Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
В животе заурчало. Если Ковригсен не хандрит и настроение у него не кислое, то тесто наверняка поднялось, а тогда самое время поспешить в пекарню, подумал Простодурсен, сунул камешек в карман и тронулся в путь.
По дороге он решил обойти канаву и полюбоваться на свою работу. И вот когда он стоял на краю канавы и рассматривал грязь на дне, жизнь его изменилась.
Во-первых, кто-то закричал «На помощь!». Во-вторых, Простодурсен споткнулся о лопату.
Крик о помощи прорезал воздух внезапно. Кричали с реки. Что там творится, Простодурсен не видел. Слышал он такой призыв тоже впервые. Голос как будто был немного похож на голос Октавы – дамы, жившей ниже по течению, но сходства было до того мало, что Простодурсен почти не сомневался: кричала не она.
Раз кто-то зовёт на помощь, значит, помощь ему нужна, решил Простодурсен и бегом припустил на выручку. Через канаву и прямиком по траве – это кратчайший путь к воде. Вот в траве его и подстерегла лопата.
Шмяк!
Простодурсен полетел носом вперёд и грохнулся в траву.
«Лопата, – подумал он, тормозя. – Лопату я нашёл».
Он вскочил и помчался дальше вниз, к реке.
В воде барахталась утка. Она пыталась плыть против течения, пыхтела и отдувалась.
– Помогите, – просипела она.
– Вы хотите, чтобы я вам помог? – уточнил Простодурсен.
– Что? – простонала утка.
– Какая помощь вам нужна? – спросил Простодурсен.
– Меня преследует хищная птица, огромная, страшная! Она хочет отнять у меня яйцо.
– Ни одной хищной птицы здесь нет.
– Можете помочь мне выбраться на берег?
– Подождите минуточку, я принесу свой инструмент.
Простодурсен помчался за лопатой. Как раз удобное приспособление для помощи уткам. Он опустил лопату в воду, подвёл под утку и вытащил её на берег.
Утка лежала в траве и тяжело дышала. Бедная. Видно, приплыла издалека. Но разве у птиц не кончился сезон кладки яиц? Уже осень на исходе, для птенцов поздновато.
– О, – стонала утка, – спасибо, что помогли. Никто, никто…
– Не стоит благодарностей, успокойтесь.
– О… – застонала она – и вдруг сомлела и завалилась на бок. Откуда-то из перьев выкатилось яйцо и покатилось по склону к реке.
Простодурсен молча наблюдал за ним и страшно злился. У него была гора планов на день, а теперь поперёк них разлеглась эта утка. А яйцо утки вообще катится вниз по склону к воде. Нет, вон запуталось в траве.
Яйцо оказалось голубым в мелкую чёрную крапочку. Красивое, ровно-округлое. Похожее на идеальный камешек для бульков. Простодурсен подошёл к яйцу и приложил к нему ухо. Внутри тишина. Простодурсен схватил яйцо и быстро сунул его под утку – а то ненароком забудешься да и булькнешь чужое яйцо в речку.
Подумав, он понял, что пойти к Ковригсену прямо сейчас у него не получится. Хоть хлебом по-прежнему пахло на всю округу, а живот урчал, требуя коврижку, Простодурсен решил не отлучаться от утки. Должна же она очнуться, чтобы он довёл свою помощь до конца.
Пока он так размышлял, на берег снова спустился Пронырсен. Можно подумать, он всё это время ждал в засаде за кустом.
– Уткой разжился, – заметил Пронырсен.
Он стоял на другом берегу и заявлял, что Простодурсен разжился уткой. Ну и словцо. Простодурсен даже не нашёлся что ответить.
Он вообще замечал, что на иные вопросы Пронырсена трудно дать ответ. Они какие-то скользкие. Уткой разжился, ну-ну, мы-то с тобой понимаем…
– Я видел, как ты огрел её лопатой.
– Что? – разинул рот Простодурсен.
– Мне ты сказки не рассказывай, – велел Пронырсен. – Я буду молчать как рыба. Но я уверен, что утка плыла ко мне.
– Я её не трогал, – сказал Простодурсен, – просто помог ей вылезти на берег.
– А чего она тогда не шевелится?
– Она устала. Она… плыла против течения.
– Ха-ха-ха! – захохотал Пронырсен. – Да ты прямо сказочник!
Он шагнул в кромку воды, нагнулся и сделал несколько больших глотков.
– Вкусная у тебя здесь вода, – заметил Пронырсен.
– Да. Я делаю на ней и пудинг, и соки.
– И швыряешь в неё камни.
– Бульки. От них отличный звук – «бульк».
– Хотя эта вода – моя.
Здравствуйте, приехали. Всё вдруг стало таким противным. Цвет травы и листьев и напев реки были как прежде приятны, но… вон лежит утка, а на том берегу торчит этот тип и говорит…
– Вода сначала протекла мимо меня.
– Да, но… – пролепетал Простодурсен.
– Просто отдай мне утку, и не будем углубляться в это, – велел Пронырсен.
– Утку? – удивился Простодурсен. – Она не моя, я просто помог ей выбраться на сушу.
– Оно и видно, ага, – хохотнул Пронырсен.
– Да правда же.
– Как было дело, видел только я, – заявил Пронырсен. – Или ты хочешь, чтобы мы пошли к Ковригсену и созвали собрание? И все придут полюбоваться на утку. А потом мы их спросим, чья она, на их взгляд.
Собрание? – подумал Простодурсен. Противное слово, в нём слышится «брань», и ещё «рана».
Он перевёл взгляд на утку. Полудохлая, если уже не дохлая. Неужели Ковригсен поверит, что это Простодурсен довёл её до такого? А Сдобсен? Что подумает этот крендель Сдобсен? А Октава? Это же и есть собрание? Все собираются, бранятся, рассматривают, нет ли на утке ран, и решают, кому они больше верят – Пронырсену или Простодурсену. И если все решат, что он укокошил утку своей лопатой, той самой, которую он только что снова нашёл…
– Ты долго думаешь, – сказал Пронырсен.
– Да, но… – пробормотал Простодурсен.
– Так и порешим, – подытожил Пронырсен. – Ты отдаёшь мне утку, и считаем, что ничего не было.
Простодурсен опять взглянул на утку. Теперь было видно, что она всё же дышит. Это прекрасно. Если б она ещё и очнулась, то могла бы сама рассказать, как было дело. Если б она сию секунду очнулась, то всё противное разом бы кончилось, и он пошёл бы себе спокойно за коврижкой с хрустящей корочкой.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
