Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
Обращались к командиру бригады Орлову, рослому сорокалетнему красавцу, вместе с братьями прославившемуся в минувшую войну. Считалось, что он имеет влияние на молодых офицеров.
— Не верю я в бескровные революции, — солидно пророкотал генерал. — Дайте срок. Резня в Мадриде пойдет похлеще, чем в Париже. Думаю, всякий честный человек со мной согласится.
— Вот как? — раздался голос с другого конца стола. — Вы, значит, считаете, что тот, кто с вами не согласен, бесчестный человек? — Это был подполковник Лунин, дебошир, какого свет не видывал. — За такие слова я готов вызвать вас на поединок.
Орлов никак не ожидал, что в его разговор с товарищами вмешаются со стороны.
— Что же вы меня провоцируете? — насупился он.
— Никак нет. — Лунин встал. — Я не бретер. Но всякий должен защищать свою репутацию. А вы только что назвали меня бесчестным человеком.
Невозможно представить положения глупее. Все собравшиеся смотрели на противников. Вызов был брошен. Отступать на глазах у полутора сотен офицеров, многие из которых твои подчиненные, — лучше сразу застрелиться.
— Извольте. — Алексей тоже встал. Ему очень не хотелось ввязываться в свару. Дуэли запрещены. Утаить поединок не удастся. Завтра же генерал схлопочет выговор. Но отказаться — еще хуже.
Толпа народу вывалила на широкий полковой двор. Бенкендорф знал, что Орлов плохой стрелок. Лихой рубака, но мазила. Поэтому его удивил выбор оружия — пистолеты. Кажется, Алексей закусил удила и не обращал внимания на существенные мелочи. Лунин, напротив, держался очень хладнокровно. Маленький, щуплый, с живой, выразительной физиономией, он был исключительно точен и ловок в движениях.
Воткнули сабли, отсчитали по десять шагов с каждой стороны.
— Сходитесь!
Как вызванная сторона, генерал имел право стрелять первым и от досады на нелепость ситуации бабахнул почти сразу, как только повернулся. Пуля просвистела далеко от локтя Лунина.
— Я дам вам фору! — насмешливо прокричал тот и разрядил пистолет в воздух. — Подойдите поближе.
Орлов вскипел пуще прежнего. Он не выносил, когда его поучали.
— Тщательнее наводите пистолет! — ухмылялся Лунин. — Мы всего-то и выпили бокалов по восемь! Руки еще не должны дрожать. Правее, правее, выше…
Не выдержав этих издевательств, Алексий снова спустил курок. И снова мимо.
— Видно, сегодня не ваш день, — со смехом отозвался Лунин. Он демонстративно навел пистолет на голову противника, подержал несколько секунд, а потом вскинул дуло к небесам. Прогремел выстрел. Галки сорвались с крестов полковой церкви. — Прекратим комедию, — бретер лениво зевнул. — Надеюсь, теперь вы понимаете, как ошибались насчет честных людей?
С этими словами Лунин повернулся и гордо двинулся к открытым дверям, провожаемый гулом восторженных голосов. Алексей остался на месте. Он был жалок и смешон. А герой дня принимал поздравления.
Бенкендорф увидел, как Лунина нагнал Михаил Орлов. Было естественно ожидать, что брат опозоренного командира бригады предложит наглецу теперь потягаться с ним. Но Мишель дружески похлопал подполковника по плечу.
— Спасибо за жизнь Алексиса.
У Бенкендорфа отвисла челюсть.
— Ты с ума сошел? — Его возмущению не было границ. — Этот Лунин публично унизил твоего брата…
Мишель полоснул старого приятеля ледяным взглядом, но ничего не ответил.
— Не лезь к нему, — с усталой злостью бросил Алексей. — У него теперь другие братья. Им он и угождает.
Карета миновала Казанский собор, обелиск с крестом и каменный мостик, под которым прачки полоскали белье. Потом покатилась вдоль длинного двухэтажного здания Гостиного двора, отделенного от улицы частоколом молоденьких липок. Углом на Невский выходила Императорская библиотека, за ней открывался чахлый сквер, а в глубине — стройное здание Большого театра. Съезд начинался около шести, в половине седьмого поднимали занавес, что, впрочем, не прекращало притока зрителей.
Граф и графиня Воронцовы прибыли вовремя. Михаил Семенович не выносил опозданий. Он сам помог жене выйти из экипажа и, держа ее под руку, поднялся по лестнице. Это была красивая пара. Высокий седоватый генерал с навечно приросшей к лицу любезной полуулыбкой. И хрупкая, маленькая дама, бросавшая вокруг себя быстрые взгляды подвижных темных глаз. В фойе Воронцовы встретили генерала Закревского с женой — забавную чету, где муж головы на полторы был ниже своей ненаглядной половины, а супруга блистала такой откровенной, бесстыдной красотой, что проходившие мимо дамы отворачивались от нее, дабы не портить себе настроение. Знакомые устремились друг к другу. Мужчины пожали руки, женщины расцеловались. Поскольку оба семейства были без родственников, то решили смотреть спектакль вместе, в ложе Воронцовых.
Давали «Нину, или сумасшедшую от любви», одну из любимых петербургских опер. Сегодня выступала итальянская труппа, и явилась возможность сравнить ее исполнение с французским. Женщины уставились на сцену, а генералы стали потихоньку бубнить о своем. Глупейшая дуэль Орлова с Луниным уже занимала умы.
В тот момент, когда Нина у мраморного фонтана топила в слезах остатки рассудка, а Закревский театральным шепотом заявил: «Лунин и в Польше не остепенился. Как только великий князь его терпит?» — в зал через боковую дверь вошел молодой человек и с шумом двинулся вперед по ногам сидящих.
На опоздавшего зашикали. Михаил Семенович, не терпевший нарушений общественных приличий, презрительно скосил глаза. Юнец проталкивался к своему месту во втором ряду. Какая-то барыня стукнула его ладонью в спину, и он рассыпался в извинениях, делая шуточные поклоны направо-налево, причем отдавил еще больше ног. Это уже не лезло ни в какие ворота, и граф достал лорнет. Вообще-то его зрение позволяло читать заголовки газет в руках у зрителей партера. Но лорнет служил знаком крайнего неудовольствия.
Всякому воспитанному человеку известно: если вас лорнируют, значит, вы привлекли внимание. Ведите себя потише. Какое там! Опоздавший невежа считал за доблесть игнорировать правила приличия. Он наконец пробился к своему креслу и плюхнулся с таким скрипом, что певица поперхнулась самой высокой нотой. Повертев головой по сторонам, шалун тоже достал лорнетку и принялся пристально разглядывать восседавших в ложах дам. При виде госпожи Закревской он даже присвистнул, но на лице графини задержал взгляд долее приличного.
— Елизавета Ксаверьевна, извольте отклониться немного вглубь, — ледяным тоном сказал Михаил, сам вплотную придвигаясь к красному, обитому бархатом бортику и как бы заслоняя собой жену.
Это не понравилось шалопаю, и он скорчил графу уморительную рожу. Было видно, что наглец не может решить, которая из дам ему больше нравится. Лиза смотрелась рядом с соседкой как фиалка в тени чайной розы. Но ее нежное лицо дышало такой простотой и свежестью, что, отведя глаза в сторону, неугомонный мальчишка тут же вновь поднял их наверх в поисках графини.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
