Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
— Великолепная, князь, — послушно согласился Богдан.
— Накрой-ка мне завтрак во дворе под липой, ― выразил пожелание Ягайло. ― Да скажи конюшему заседлать коня. Ганко тоже поедет со мной — предупреди его.
— Далече собираешься, князь?
— Не твоего ума дело.
— Да я к тому: оружие и доспехи приготовить тебе или нет? — обиженно произнес слуга.
— Доспехи не надо. При такой жаре я в них к полудню сварюсь, как поросенок в котле. А меч, пожалуй, возьму, — подумав мгновенье добавил Ягайло. — Принеси тот, что полегче — миланской работы.
В следующий момент дверь почивальни распахнулась, и в комнату, тяжело дыша, влетел Войдылло. Лицо его было красным. Со лба, минуя брови, на горящие щеки стекали струйки пота.
* * *
Поскольку этот человек будет неоднократно встречаться в нашем повествовании, то следует дать некоторые пояснения. По происхождению Войдылло был холопом. Возможно, он так бы и состарился в этом звании, как Богдан, если бы волею случая или судьбы не попался на глаза великому князю литовскому Ольгерду. Смышленый, подвижный мальчишка понравился князю, и тот взял Войдыллу к себе в услужение.
На первых порах холоп стелил постель Ольгерду, подавал на стол, выполнял мелкие поручения, умея при этом угодить князю. Но, кроме услужливости, Войдылло отличался от прочих слуг глубоким умом и природной смекалкой. Любознательный юноша рано начал интересоваться жизнью княжеского двора и государственными делами. Со временем он стал в курсе всех событий в Литовском княжестве.
Проницательный Ольгерд, умеющий по достоинству оценить человека, увидел в молодом холопе тонкого дипломата, обладающего незаурядным чутьем. Он начал приглашать Войдылло за трапезный стол и спрашивать: как тот поступил бы в различных жизненных ситуациях. И, как правило, мнения по поводу взаимоотношений с друзьями и врагами Литовского государства у великого князя и холопа совпадали. Сначала князь делал это больше из любопытства, чтобы убедиться в правильности своих мыслей, но со временем он начал спрашивать совета у Войдыллы по более сложным вопросам политики, когда и сам затруднялся принять решение. И опять ответ слуги был верным, дельным, и, иногда, единственно приемлемым. Войдылло заменил Ольгерду и княжеский совет и многочисленных бояр, постоянно пытавшихся направить взор великого князя литовского в нужную им сторону.
Неожиданное возвышение холопа было явно не по душе именитым князьям государства, оставшимся не у дел. В ту пору в Литовском княжестве уже проходило время, когда люди добивались высокого звания благодаря глубокому уму и воинской доблести. И бояре неоднократно пытались опорочить слугу в глазах Ольгерда. Однако Ольгерд, прекрасно понимавший цену лживых доносов своих завистливых подданных, еще больше возвеличил Войдыллу. То ли назло боярам, то ли в знак привязанности к слуге, а может по своей прихоти, Ольгерд отдал Войдылле город Лиду.
Получив удел, Войдылло не покинул могущественного покровителя, а по-прежнему оставался верным его слугою. А город Лиду он поручил заботам старшего брата.
* * *
— Что случилось Войдылло? У тебя вид затравленного зайца, за которым гналась дюжина борзых, — удивился Ягайло, встревоженный внезапным появлением любимчика отца, успевшего стать и его другом.
— Беда князь, — с трудом выдавил Войдылло, хватая воздух, как выброшенная на берег рыба.
— Что с отцом!? Умер?.. — теряясь в догадках, закричал Ягайло.
— Он жив. Хотелось бы тебя утешить, князь, но дела твоего отца и моего благодетеля совсем плохи. Видно, сегодняшнего дня он не переживет. Предчувствуя кончину, великий князь велел созвать в свою суровую обитель потомков Гедимина; всех, кто в данный момент находится в Вильно или его окрестностях. Ольгерд желает попрощаться и объявить последнюю волю.
Лицо Ягайлы застыло от такой речи княжеского любимца, зрачки глаз расширились, а руки судорожно сжали штаны, которые он собрался, было, одевать. Потом князь вдруг набросился на бедного Богдана, и без того стоявшего ни живым, ни мертвым:
— Что стоишь, скотина безмозглая!? Бегом найди Ганко. И чтоб, когда я выйду, оседланные лошади ждали под башней, а врата были распахнуты.
Немолодой холоп вылетел из комнаты со скоростью выпущенной из арбалета стрелы, а Ягайло вновь обратился к Войдылле:
— У кого из князей ты был?
— Ты первый, кому я передал повеление Ольгерда. Не знаю, как быть, — после недолгих раздумий произнес Войдылло. — Когда утром я скакал к нашему господину, мне повстречался князь Андрей Полоцкий со сворой борзых и толпой загонщиков. Наверное, он поехал охотиться к дальним озерам. Нелегко будет его найти.
— Действительно, мы его не найдем, — при этих словах князь многозначительно посмотрел на Войдыллу, продолжая натягивать на правую ногу короткий остроносый сапог с небольшим каблуком — новинку немецких ремесленников. — Послушай, Войдылло, а может, великий князь не так плох, как ты утверждаешь? Дней пять назад я видел его крепким стариком, и он вовсе не собирался умирать. Отец тогда еще встал и проводил меня до двери.
— Не обольщайся надеждами, Ягайло. Ты же знаешь: князь Ольгерд никогда не ошибается. И если он сказал, что умрет сегодня, значит, так оно и будет. Спеши князь, если хочешь успеть попрощаться с отцом и выслушать его последнюю волю.
— Да. Ты прав, Войдылло. Отец никогда не ошибался.
— Я с твоего позволения зайду к великой княгине и князю Кейстуту.
— Да-да, конечно. Ступай, друг мой.
Войдылло вышел, а следом за ним спустился по лестнице и Ягайло. На ходу он застегивал легкий кафтан. Распахнув со скрипом дверь, князь наткнулся на Богдана. Слуга держал в руках широкий пояс с узорчатой пряжкой. На червонном золоте ее играли кровавые рубины, разбуженные солнечным светом. Через определенный промежуток красивые каменья, вставленные в серебряные окна, слегка покрытые чернью, сопровождали пояс по всей длине. Над поясом высилась рукоять легкого меча, которая заканчивалась золотым изображением свирепого льва. Глаза льва светились драгоценными камнями редкой красоты.
Ягайло любил красивое, дорогое оружие, большей частью бесполезное в бою. Князь принялся застегивать пояс поверх кафтана, а слуга между тем поддерживал меч, прикрепленный к поясу серебряными цепями.
В это время тяжелая дверь вторично распахнулась. На выложенную камнем дорожку ступил богатырь в русской кольчуге из массивных колец. Несмотря на его гигантский рост и широкий размах плеч, лицо воина казалось совсем юным. По крайней мере, можно было с уверенностью сказать, что юноше не более двадцати лет.
— Ганко, зачем ты напялил это железо? — вместо приветствия спросил Ягайло.
Тяжелая кольчуга была одета явно не ко времени. Однако Ганко слишком долго копил на нее деньги и только вчера позволил себе дорогостоящую покупку. Как малый ребенок он искоса любовался своим приобретением, поглаживал руками и даже не замечал, что светит солнце, а кольчуга весит почти три пуда.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
