Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
– И она называет это бегом… – забубнила старуха. – Вот мы в молодости да, носились. Нормы ГТО сдавали! А сейчас что за молодежь? Только пить да курить может…
Саша подлетела к двери, из-за которой продолжала нестись телефонная трель, всунула ключ в скважину и яростно его повернула. Слышать зудение бабки Кати не было больше сил.
– А если не пьют, не курят, так дрянь какую-то глотают или в вены себе вгоняют. Твоя Алле-гараж точно наркоманка, а иначе разве б ходила таким пугалом? Раньше нормальная девка была, а в последнее время с катушек съехала. То так нарядится, то эдак! Я уж ее узнавать перестала. Как-то сплю я и слышу…
Что слышала баба Катя, Саша так и не узнала, потому что влетела в квартиру и захлопнула за собой дверь. Телефон к тому времени замолк. Что порадовало! Так хотелось побыть в тишине…
Но не успела Александра стянуть с ног ботинки, как телефон ожил вновь.
– Алле, гараж! – выпалила Саша, подняв трубку. Почему она ляпнула именно эту дурацкую фразу, сама не знала. Как-то само собой получилось.
– Улица Суворова, дом три «А», квартира двадцать семь, – услышала она механический мужской голос. – Код замка «361». Объект будет дома с семи до одиннадцати.
– Ой, вы, наверное, не туда попали… – начала Саша, но вынуждена была замолчать, потому что человек с бесстрастным голосом продолжил:
– Заказ должен быть выполнен сегодня.
– Да кто вы, черт возьми? И кого вам надо?
В ухо Саше ударили частые гудки отбоя, и она бросила трубку на рычаг.
– Черт знает что! – выругалась она. – Впрочем, как всегда!
Тут Александра против истины не погрешила. Вся ее жизнь представляла собой череду недоразумений и невезений.
И началось это безобразие с самого рождения! А дело было в том, что появилась она на свет на пятнадцать минут позже своей сестры-близняшки, и той досталось все самое лучшее: красота, везение и… имя! Девочку назвали Софией! Не Софьей, а именно Софией. Папа мечтал иметь дочку с таким именем, и оно, имя это, досталось первой появившейся на свет. А вот Саша несколько дней прожила, как Александрия. Так ее назвала мама. Но папа решил, что одна дочь с именем, созвучным с названием города, еще куда ни шло, но две – это уже странность. И когда пошел регистрировать детей, записал младшую как Александру.
Не стоит и говорить, что Софию все так и называли, а Александру кто Сашкой, а кто Шуркой. Обидно!
Когда девочкам исполнилось по шесть лет, родители развелись. Детей разделили. Софию взял папа, Сашу – мама. Последняя тоже хотела остаться с отцом, но… Ее не спросили! Успокаивало Александру только то, что она осталась в Москве, а София уехала вместе с папой в провинциальный Горький.
Как потом оказалось, и это было невезением. Потому что Горький (ныне Нижний Новгород) вдруг из закрытого захолустья превратился в крупный торгово-промышленный центр, и отец стал в нем не последним человеком. Мама же осталась прежней чудаковатой библиотекаршей, пусть с московской пропиской и жильем.
В гости к отцу и сестре Саша в детстве и ранней юности ездила довольно часто, благо недалеко, но София в девятнадцать вышла замуж за англичанина и уехала к нему. Отец тоже устроил свою жизнь: женился и родил сына. В общем, Саша подрастеряла связи с родственниками, и единственная, с кем общалась часто, так это с мамой…
Мама Люся (Люся, и никак иначе). Саша ее, конечно, очень любила, но не могла не признавать тот факт, что она не от мира сего. Если в молодости мама была просто эксцентричной особой, то в зрелости ее странности стали более заметными и раздражали окружающих. Когда тебе тридцать с небольшим и ты решила выйти на балкон в прозрачной рубахе, чтобы впитать в себя солнечную энергию, это еще ничего. Но матушка продолжала это делать в пятьдесят, да еще заменив свой балахон, пусть и тонкий, но хотя бы длинный, на лоскут, закрывающий лишь соски и причинное место. Саша готова была сгореть со стыда! Она представляла, как лет через десять мама вывалится на балкон абсолютно голой, и леденела от ужаса. В том, что сие произойдет, она не сомневалась. С возрастом Люся стала утрачивать здравый смысл и стыд. Она считала наготу естественной и по дому ходила только обнаженной. Саша в принципе к нудистам относилась спокойно, но конкретно к голой маме не очень. Ее смущала Люсина нагота. Да и кому понравится, когда ты завтракаешь, а в кухню заваливает немолодая тетенька в костюме Евы и садится на диванчик в позе лотоса. А диванчик стоит как раз напротив стола, за которым ты кушаешь! Да у любого после такого зрелища аппетит пропадет!
На этом мамины странности не заканчивались. Люсе так не нравилось быть простым обывателем, что ее вечно тянуло во всякие сомнительные сообщества. Особенно экзотическо-религиозные. Она и к кришнаитам примыкала, и к «Аум-сенрике», и к «Белому братству», и чуть было к скопцам не подалась, но очень вовремя увлеклась далеким от религии скалолазанием и умотала на Кавказ.
Вернулась матушка со сломанной ногой, ободранными руками и убеждением, что альпинизм – это не ее. А что ее, она пока не знала, поэтому стала себя искать с удвоенной энергией. Но от хождения по дому голой не отказалась. Это совершенно точно было ее, как и йога, и поглощение солнечной энергии на балконе. Саша считала, что этих увлечений вполне достаточно для того, чтобы не считать себя простым обывателем, но Люся ее мнения не разделяла. Поэтому то вливалась в ряды хаос-модернистов (те творили из того, что подбирали на помойках), то сыроедов, то поклонников Витаса. И Саша вынуждена была мириться либо с вонючими банками и тряпками, разбросанными по дому, либо отвоевывать свое право на полноценное питание, либо ночами слушать завывания голосистого певца.
Александра терпела Люсины выкрутасы долго – до двадцати шести лет, но и она, отличающаяся характером если не ангельским, то крайне покладистым, не выдержала. В тот день, когда Люся притащила в дом аквариум с червяками, сказав, что это ее домашние питомцы, Саша начала искать себе жилье.
Квартира Свеклы была не первой, которую она посмотрела. Но все те халупы, что ей оказались по карману, произвели на Сашу угнетающее впечатление, и она предпочла оставаться в компании матушки и ее червяков.
Да, Александра очень мало получала, а все потому, что в семнадцать ей в очередной раз не повезло. Тогда она почти поступила на бюджетное отделение лингвистического факультета педагогического института. Она весьма неплохо сдала экзамены и уже считала себя зачисленной, как вдруг кому-то понадобилось пристроить своего сына и проходной балл подняли на ноль целых пять десятых. Саше как раз этой половины балла и не хватило! Но с ее оценками брали на «воспитателя дошкольных учреждений», и Александре ничего не оставалось, как пойти туда…
Окончив институт, девушка устроилась на работу в детский садик. Там до сих пор и трудилась, получая жалкие гроши. Хорошо еще, что Саша умела вязать и могла не только для себя вещи изготавливать, но и на заказ. Благодаря «гонорарам» за свитера и шапки она на аренду квартиры и наскребла.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
