Из Либавы «Камбала» уходила в свои первые учебные походы. Не раз я ходил по старым причалам, мимо дореволюционных краснокирпичных казарм, где некогда жили команды первых российских субмарин. Где-то здесь служили и те, чью могилу я знал с детства. Так мой путь вновь пересекся с «Камбалой». И пусть эта новая встреча для кого-то покажется эфемерной, для меня она была вполне реальной!
Там, в Либаве едва не произошла трагедия. 23 октября 1907 года во время одного из выходов в море произошла авария «Карася». Закончив дифферентовку в районе либавских входных буев, лодка вышла в море и пыталась погрузиться. При заполнении цистерн главного балласта неожиданно образовался дифферент на корму до 6 градусов. Попытка устранить дифферент за счет хода и перекладки горизонтальных рулей на погружение положительного результата не дала.
После приема воды из-за борта в дифферентную цистерну, расположенную в носовой части, лодка получила отрицательную плавучесть и легла на грунт на глубине около 30 метров. Положение оказалось критическим — внутренние балластные цистерны не были рассчитаны на продувание воздухом, при продувке наружных балластных цистерн воздух неожиданно отправился внутрь лодки через предохранительный клапан на магистрали аварийного продувания, помпы для откачки воды из внутренних цистерн на такой глубине не работали. Дали ход электродвигателем и переложили горизонтальные рули на всплытие, но лодка лишь поползла по грунту, переместившись на глубину около 27 метров. Было принято решение отдать откидные кили. Однако всплыть лодке удалось после получасового раскачивания путем перебегания личного состава с борта на борт.
При обследовании лодки после всплытия выяснилось, что дифферент образовался из-за попадания воды в керосино-моторы через незакрытый газоотводной клапан. Спускной краник был открыт, но оказался забитым грязью, и по этой причине воду не пропускал. В результате аварии были сломаны лопасти правого гребного винта и погнута лопасть левого винта, три аккумулятора были сдвинуты с места и дали трещины, утеряны 3 откидных киля, повреждена одна цистерна главного балласта, сорвано 20 заклепок. В тот раз все обошлось. Команде «Карася» откровенно повезло.
В СОСТАВЕ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА
В мае 1908 года подводные лодки «Карп», «Карась» и «Камбала» в разобранном виде были перевезены по железной дороге из Аибавы в Севастополь, где вместе с уже находившимися здесь подводными лодками «Судак» и «Лосось» образовали Отряд подводных лодок Черного моря. К концу лета лодки были собраны и приступили к практическим погружениям
С 9 часов утра 1 июля 1908 года главный командир Черноморского флота и портов Черного моря адмирал Вирен в сопровождении исполняющего должность начальника штаба Черноморского флота капитана 1-го ранга Мязговского, капитана 1-го ранга Данилевского и своего адъютанта лейтенанта Сохачевского посетил линейный корабль «Двенадцать Апостолов». На старом броненосце, постепенно превращающемся в плавказарму, он осмотрел помещения, предназначенные для офицеров и нижних чинов подводного плавания. За два дня до этого с плавучего дока Севастопольского порта спустили на воду три подводные лодки. Командующий флотом ознакомился с образцами нового оружия и в тот же день назначил офицерский состав для плавания на подводных лодках: «Карп», командиром — лейтенант Андреев, помощниками командира — лейтенант Вилькен. 3-й из корпуса инженер-механиков флота штабс-капитан Крутиков; «Карась» — соответственно — лейтенант Бабицин, лейтенант Феншоу и корпуса инженер-механиков флота подпоручик Брод; «Камбала» — лейтенант граф Келлер, лейтенант Аквилонов и мичман Тучков. Вместе с лодками «Судак» и «Лосось», транспортом «Пендераклия» новые корабли составили Отряд подводного плавания Черного моря.
Именно на «Камбале» и ее «систершипах» черноморские подводники постигали азы своего дела, именно эти, еще далеко не совершенные утлые субмарины совершали первые погружения в черноморские глубины. Именно на них отрабатывались первые тактические приемы атак надводных кораблей и уклонения от преследования.
