— Правда, о ком это я? И ты еще спрашиваешь! Сама с него глаз не сводишь!
— С кого? С мистера Харрисона?
— С кого ж еще! Перед тобой лысый Харрисон и его собеседник, вылитый греческий бог. На кого ты будешь смотреть? Конечно, на Харрисона!
— Прекрати! Какой он тебе греческий бог!
— Скажешь, не похож? Может, такие не в твоем вкусе? Вот и отлично, тогда он мне достанется!
— Мне он все равно ни к чему.
Прозвучало не слишком убедительно.
— Вы только ее послушайте! — заверещала Кандис. — В нем метр девяносто, а то и больше, а эти мужественные плечи! Ему приходится шить пиджаки на заказ. И ни капли жира, одни мускулы! А ноги!
— Больно много ты разглядела… Мускулы, ноги! Можно подумать, он на пляже перед тобой стоит!
— На пляже, не на пляже, но я бы не отказалась посмотреть на него в плавках. Гляди, гляди, он мне подмигнул! Значит, я ему нравлюсь!
— Не очень-то радуйся. Вряд ли он слишком разборчив. Цепляется к первой же юбке.
— А ты ревнуешь? Гляди, как таинственно заблестели его глаза! Он, наверное, прикидывает, как бы затащить меня в постель!
— Господи, — рассмеялась Мэри, — пойду-ка я подобру-поздорову. На нас уже все смотрят!
Она отошла в сторонку, но потрясающий брюнет продолжал приковывать к себе ее внимание. Как ни пыталась она заняться гостями, ее глаза словно сами так и норовили взглянуть на красавчика. На нем были светлые брюки, темно-синий пиджак и легкая шелковая рубашка. Вид вроде бы непритязательный, но одежда явно дорогая, даже если и не сшитая на заказ, как утверждает Кандис.
Та вечно все преувеличивает! Никакой он не греческий бог, хотя… Если одеть его иначе, поместить в соответствующий интерьер: яркое солнце, классический храм, золотая чаша, наполненная искрящимся на свету вином, нежный и страстный поцелуй влюбленных…
Стоп! — приказала себе Мэри. Это еще что такое? Соберись! Чем ты лучше Кандис?
Ты здесь не для того, чтобы развлекаться. Пора работать. Так работай!
Собрав волю в кулак, Мэри прошлась по комнате, посмотрела разложенные то тут, то там яркие буклеты, усвоила что к чему и принялась развлекать гостей.
Прошло полчаса. Изрядно утомившись, она присела на маленький пуфик и закрыла глаза.
— Шампанское. Думаю, именно этого тебе и не хватает.
Мэри открыла глаза.
— Макс, ты читаешь мои мысли!
Она наклонилась и взяла бокал из рук еще одного брюнета, тоже довольно милого. С Максом — помощником менеджера в «Сент-Джонсе» — они несколько раз были в театре, а в один прекрасный вечер она познакомила его со своими родителями. Но, что бы там ни думали окружающие, их отношения оставались чисто дружескими.
— Ну вот, — проговорила она, осушив бокал, — как ни печально об этом говорить, пора снова за работу. — Она растянула губы в улыбку и направилась к гостям.
Снова любезности, рукопожатия и прочие проявления вежливости, которые ничего не значат. Прошел час. Мэри вздохнула, не в силах больше улыбаться, и вознамерилась снова устроить себе перерыв.
— Чертовски выматывает, да?
Она обернулась и уставилась на греческого бога. Они оба рассмеялись, будто старые друзья.
— Вижу, вам удалось вырваться живьем из цепких когтей мистера Харрисона, — с усмешкой заметила она.
— Вроде того. Нет, этот Харрисон, конечно, парень ничего, но у него ужасная привычка: вечно твердит об одном и том же. У меня уж лицо устало улыбаться.
Мэри сочувственно кивнула, прекрасно понимая состояние голубоглазого красавца: она же чувствует то же самое. И подумала: неплохо, что на мне сегодня этот костюм. Он, правда, скромный, но сидит отлично. А красный шарфик придает ей индивидуальность. Судя по тому, как смотрит на нее этот образчик мужской красоты, достоинства ее внешности не остались незамеченными.
— Послушайте, — между тем проговорил тот, — у меня предложение. Что, если нам завести светскую беседу? А то меня снова поймают в сети. — Они отошли к широкому окну, из которого открывался великолепный вид на ночной Лондон. — Вот это да! — восхитился он.
— Устоять невозможно, правда? Вы в первый раз в Англии? — Красавец говорил с каким-то акцентом, но вот с каким?..
— Да. Я здесь всего пару дней, но впечатлений целая уйма!
— Давайте сядем, — предложила Мэри, — и я принесу сандвичи. — Взяв с одного из столиков закуски, Мэри заодно прихватила и бутылку. Она наполнила его бокал и села рядом с ним на диван. — Уф!
— Какой душераздирающий вздох! — улыбнулся брюнет.
— Я вроде не вздыхала, — улыбнулась Мэри в ответ.
— Нет, вздыхали! Будто весь вечер, ни разу не присев, ходили по улицам.
Мэри расхохоталась.
— Господи, — смутился брюнет, — я совсем не это имел в виду… Я… Вы же не думаете, что я принял вас за девушку легкого поведения, просто я…
— Не волнуйтесь, подобные девицы у нас в Лондоне теперь редкость. Не то чтобы они вымирающий вид, просто теперь у них роскошные квартиры и личные секретари. Так что ходить промозглыми вечерами по улицам им не приходится. Вам что, интересно, откуда я это знаю?
— Нет, конечно! Теперь вы вообразите обо мне невесть что! Никогда себе не прощу… Господи, язык мой — враг мой! — Он сокрушенно покачал головой. — Разумеется, вы современная молодая женщина, вы знаете, что творится в мире.
Тоже мне комплимент! Назвал ее современной молодой женщиной. Ну ничего, такому обаятельному красавцу все простительно.
Он поднял глаза на карточку, прикрепленную к карману ее пиджака.
— Тем более, поскольку вы работаете в отеле, вам, разумеется, приходится встречаться с дамами… разных занятий.
— Только не таких, — улыбнулась Мэри. — Руководство «Сент-Джонса» к подобным вещам относится весьма серьезно. Здесь девиц легкого поведения нет.
Красавец слегка покраснел, это было видно даже под загаром. Так он выглядел вообще лет на двадцать. Но, по прикидкам Мэри, ему было все-таки больше. Лет двадцать пять — двадцать семь, самое большее, тридцать.
Он снова посмотрел на ее карточку. Что-то его удивило, но Мэри не дала ему и рта раскрыть. Она подлила ему вина и протянула тарелку с сандвичами, чтобы он не так смущался.
— Вы как-то связаны с испанским рестораном, который здесь открывается? — спросил он, указывая на красочный буклет, лежащий рядом.
— Нет. Просто наш главный менеджер, мистер Банди, считает меня испанкой. Хотя это вовсе не так.
— Почему же?
— Да, у меня испанская фамилия, это точно. Мои родители испанцы, предки которых в свое время иммигрировали в Англию. Но я-то не испанка! Я в Испании и не была ни разу. Родилась в Лондоне, выросла здесь. У меня тут своя квартира и своя жизнь. Но стоит мне встретиться с мамой, как она спрашивает: ну как, ты уже подыскала себе симпатичного испанского мальчика?
