйчел были детьми, почему же теперь он станет относиться к ней по-другому?
— Не говори глупостей, он всегда безумно любил вас обеих.
Рейчел глубоко вздохнула. Она пришла сюда не для того, чтобы выслушивать насмешки полицейского.
— Ты знаешь, я вспомнил, твой отец говорил, что Вики собиралась в отпуск.
Ее сестра терпеть не могла, когда Ллойд называл ее Вики.
— Мне кажется, с ней что-то случилось, — упрямо повторила Рэйчел. — Я заявляю, что моя сестра исчезла. Виктория обычно сообщает мне, куда и когда она собирается уехать. Ее соседка сказала, что она должна была уже вернуться.
Рэйчел готова была расплакаться.
— Так что ты от меня хочешь, дорогая? — удивленно смотрел на нее Ллойд.
— Чтобы полиция сделала то, что полагается делать, когда кто-нибудь заявляет об исчезновении человека, — сказала она, едва сдерживая рыдания.
— Что ж, раз ты настаиваешь, мы объявим ее в розыск, но знаешь, Рэйчел, Вики всегда была немного взбалмошной.
Это было явной ложью. Взбалмошной ее сестра никогда не была. Нисколько. Упрямой? Да. Любящей риск? Может быть. Сильной духом? Без сомнения.
Но взбалмошной? От горя и страха глаза у Рэйчел наполнились слезами.
— Неправда! — выкрикнула она. Глаза Креншоу не выражали ничего, кроме безразличия. Рэйчел охватило отчаяние, руки задрожали. — Пожалуйста, — прошептала она, — пожалуйста, помогите мне.
И помощь пришла, откуда она менее всего ждала ее. Дэймон снял перчатку и накрыл ее руку своей теплой и сильной рукой.
Ее потрясло неожиданное ощущение покоя и облегчения, какое испытывает усталый, промокший и замерзший путник, добравшийся до теплого, уютного дома после долгого пути.
Она никогда не чувствовала такой поддержки — когда от простого прикосновения вдруг стало легко и спокойно.
Ей вспомнились все тяготы, выпавшие на ее долю матери-одиночки, и сочувствие чужого ей человека утешило и обогрело ее.
По щеке Рэйчел покатилась слеза. Она освободила руку, чтобы смахнуть ее.
— В самом деле, капрал, — сказал с досадой ее защитник.
— Сержант, — поправил его Креншоу.
— Сержант, я думаю, было бы неплохо проявить сочувствие, — произнес принц Дэймон.
Креншоу выглядел как маленький мальчик, которого пристыдили за нехороший поступок. Он молча вытащил из ящика стола бланк и начал писать.
Рэйчел отчаянно пыталась найти в кармане носовой платок. Ее пальцы нащупали детскую пустышку и чепчик. Она уже собралась вытереть слезы чепчиком, как вдруг ей в руку был вложен платок.
Она взглянула на Дэймона. От его доброго и нежного взгляда ей снова захотелось плакать.
— Благодарю вас, — сказала она, прикладывая платок к носу и глазам. Она почувствовала аромат дорогого одеколона, и ей захотелось не отрывать платок от лица.
— Рэйчел, — сказал Креншоу, — как твое второе имя? И назови свой полный адрес.
Слушая рутинные вопросы об имени и адресе, об адресе Виктории, наблюдая, как Креншоу медленно записывает ответы, Рэйчел немного успокоилась.
— Мне уже лучше, — тихо сказала она принцу, стоявшему рядом, и с сомнением поглядела на использованный платок.
— Оставьте его себе, — беззаботно проговорил принц, будто прочитав ее мысли.
— Благодарю вас.
Уже второй раз она благодарит его. А у Рэйчел и Виктории была игра: если одна из них благодарила другую три раза, то должна была добавить: «Теперь я твоя навеки».
Такой простой шуткой они поддерживали доброе отношение друг к другу, которое всегда было спасательным кругом в окружавшем их мире.
Если принц еще здесь побудет, она станет его навеки.
Тем более что доброжелательность Креншоу наверняка сразу исчезнет, как только принц уйдет. Терпение Креншоу было явно на исходе.
— Сэр, ваше заявление уже оформлено?
— Да, — ответил Монтегю, делая вид, что не понимает намека.
— Мы сделаем все возможное, чтобы найти хулигана, который сломал вам антенну. Наверное, такое могли сделать кто-нибудь из Тортонов. Вы же сейчас на их земле. — Креншоу был так доволен собственной шуткой, что рассмеялся. — Возможно, даже сам герцог. В газетах пишут, что между вашими семьями нет любви.
— Я уверен, что у великого герцога есть дела поважнее, — ответил Монтегю, и в его выразительном голосе прозвучало едва сдерживаемое раздражение.
— Что вы, сэр, я просто пошутил. А было бы забавно, если бы герцог оказался в роли хулигана, не так ли?