Отношение к животному может быть окрашено сложными эмоциями. Двадцать лет назад Кэрол без памяти влюбилась в ламантина в полтонны весом. Кэрол обратилась в небольшой музей естественной истории во Флориде, надеясь получить какую-нибудь работу — неважно какую. В музее же как раз имелась вакансия: им требовался человек для ухода за тридцатилетним самцом морской коровы по кличке Пышка. У Кэрол не было опыта работы с морскими млекопитающими, но, так или иначе, место ей предложили. Кэрол и не подозревала, что с этого момента ее жизнь изменится окончательно и бесповоротно.
На эволюционном древе Пышка занимал место где-то между Монстром из Черной лагуны и мастером Йодой. Когда Кэрол нас познакомила, Пышка уцепился за край бассейна передними ластами, выставил голову из воды на полметра и испытующе посмотрел мне прямо в глаза. Мозг у ламантина меньше футбольного мяча, однако выглядел Пышка невероятно мудрым. Мне даже стало как-то не по себе. Что до Кэрол, то она была просто влюблена в Пышку.
Двадцать лет кряду вся жизнь Кэрол крутилась вокруг Пышки. Она приходила к нему каждый день, даже в выходные. Важную роль в их дружбе играла еда. Морские коровы травоядны, и Кэрол кормила своего питомца с руки — два центнера листовых овощей, в основном салата-латука, ежедневно.
Впрочем, жизнь с престарелой морской коровой имеет свои трудности. Пышка обожал Кэрол ничуть не меньше, чем она его. Когда Кэрол с мужем уезжали на недельку-другую в отпуск, Пышка впадал в уныние и отказывался от еды. Снова и снова получала Кэрол известие о том, что Пышка устроил голодную забастовку, снова и снова торопливо возвращалась домой и бежала пичкать морскую корову горами кочанного салата.
В конце концов Кэрол перестала ездить в отпуск, и муж заявил, что она как-то неправильно расставляет приоритеты, если предпочитает полтонны жира и мышц родному супругу.
Можно ли кормить удавов котятами
Занимаясь исследованиями в области психологии, я двадцать лет изучал взаимоотношения человека и животных и обнаружил, что причудливые логические построения, продемонстрированные Джудит, Джимом и Кэрол, являются не исключением, а скорее правилом, когда речь заходит о животных. Всерьез же я задумался о том, насколько мы непоследовательны в отношениях с другими видами, одним солнечным сентябрьским утром, когда мне позвонила знакомая по имени Сэнди. В то время я изучал поведение животных, а Сэнди преподавала у нас в университете и была активной защитницей прав животных.
«Хел, мне сказали, что ты берешь из джексоновского приюта котят и скармливаешь их своей змее. Это правда?»
Я онемел от изумления.
«Э-э-э… ты вообще о чем? У нас есть змея, но еще совсем маленькая. Да она котенка и не проглотит! И вообще, я люблю кошек, так что, даже будь змея взрослой, я бы ни за что не позволил ей есть котят!»
Сэнди рассыпалась в извинениях. По ее словам, она догадывалась, что это все выдумки, но должна была убедиться лично. Я сказал ей, что все понимаю, но буду очень благодарен, если она объяснит своим приятелям — защитникам животных, что я не обездоливаю общество, похищая у него бродячих котов в угоду удаву своего сына.
Однако потом я задумался о моральной стороне содержания плотоядного питомца. Наш удавчик появился в доме случайно. Летом меня пригласили в университет штата Теннесси, где я занялся изучением развития механизмов защитного поведения у рептилий. И вот однажды, когда я работал с животными в лаборатории, раздался телефонный звонок. Звонивший был совершенно обескуражен — проснувшись утром, он обнаружил, что ночью его семифутовый удав разродился четырьмя с лишним десятками маленьких извивающихся удавчиков. Удивление хозяина и его жены понять нетрудно: новоявленная мамаша хоть и прожила целых восемь лет в одной клетке с самцом-удавом, эротического интереса к нему никогда не проявляла.
