— Вызвать вам такси?
У него была ямочка на подбородке, весьма заметная и привлекательная.
— Такси?..
Что-то с ней все-таки не так, подумал Майк.
Может, у нее стресс?
— Нет. — Она улыбнулась, — Нет, нет, благодарю вас, со мной все в порядке.
Шерри нагнулась над пустым бокалом. Может ли она себе позволить истратить четыре бакса еще на один бокал?
— Мисс… — Управляющий дотронулся до ее плеча. — Мы закрываемся. Боюсь, вам придется уйти.
Уйти? Шерри в отчаянии взглянула на него.
Куда уйти?
Домой она не вернется, это ясно. Сейчас май, она во Флориде. Значит, не замерзнет до смерти, если проведет ночь на пляже. Может, ей приснится какой-нибудь выход из создавшегося положения?
— Давайте мы вызовем вам такси? Бруно… Он взглянул на бармена. Тот кивнул и потянулся к телефону.
— Нет! — Шерри с трудом поднялась со стула, не чувствуя ног, затекших от долгого сидения, и выдавила из себя подобие улыбки. — Нет, нет, со мной все в порядке. Мне не нужно такси.
— Вы в этом уверены? — Управляющий пристально глядел на нее, не скрывая сомнения.
— Все в порядке. — Улыбка у нее стала более естественной.
Она взяла со стойки свою сумочку — маленькую, атласную, в которую едва помещались бумажник, ключи и помада.
— Я в состоянии сама о себе позаботиться. Она подмигнула ему. Ей показалось, что это обязательно нужно сделать. — Я уже большая девочка. Взрослая.
Шерри закинула на плечо атласный ремешок и с делано беззаботным видом двинулась к выходу. Отныне и навсегда только Шерри заботится о Шерри.
Первые двенадцать лет своей жизни она старалась добиться любви своей матери, а последние двенадцать делала все, что велит отец. Теперь стало ясно, во что это вылилось.
Она перешла улицу и направилась к пляжу.
Хватит ублажать ближних, она встанет на ноги, будет независимой… Правда, пока неизвестно, как этого достичь, но… Она не глупа, к тому же закончила местный колледж. Может, ей заняться искусством, вдруг это окажется самым полезным? Или еще чем-нибудь…
Песок насыпался в сандалии, и Шерри наклонилась, чтобы снять их. Она чувствовала себя Скарлетт О'Хара , которая от голода грызла пастернак и сырую брюкву или что-то там еще.
Ей захотелось погрозить луне кулаком и завыть.
Конечно, не слишком громко. Она никогда не любила закатывать сцен. Хотя…
Шерри подняла глаза к небу. Луна висела высоко над океаном — большая, почти полная. И Шерри почувствовала себя маленькой и глупой.
Она вскинула руку с болтающимися в ней сандалиями.
— Призываю в свидетели Бога, — зашептала она. — Я никогда к нему не вернусь.
Она не станет подчиняться отцовской воле.
Как и не собирается жить у приятеля и плыть по течению, подобно многим ее прежним знакомым. Она вообще больше не будет прежней, не наступит себе на горло только для того, чтобы добиться чьей-то любви или расположения. И если в результате ее никто не полюбит, значит, так тому и быть.
Впрочем, ее любит Джулиана. У многих и этого нет. А у нее есть. У нее есть 53 доллара 72 цента в кошельке, оконченный колледж и сестра, которая ее любит. Она богата. Теперь только остается найти подходящее место для ночлега.
Стоило ли отпускать ее в таком состоянии?
Майк попытался сосредоточиться на бумагах.
Он никогда не закончит разбираться с ними, если не сконцентрируется. Но блондинка из бара продолжала его беспокоить.
Нужно было не слушать ее и вызвать такси.
Одинокая женщина ночью, даже в таком безопасном месте, как Палм-Бич, очень уязвима.
Особенно женщина, которая, как ему показалось, не в себе.
И что из того, что она красива? Что сердце сладко заныло, когда она выходила из клуба с болтающейся на плече маленькой черной сумочкой? Это не делало ее похожей на «золотоискательницу».
К сожалению, любая женщина, привлекавшая его в прошлом, была больше заинтересована в его деньгах, чем в нем самом. Или ему так казалось… Он потому и переехал в Палм-Бич. У многих здесь гораздо больше денег, чем у него, и легче затеряться. Стать незаметнее, что ли…
Майк закончил сличать цифры, заполнил депозит и уложил все в банковскую сумку. Неплохо для такого непродуктивного вечера. Он спустился вниз, проверил двойные замки и убедился, что все выключено. Сегодня он задержался, здание уже опустело. Обычно он уходил с последними уборщиками. А все из-за нее.
Ему надо было хотя бы убедиться, что она благополучно добралась до своего автомобиля.
Черт, надо было хоть посмотреть, есть ли у нее автомобиль. Она же могла уйти пешком…
Майк уложил в сейф сумку и закрыл тяжелую дверцу. Теперь можно отправляться домой.
Он здорово устал. Хорошо бы поспать подольше. Если совесть позволит.
Он повернул на Оушен-бульвар и бросил взгляд в сторону океана. Луна поднялась уже высоко и позолотила белые барашки.
И тут он увидел женщину, бредущую по пляжу. Длинные светлые волосы серебрились в лунном свете. Не многие приходят на пляж в этот предутренний час. И уж точно не в одиночестве…
Может, это та самая блондинка из клуба?
Майк вновь почувствовал укол совести. Он снизил скорость и пристально вгляделся в тень под пальмами. Девушка шла босиком, крутя в одной руке сандалии. Кажется, она.
Майк оглядел улицу в поисках копов. Сейчас он им все объяснит и отправится домой в полном согласии со своей совестью, которую так тщательно взращивали в нем родители. Но ему не повезло — полицейских не было. Он пересек улицу и встал у обочины в противоположном движению направлении. Вышел из машины и пошел по пляжу. Песок засыпался в туфли, чего он всегда не любил. Все-таки совесть чертовски неудобная штука. Он по-прежнему не мог ясно разглядеть лицо женщины, но почему-то был уверен, что это она. Он узнал ее сумочку и то, как она болтается на плече…
Он подошел ближе, чтобы не кричать, и заговорил:
— Извините, мисс.
Она вскрикнула, в смятении подняла руки, и сандалии, которые она несла, полетели в его сторону. Майк поймал одну сандалию и нагнулся за второй.
— Вы что, так развлекаетесь? — сердито бросила она, прижимая руку к сердцу. — Подкрадываетесь к людям и пугаете их? Вы проделываете это со мной сегодня уже во второй раз.
Майк усмехнулся. Она определенно не в себе.
— А разве не вы говорили, что уже взрослая?
— Отдайте мои туфли и ступайте прочь, сердито буркнула она.
— Вы гуляете с тех пор, как ушли из клуба?
