Едва ли Люся могла объяснить даже самой себе, что именно привлекло её в Индии. Да, книга – это несомненно; но контракт с издательством был всё же следствием, нежели первопричиной. Она вновь закрыла глаза и вспомнила слова Миши:
– Индия прочистит тебе мозги! Сразу поймёшь, что в жизни главное, а что – всего лишь шелуха, пена дней.
Да, именно так: она отправилась в Индию, чтобы разобраться, прежде всего, в себе самой. Насколько ей это удалось, да и удалось ли, пока было рано судить. Она планировала вернуться обратно в Индию после Рождества – срок действия её визы заканчивался лишь в марте, а в этой стране ещё осталось так много загадочного, притягательного, неизведанного… Пожалуй, никогда ещё она не работала над своими книгами с таким пылом, как в этот раз. Но беседовать с посторонними – непричастными – об Индии?.. Нет, не сейчас, не сейчас; она не хотела анализировать и систематизировать свои впечатления. Всему своё время… Поэтому она поспешила перевести разговор на другую тему.
– Ну, а как у тебя дела? Как жена, как доченька?
Сергей расцвёл, заулыбался от уха до уха, приосанился. Десять месяцев назад он стал отцом, и девочка по имени Вероника полностью завладела его сердцем и мыслями. Он готов был разговаривать о своей малышке часами: какая она удивительная, уникальная и одарённая. Люся всегда охотно слушала его болтовню, потому что сама являлась матерью, и ей вполне понятна была эта неистовая родительская любовь. Вот и сейчас – в ответ на её вопрос водитель разразился монологом о дочкиных умелках, какая она умница, да как уже внятно произносит «ма», «па» и «ба»… Люся нацепила на лицо подходящую к теме умильную улыбку и, расслабившись, начала думать о своём. Её шаль хранила острый запах пряностей, и поэтому казалось, что она сейчас едет не в автомобиле по утренней зимней Москве, а в авторикше по пёстрым и шумным улицам Дели. Собственно, каких-то девять часов назад она и ехала по улицам Дели, направляясь в аэропорт.
Внезапно ожил и завибрировал её мобильник. Она бросила взгляд на определившийся номер. Это звонил из Индии Миша, волнуясь, долетела ли она.
– Всё нормально, меня встретили, уже еду домой, – выпалила она в трубку вместо приветствия. – Не трать понапрасну деньги, вечером свяжемся по скайпу…
– И это вместо того, чтобы просто сказать: «Доброе утро!» – ворчливо отозвался друг. – Ты что, считаешь меня крохобором, ревностно контролирующим баланс?.. Поверь, я не обеднею, если потрачу пару сотен рупий. Просто хотел сказать, что мне тебя уже здорово не хватает…
Люся вдруг почувствовала, что и сама предпочла бы сейчас находиться в Индии, а не здесь. Откровенно говоря, ей было неуютно и даже страшновато в Москве. Возможно, ещё и потому, что её собственный муж даже не позвонил, чтобы поинтересоваться, благополучно ли приземлился самолёт.
– Я тоже скучаю, – призналась она со вздохом. – Но через пару недель ведь уже вернусь, так что не вешать нос, гардемарины! Подумай пока хорошенько, что тебе привезти из России. Ну всё, давай… Целую, Нике привет.
На самом деле, Люся боялась признаться даже самой себе, что так торопливо свернула разговор ещё и потому, что подсознательно ждала вопросов о Диме… Ей было бы стыдно сказать, что он её не встретил. Её охватило странное чувство. С одной стороны, она ещё помнила, с какими эмоциями уезжала от мужа – можно даже сказать, убегала, роняя тапки. Она совсем запуталась в своём к нему отношении, и временами Дима раздражал её до зубовного скрежета. Периодически Люсе казалось, что она больше совсем-совсем не любит его, и ей становилось страшно от этих мыслей. Но, с другой стороны… Сейчас она чувствовала, что действительно соскучилась после месяцев разлуки, и его равнодушие было обидным. А ведь всего каких-то пару-тройку лет назад всё было иначе. Ни у кого из них даже мысли не могло возникнуть, чтобы не встретить друг друга в аэропорту, не позвонить в первые же минуты после приземления…
Поколебавшись, она набрала его номер сама.
– Привет, – раздался в трубке родной голос, от звука которого сердца сотен тысяч девушек России и даже Европы начинали биться в учащённом темпе. – Ты уже прилетела?
Тон его был спокойным и доброжелательным, но в нём не слышалось даже намёка на то, что муж скучал по ней.
– Да, мы с Серёжей едем домой, – ответила она. – А я… я тебя не разбудила?
– Нет, я проснулся час назад. У меня сегодня утренняя программа на радио, даю интервью и отвечаю на звонки в прямом эфире. Вот буквально сию минуту допиваю чай и убегаю…
– Понятно, – отозвалась она ровным голосом. – Значит, увидимся вечером, да?
– Ага, постараюсь не слишком задерживаться, но на сегодня ещё запланирована съёмка новогоднего голубого огонька, ты же знаешь, как это бывает… может затянуться допоздна.
– Ну ладно, счастливо тебе, – сказала Люся.
– Пока. – Он отключился.
На каком радио у него эфир, Дима не сказал, а она не спросила. Самое ужасное, что ей было, по большому счёту, абсолютно всё равно…
Дом встретил её тишиной. Правда, на кухне уже деликатно погромыхивала посудой домработница Катерина, спешившая приготовить завтрак, но в остальном ничто не нарушало утреннего покоя. Оставив дорожную сумку на полу в гостиной, Люся взлетела по ступенькам на второй этаж, прямиком в дочкину комнату.
Алеся мирно спала в своей кроватке, прижимая к груди замурзанного Винни-Пуха. Этот медвежонок был её любимой игрушкой с младенчества и сейчас представлял из себя поистине жалкое зрелище – настоящий пенсионер кукольного мира! Но дочь категорически отказывалась укладываться спать без него.
Люся присела на краешек кровати и несколько секунд молча любовалась совершенным личиком, длиннющими ресницами, разбросанными по подушке шелковистыми волосами… Ей всегда казалось удивительным, что она могла родить такое чудо. Конечно, как и все остальные матери в мире, Люся была совершенно необъективна, но Алеся представлялась ей самым красивым ребёнком на свете. Как же она соскучилась по своей кровиночке…
Словно почувствовав на себе пристальный взгляд, Алеся распахнула глаза.
– Мама! – тоненько воскликнула она и, моментально подскочив на постели, прижалась к Люсе всем телом. Она была такая родная, такая растрёпанная, такая разгорячённая спросонья, что от умиления Люся едва не расплакалась.
– Солнышко моё, – бормотала она, целуя дочку в нос, лоб и щёки, – солнышко родное, как же я скучала!
– Я тоже скучала… – Алеся уткнулась носом куда-то Люсе в шею и счастливо сопела. – А у нас скоро утренник в детском саду, я там буду петь песню! Вот эту: «Белые снежинки кружатся с утра, выросли сугробы посреди двора…» – старательно затянула она, но тут же прекратила пение, с беспокойством уставившись на мать. – Ты придёшь на меня посмотреть? А ещё всем нужны карнавальные костюмы, только я пока не знаю, что надеть, девчонки нарядятся принцессами, феями, снежинками или Красными Шапочками, а я не хочу, как все…
Дочка залпом выпаливала Люсе свои главные новости, словно боясь, что мама сейчас вновь исчезнет, и она не успеет поделиться с ней самым важным.