Хозяин удава слышал, что я занимаюсь поведением змей, и потому стал расспрашивать меня о том, как вырастить удавчиков здоровыми и где взять им хороших хозяев. С вопросами о выращивании малышей я перенаправил его к специалисту по рептилиям, которого когда-то знал в ветеринарном колледже, а сам согласился взять одного из змеенышей себе. Тем же вечером мы с моим одиннадцатилетним сыном Адамом отправились к хозяевам удава, где перед нами вывалили кучу шевелящихся червяков. Адам выбрал себе самого симпатичного удавчика и окрестил его Сэмом.
Сэм был очень удобным домашним животным. Он не царапал мебель, не будил по ночам соседей, не требовал, чтобы с ним играли. По натуре он был существом кротким, и только однажды попытался слопать большой палец Адама. Но тут уж Адам был сам виноват. Незачем было сначала играть с хомячком приятеля, а потом тут же брать на руки Сэма. Мозг у удава не больше таблетки аспирина, так что человеческую руку от грызуна он отличить не в состоянии. Пахнет мясом — ну и…
Весть о том, что семья Херцог кормит удавов котятами, пронеслась по округе несколько недель спустя, когда мы вернулись домой, в западные горы Северной Каролины. Понятия не имею, откуда пошли эти слухи, но само по себе обвинение было смехотворным.
Конечно, удав не побрезгует никаким мелким млекопитающим, но в Сэме-то и полуметра не было — он и мышку бы не смог проглотить!
Однако у меня возникли вопросы, терзавшие меня еще не один день. Обвинение заставило меня задуматься о том, что мне и в голову никогда не приходило: о моральном аспекте содержания домашних животных. Змеи не едят морковку и капусту. Так этично ли будет со стороны моего сына содержать питомца, которому постоянно требуется мясо? Может быть, с точки зрения морали следует предпочесть питомца, которому хватает мяса из кошачьих консервов? И каковы должны быть обстоятельства, чтобы кормление домашнего удава котятами стало этичным поступком?
Женщина, ставшая источником слуха о несчастных котятах, держала у себя нескольких кошек, которых отпускала бродить по лесу у своего дома. Как и многие кошатники, она привычно закрывала глаза на тот факт, что все члены семейства кошачьих, от льва до домашней мурки, плотоядны и питаются мясом. Каждый день все коты Америки вместе взятые съедают целую гору мяса. В ближайшем супермаркете полки отдела «Корм для животных» ломятся от стограммовых баночек с телятиной, бараниной, курятиной, кониной, индюшатиной и рыбой. Реклама утверждает, что «свежее мясо» содержится даже в сухом кошачьем корме. Учитывая, что в Америке 94 миллиона кошек, цифра выходит впечатляющая. Если даже каждый кот съедает в день всего пятьдесят — шестьдесят граммов мяса, то на круг выходит более пяти миллионов килограммов мяса — или три миллиона цыплят — в день.
Плюс к этому коты, в отличие от змей, убивают ради удовольствия. Ученые установили, что жертвой охотничьих инстинктов наших кошек ежегодно становится один миллиард мелких животных. Интересно, что многих кошатников вовсе не волнует опустошение, которое их питомцы производят в окружающей среде. Одной группе канзасских котовладельцев сообщили о результатах исследований и о том, как пагубно сказывается поведение их питомцев на местной популяции певчих птиц. Затем слушателей спросили, намерены ли они теперь держать своих питомцев взаперти. Три четверти респондентов сказали — нет, не намерены. Жестокая ирония: многие владельцы котов любят кормить у себя на заднем дворе птичек, тем самым обрекая сотни тысяч злополучных соловьев и пересмешников на верную гибель в когтях своих домашних любимцев. Можно предположить, что число мохнатых и пернатых существ, ежегодно приносимых в жертву нашей любви к кошкам, минимум вдесятеро превышает число животных, используемых для проведения биомедицинских экспериментов.
