Для удобства тех, кто занимается этим увлекательным делом – отстрелом сограждан, в 90-е годы сразу после нашего приезда в центре города была построена тюрьма на углу 6-й улицы и Arch Street рядом со зданием суда. Выбирая площадку для строительства, не очень советовались с архитекторами. Какой смысл – этим чудакам вечно что-то не нравится. Поэтому наш следующий мэр вообще не приглашал архитекторов и градостроителей на свой совет, а утверждал проекты сам. И действительно, при чем тут градостроительство, когда нужно было обеспечить комфорт любителям острых ощущений и уличной перестрелки, чтобы их случайно не укачало при перевозке из тюрьмы в суд и обратно. А так все рядом – можно пройтись пешочком по свежему воздуху.
Вот как раз в этом направлении, в направлении нового оригинального здания тюрьмы, выстроенного в стиле мавзолеев позднего Рима с узкими окнами и стальными столбами перед входами, мы и движемся по Маркет стрит – центральной улице города. На углу 9-й опять скульптура, и опять оригинальная. Это огромный брус, поломанный пополам, так что из него торчат щепки. Интересно, что и сам брус и щепки отлиты в металле для долговечности. Но ничто в мире недолговечно. Брус знаменует собой вход в основной супермаркет города «Gаllery», над которым уже нависла угроза. В его просторных залах должны открыть казино в надежде хоть как-то заштопать миллиардную дыру в пятилетнем бюджете города. Зайдем же в величественную «Gаllery», пока она еще жива.
Что же мы видим? Опять ту же картину, которую мы описали в первом «Лысом». Юный филадельфиец пытается подняться на второй этаж по эскалатору, который движется вниз. То его останавливают встречные, то он набирает обороты и почти достигает верха, но остановившись, опять оказывается внизу. И у нас снова возникает аналог с нашими хрониками, так как память – очень интересная штука: то она уходит в далекие времена, то возвращает ко вчерашнему дню.
Мы хотим сказать: «Катайся, молодой человек, пробирайся против течения, устремляйся вверх по вниз бегущей лестнице, преодолевай встречное течение и все невзгоды. Именно этим тебе придется заниматься в жизни. А здесь развлекаться тебе осталось недолго – не пустят тебя в казино, не пройдешь по возрасту, хотя именно в этом твое преимущество».
И я двигаюсь по эскалатору памяти…
Но тут я возвращаюсь к реальности, прибавляю скорость, так как мы уже опаздываем, и я увеличиваю громкость приемника. Фрэнк Синатра начинает новую песню: «If I can make it there, I gonna make it anywhere» (Если я могу это сделать там, то смогу это сделать везде). Эта песня как раз для эмигрантов-оптимистов. Так, наверное, рассуждали и Иегуди Менухин, и Леонард Бернстайн, и Марк Шагал, и Ээро Сааринен, да мало ли кто. Ведь великую науку и великое искусство Америки делали эмигранты.
А мы, грешные, пробираемся по этой лестнице – эскалатору нашей памяти, пробираемся против течения, делая различные остановки. Если бы мы знали, что нас ждет впереди, что в 2000-м году появятся два новых президента – Буш и Путин, что это будет год, который с ужасом будут ждать все владельцы компьютерных систем, нанимая армии программистов на случай глобального сбоя. Но сбоя так и не наступит. Зато начнутся вещи похуже. Трагедия International Trade Center, волна терроризма, война в Ираке…
А я двигаюсь все выше и выше. Отметка 2008. Как писал поэт «Октябрь уж наступил…». И он действительно наступил – страшный октябрь – начало всемирного экономического кризиса. Пошел обвал, подобный старой голландской забаве с домино, когда выстраиваются огромные конструкции и путем нажатия одной костяшки последовательно рушаться все эти сооружения. Директора банков и крупнейших предприятий стоят с протянутой рукой, слезно взывая к правительствам с просьбой о помощи, не забывая в то же время выписывать себе многомиллионные бонусы.