В 1909 году в командование «Камбалой» временно вступил лейтенант Михаил Аквилонов, временно заменивший штатного командира подводной лодки лейтенанта графа П. Ф. Келлера, который находился в двухмесячном отпуске по болезни.
Из биографии лейтенанта Аквилонова. Аквилонов Михаил Михайлович родился 6 марта 1881 года в Симферополе в семье инспектора гимназий. Дворянин по происхождению. Окончил Морской корпус в 1902 году. Вахтенный начальник броненосца береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» (1902 г.), портового судна «Лейтенант Овцын» (1902 г.), крейсера «Богатырь» (1902–1904 гг.). Обучался в Институте восточных языков (1903–1904 гг.), которого не закончил в связи с началом войны. Командир десантной роты Сибирского флотского экипажа (1904 г.). Флагманский ревизор штаба командующего 1-й эскадрой Тихого океана (1904 г.). Флагманский офицер штаба начальника отряда крейсеров Владивостокского порта (1904–1905 гг.). Вахтенный начальник, позднее ревизор крейсера «Богатырь» (1905–1907 гг.). Слушатель Отряда подводного плавания (1907–1908 гг.). Переведен в Черноморский флот — приказом за 1908 год. Помощник командира подводной лодки «Камбала» (1908 гг.), временно исполнял обязанности командира (24.3.1909 г. — 29.5.1909 г.).
Вахтенным офицером «Камбалы» состоял мичман Дмитрий Тучков, внук героя 1812 года генерала Тучкова, И Аквилонов, и Тучков в 1908 году вместе окончили полный курс либавского учебного Отряда подводного плавания. Опыт у обоих был одинаков. Поэтому командиром лейтенанта Аквилонова назначили только в силу его старшинства в звании.
Подводные лодки еще только-только делали свои первые шаги. Все было впервые: первые выходы в море, и первые погружения, и первые выходы в атаку. Тактика подплава писалась, что называется, с чистого листа, а потому пионеры отечественного подводного флота осваивали новые приемы войны на море.
По господствующей в те годы военно-морской доктрине, подводные лодки рассматривались как средство пассивной позиционной обороны своего побережья. Они уподоблялись выставляемым на путях противника подводным минным банкам с единственным преимуществом — возможностью менять свою позицию. В морской войне им ставились не самостоятельные задачи, а совместно с крейсером-разведчиком На надводный корабль возлагались обязанности отгонять миноносцы и наводить на подводные лодки крупные корабли противника.
Исходя из таких взглядов на использование подводных лодок, проводилась отработка командиров и экипажей по правильному маневрированию в заданном районе и проведению торпедных атак. Единых правил и положений по использованию оружия и управлению кораблем не было. Поэтому командиры действовали по своему усмотрению. Удачной атакой считалась та, в результате которой торпеды попадали в борт корабля-цели. Русские лодки имели в то время на вооружении самодвижущиеся мины Шварцкопфа В/50 образца 1906 года диаметром 450 мм. Для учебных стрельб на торпеды устанавливались специально изготавливаемые мнущиеся зарядные отделения.
Учебные торпедные атаки на Черном море обычно проводились в районе устья реки Бельбек. В качестве мишени чаще других выбирался крейсер «Память Меркурия» учебного минного отряда. Бывало, мины при ударе о бронированный корпус корабля теряли герметичность и тонули, как, например, это случилось 20 мая 1909 года при стрельбе с подводной лодкой «Карп». Их списывали за счет казны, несмотря на то что мина стоила больших денег — более 4500 царских рублей. Списывали, даже если в результате расследования устанавливали ошибку слушателя учебного Отряда подводного плавания, который самостоятельно готовил торпеду к стрельбе. Его оправдывали как ученика. Такое доверие к освоению новой техники воодушевляло офицеров к более совершенному владению оружием. Свои идеи подводники сами проверяли на практике.
