Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
А полк нам еще и землицы своей прирезал, которой его немеряно оделило государство. Задаром — лишь бы картошки, да капусты им от нас на весь год хватало. Платили‑то вертолетчики нам за овощь по расценкам Минобороны… Но и КАМАЗ они нам и пару УАЗиков — 'головастик' и 'буханку', у себя 'списанные' продали нам за рубли по тем же расценкам — додефолтным. Если вдумчиво посчитать все ништяки, что нам же в неофициальный зачет от летунов шло, даже не учитывая почти дармовой труд солдат на сборе урожая, то и цены московского рынка вам покажутся смешными. Такой вот симбиоз образовался между нами и вертолетчиками. Смычка неба и земли. И все довольны, что характерно.
В общем, как вырос я, как закончил я школу с теми же полковыми офицерскими детишками, так меня папаня в Сельхозакадемию и наладил. Чтоб, значит, по науке нам дальше хозяйствовать, а не просто как бог на душу положит. Даже платить за мое образование он был готов. Но я напрягся и поступил на бюджет, понимал уже, что лишних денег в семье не было, хотя деревенские совки и считали нас богачами и 'ксплататорами'. Ну, это понятно, у кого совсем ничего нет, тому и железный рубль — капитал.
Зеленую революцию готовил отец в одном отдельном хозяйстве. Даже страусов завел. Мы за этими страусами с батей в Финляндию зимой катались. За теми, которые к нашим холодам уже привычные.
Выгодное это дело оказалось — страусы. Намного выгодней курятины по деньгам и что очень важно — ухода за этой экзотической птицей оказалось меньше. Мясо страусячье сортовое охотно брали московские рестораны (а не сортовое мы сами с удовольствием трескали). За шкурами страусов и перьями красивыми очередь стояла из жаждущих — начиная от мелких производителей дорогой гламурной галантереи до 'Мосфильма'.
Так что через год кур у нас осталось всего полтора десятка несушек — только на яйца, самим прокормиться. От такой дури, как покупной майонез мы уже давно отказались — сами делаем. Как и кетчуп с аджикой.
И тут на тебе… 'я очутился в сумрачном лесу'… Крутился я, крутился вокруг того места где оказался, несколько часов. Всякие 'Сезам, отворись!' и 'трах — тиби — дох!' кричал. Молился всем богам, сыпал проклятиями, уговаривал незнамо кого — все без толку. Ничего не помогло. Обратно в Подмосковье я не материализовался. А время шло. К тому же обстановка этого дикого леса несколько излишне давила на психику, которая призывала как можно быстрее покинуть это неприятное место.
Сделал я три затеса на стволах, внутри которых место моего явления здесь находилось, и пошел оттуда, не забывая путь свой метить такими же затесами. А что делать? Не помирать же тут в этом сумрачном лесу в одиночку?
О! Ручеек нарисовался. Это уже здорово. Пошел я вдоль него по течению — вода она всегда к людям выведет. А там и сам сориентируюсь, как в Москву обратно попасть — я же в общаге одной доброй ко мне податливой дивчине с Украины обещал грибной супчик 'пальчики оближешь'. Семейный специалитет. Мы с Оксаной вопросов гражданской войны на ее родине совсем не касались в наших отношениях. Для селян любая война — плохо. И вообще 'Делай любовь, а не войну' — лозунг на все времена.
Лес по мере его прохождения уже не напоминал первобытную доисторическую чащу. Стал реже и светлее. Да и местность пошла под уклон. И понял я, что проявился я тут на ровном плато среди гор. Когда горы увидел, то охудел уже окончательно.
Это точно не Подмосковье.
Эту тревожную мысль я решил заесть — запить. Время обеда подошло, судя по настойчивым призывам стомаха. Устроился на поляке над обрывом, снял рюкзачок, поделил запасенные продукты надвое, накрыл поляну и все схавал в одно рыло, запивая сладким чаем из термоса.
Жевал и осматривался. Горы были не сказать, чтобы высокие, что‑то типа Уральских у города Златоуста, где я служил. Старые горы. Выветренные. Вечных снегов на вершинах не видно. Выше меня горы стояли лысые, ниже поросли лиственным лесом. Причем даже я после академического курса ботаники не смог бы точно определить, что это за породы. Листья большие и разлапистые как у конопли, а древесина на срезе больше на бук похожа или что‑то подобное красное и на первый взгляд — ценное.
А вот жилья окрест никакого не видно. Даже дымка никакого. Это уже хуже.
Читал я пару книжек про попаданцев в другие миры, но там их всех или по голове били, или катастрофа какая с ними приключалась типа КАМАЗа на встречной полосе. Но я‑то просто шел себе по лесочку и зашел не так уж и далеко от электрички, грибы искал, наклонился, поднялся, и все… Берез вокруг никаких нет, как и не было, одни хвойные гиганты вокруг. А теперь горы… И эти деревья с листьями конопли…
Атас!
И куда, скажете, мне податься?
Вестимо, вниз. В горах мне точно делать нечего.
Поднялся и пошел. Неча рассиживаться. Хотя пейзаж тут такой прелестный, что этот вид туристам продавать можно. За свободно конвертируемую валюту.
Почему‑то назад воротиться к тому месту, откуда я начал это свое экзотическое путешествие у меня и мысли не возникло. Впрочем, как и паники. Попал и попал. Устраиваться надо, оглядываться, людей искать — они подскажут что случилось. А там: проснемся — разберемся.
Кстати, о проснемся… Однако ночлег надо заранее искать, а то кто его знает, какие тут зверушки хипповые водятся в этих экзотических лесах. Мне и пары простых волков хватит за глаза. Правда, вокруг конец лета вроде, волки еще не голодные, на людей бросаться им не время. Но все же, все же… береженого бог бережет, а не береженого конвой стережет.
Перемотал портянки и пошел. Страдать потом будем. Палку себе только вырезал ухватистую и заострил ее с одного конца. Стало немного спокойнее — хоть какое‑то длинное оружие в руке. Хоть и великим нагибатором я себя и не почувствовал, но успокоился и мандражировать перестал. Даже рассмеялся, припомнив анекдот о сибирском унитазе их двух жердин. На одну полушубок вешать, другой от волков отбиваться…
Ручей петлял между деревьев и крупных камней, и я с ним такие же кренделя выписывал.
Пару раз перебирался через приличные буреломы.
Напоследок прикинул к носу и вернулся к последнему завалу, где и отыскал себе место для ночлега вроде как защищенное со всех сторон поваленными деревьями с торчащими во все стороны толстыми ветками.
Костерчик небольшой запалил. Только он на то и сгодился, чтобы острие самодельного копьеца закалить, да грибы на углях пожарить. Как бы знал, что так получиться — котелок бы захватил с собой, хоть солдатский, маленький. Так что повечерял печеными боровиками (домашний запас надо экономить, однако) и упал на бок вместе с птахами.
Последней мыслью ожгло, что лучше бы вообще за грибами в этот день не ходить никуда. Перебилась бы девчонка и без грибного супчика. Не первый же приступ к телу… Уже дала…
С птахами и проснулся. От их радостного чирикания, больше похожего на благодарственный молебен вернувшемуся солнцу.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