Цифры, обозначающие суммы денег, становятся какими-то малореальными. Долг нашего государства уже исчисляется многими триллионами. На табло «U. S. National Debt Clock», установленном фирмой «Darst Organization» в центре Нью-Йорка, показывающем эту цифру, уже не хватает клеток. Цифра перескочила десять с половиной триллионов. Она уже состоит из 14 знаков. Табло закрывают на реконструкцию. А кто реконструирует всю эту пошатнувшуюся финансовую систему?
Вообще отношение к цифрам, обозначающим суммы денег, становится каким-то непривычным для обычных граждан. Звездам шоу-бизнеса и спортсменам платят чудовищные гонорары в десятки и сотни миллионов долларов. Идет напряженная борьба за рекорды.
Актеру Джонни Деппу выписали гонорар 56,5 миллионов долларов. Рекорд. Ура!
Джоан Роулинг получила гонорар 300 миллионов долларов. Рекорд. Ура!
Леннокс Льюис готов вернуться на ринг за 100 миллионов долларов. Рекорд. Ура!
Растет благосостояние наших VIP граждан. Не обошла стороной эта компания и наших коллег – грешных старателей в области изобразительного искусства.
Здесь свои рекордсмены.
Да здравствуют прославленные аукционы Sothby’s, Cristy и их скромные покупатели! Небольшой холст Малевича «Супрематическая композиция» продан на аукционе Sothby’s за 60 миллионов долларов. Цена впечатляющая. Но здесь мастер изобразил уже не один черный квадрат, а несколько квадратиков и прямоугольников разных цветов. Тут уж ничего не скажешь. Ведь Малевич – это классик супрематизма. Абстрактное полотно Джексона Поллока, на которое он давил краски прямо из тюбиков, не приходя в сознание, уходит за 140 миллионов долларов. Рекорд. Ура!
Количество непроданных работ покойных авангардистов значительно редеет. Аукционам нужно раскручивать новых авторов. Искусствоведы стоят на старте. А тут как назло покончили с Советским Союзом и антисоветская тематика уже никого не привлекает. Но, слава Б-гу, еще не все потеряно – остались же воспоминания о коммунальной этнографии советских граждан, и живы еще люди, гонимые в свое время. Есть еще мастера, сидевшие в психушках, есть мастера, работы которых уничтожали бульдозерами. Ура! Началась новая волна рекордов. Абстракционизм и сюрреализм устарели, соцарт уже тоже не так привлекает. Да здравствует «романтический концептуализм» Кабакова. Да здравствует «тотальная инсталяция». Слова-то какие красивые.
Уже многомиллионные цены идут за инсталяции раскрученных концептуалистов. Мастерство уже мало кого волнует.
Да здравствуют идеи тотальных инсталяций. Посетителей крупных выставочных залов впечатляют две инсталяции Кабакова, особо отмеченные искусствоведами. «Туалет в углу» и просто «Туалет» (типа общественного сортира). Первая – это дверь в уборную в коммунальной квартире, из-за которой слышны звуки, соответствующие этому помещению. Это произведение было подарено Эрмитажу, что несказанно обрадовало его высокочтимых искусствоведов, так как это была первая работа великого мастера Кабакова, приобретенная этим великолепным музеем, крупнейшим в мире.
Было бы несправедливо говорить, что мастер всегда увлекался только туалетной тематикой. Некоторые произведения были посвящены другим темам. Например «Лопата». Лопата прибита к доске, покрашенной зеленой краской, на которой прикреплены еще несколько страничек текста. Недоброжелатели злословили по поводу таких произведений мастера. Например Владимир Козлов в своей книге «Убить искусство» написал «Если у вас возникло желание войти в ряды великих художников, вы можете купить в магазине промтоваров грабли, мотыгу, вилы и смело направляться в выставочный зал». Но мы то с вами хорошо знаем, что недоброжелателей и завистников у великих в мире искусства всегда много. Владимир Козлов известный художник, он выставлялся в Лондоне, Токио, Сеуле, а такого крупного произведения он не понял. Дошло даже до того, что он не понял метафорической фигуративной инсталяции авангардиста Коваля, когда тот снял штаны и бегал привязанный на четвереньках вокруг собачьей будки. Не только не понял, но даже осудил.
