Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
– Испугался, – довольным тоном произнес Алешка, «мамин младший брат». – В горы ушел. Собирать фрукты на белоснежных вершинах.
Ехали мы еще довольно долго. Даже устали. Алешка неожиданно «выключился» и задремал, уткнувшись маме в бок.
День был уже в самом разгаре, когда мы свернули с шоссе на проселок, и папа сказал через некоторое время:
– Матвеич. Встречает нас.
На обочине, возле старенького «Москвича», стоял невысокий пожилой человек. Он был в джинсах и легкой ветровке. И совсем не был похож на легендарного сыщика. А скорее – на скромного пенсионера.
Мы остановились и вышли из машины. Папа с Матвеичем обнялись и похлопали друг друга по плечам. Средних лет ученик и старых лет учитель. Учитель пожал мамину руку, а нас тоже похлопал по плечам. Рука у него была твердая и теплая.
– Дай, думаю, встречу, – говорил Матвеич, – а то ведь не найдут еще мой дворец. Езжай, Сережа, за мной. Тут недалеко. Денька три всего.
По этой шутке, по улыбке в его глазах сразу стало ясно, что он радуется нашему приезду. И это было приятно.
Мы поехали дальше, за стареньким «Москвичом», лесной дорогой. Она была такая узкая, что порой ветки деревьев или зеленые еловые лапки с шишками гладили нашу машину по бокам. В этом лесном тоннеле было сумрачно и прохладно. Как в настоящем лесу. Дремучем таком.
Неожиданно мы вынырнули из этого сумрачного дремучего леса на яркий солнечный свет и оказались на песчаном берегу большого Белого озера. Дальний берег его почти скрывался в еще не растаявшем тумане, который лениво клубился над водой. Озеро было гладкое и пустынное. Не бороздили его просторы ни суда, ни лодки. Только изредка всплескивала на его поверхности большая рыба. Да кружили в чистом небе вечно голодные горластые чайки.
– Какая красота! – воскликнула с восторгом мама.
Красота-то красота… Только среди этой красоты нам с Алешкой пришлось пережить такие события, что до сих пор страшно.
– Пап, – спросил Алешка, – а почему озеро называется Белым? Оно ведь голубое.
– А тут вокруг болотистая местность, и поэтому часто бывают туманы. Иногда даже днем.
– Жуть! – весело отозвался Алешка. – Я так боюсь всяких туманов! Я так люблю в них бродить, и днем, и ночью. Чтобы сначала заблудиться, а потом найти дорогу к родному дому. Где готов и стол, и дом…
– О, господи! – вздохнул папа.
Дорога свернула от берега и снова нырнула в лес, под ветки деревьев и под щебет птиц, подальше от туманов. И вскоре мы остановились возле небольшого домика за невысоким заборчиком.
– Мой дворец, – с улыбкой похвалился Матвеич, когда мы выбрались из машины.
Дворец Матвеича был очень похож на скворечник. Двухэтажный такой птичий домик. К тому же во втором этаже было только одно, очень круглое окошко. То ли леток для скворца, то ли корабельный иллюминатор.
А на участке вокруг дома не росли никакие грядки, не было никакого укропа вроде редиски, как Алешка сказал. И никаких кустов со смородиной и клубникой. Росли только высокие деревья и густая темно-зеленая трава. Мне по пояс, Алешке по шейку. Иногда с озера долетал легкий влажный ветерок, и тогда эта трава ходила волнами. И деревья скрипели, как мачты парусного корабля. И казалось, будто двухэтажный скворечник плывет по бурному морю зеленого цвета во главе сосновой эскадры.
– Как мило, – сказала мама. – Я бы хотела здесь пожить.
– Ты этого достойна, – поддержал ее Алешка. – Но дома, без нас, тебе будет еще лучше.
Мы забрали из машины свои вещи и поднялись в дом по крылечку, похожему на капитанский мостик.
В доме было всего две комнаты – одна внизу, другая – на втором этаже, куда круто вертелась винтовая лестница с деревянными ступеньками. Имелась еще кухня, которую Матвеич называл почему-то камбузом – на корабельный лад.
В нижней комнате ничего особенного не было. Ничего такого, что подсказало бы: здесь живет на покое легендарный сыщик, гроза воров и бандитов. Будущий писатель.
На стенах было много разных фотографий, но не в тему. Не криминальные, а морские. Боевые корабли, высокий маяк, о подножие которого разбивались штормовые волны, бравые матросы на стальных палубах, под сенью грозных башенных орудий. А одна фотография была в виде портрета молодого моряка в бескозырке набекрень. Надпись на ее ленточке – название корабля – никак не читалась. Потому что на лихо заломленной бескозырке виднелось только загадочное окончание слова: «…чивый».
– Это я в молодости, – похвалился Матвеич. – Матрос с гвардейского эсминца. Ну да ладно. Разговоры потом. У нас, у вятских, обычай такой: если в доме гость, хоть свой, хоть чужой, сперва напои, накорми, а потом расспрашивай.
– Как у Бабы-яги в сказке, – добавил вполне серьезно Алешка. – Сначала надо Иван-царевича накормить, в баньке попарить, а потом на сковороде в печку засунуть. Сытого и чистенького.
Матвеич сначала прищурил свои добрые глаза, а затем рассмеялся:
– А ты, Лешка, случаем, не вятский будешь? Мы, вятские – мужики хватские.
– Мы не вятские, – перемещаясь поближе к столу, где мама с помощью Матвеича накрывала стол, пробормотал Алешка. – Мы не вятские, мы вернадские.
– Знаешь, мать, – сказал папа, – заберем-ка мы его обратно, в Москву. Мне Матвеича уже жалко.
– Не отдам, – возразил Матвеич. – Он мне нравится.
– Я этого достоин, – скромно отозвался Алешка. – Хоть и не вятский. – Тут он притормозил. – А мы куда заехали ваще? Ехали к тверским, а попали, что ли, к вятским?
– Куда надо попали, – успокоил его Матвеич. – Я вятский родом. А вятские, они…
– Хватские, – кивнул Алешка. – Уже знаю, два раза.
На столе, к счастью, появился обед. Огромное блюдо зелени (редиска вроде укропа, салатик), тарелки с окрошкой.
– Сам выращиваешь? – спросил папа Матвеича. – Ты огородник теперь?
– И веселый молочник, – Алешка ткнул пальцем в кувшин с холодным молоком. – У вас и корова есть?
– Ошибаетесь, граждане. У нас, у береговых жителей, огородов нет. И коровы с молоком тут не бродят.
– И фруктов нет, – сказал Алешка, – потому что нет снежных вершин.
– Потому что здесь дожди очень обильные, да и по весне озеро сильно разливается. Я, бывает, прямо с мостика… то есть с крыльца в лодку перешагиваю. Какой уж тут огород. А зелень и молоко нам тетя Фрося носит. Она неподалеку, на горушке живет. Там у нее и сад, и огород, и корова с курочками. Славная женщина!
– Кормилица, – согласился Алешка.
– Нам пора, – отобедав, сказал папа. – Надеюсь засветло доехать. А вы, – он повернулся к нам, – поступаете в полное распоряжение полковника в отставке Матвеича. Слушаться его беспрекословно. Как меня. И маму.
– Тогда ничего, – обрадовался Алешка, – жить можно.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
