Мелисанда прищурилась на солнце. Прямо перед ней скакал воин в доспехах. Доспехи позвякивали, солнечные лучи отражались от полированного металла. Казалось, этот воин способен одолеть любого противника. Его конь был сильным, как бык, фыркал, будто дракон, и постоянно оглядывался, точно искал достойного соперника. В правой руке мужчина сжимал копье, а в левой — заряженный арбалет. На спине у него висел двуручный меч[1]— ударом такого меча можно было разрубить человека надвое. Если, конечно, хватит сил на то, чтобы поднять это оружие. Когда-то Мелисанде посчастливилось подержать в руках такой меч. Она едва смогла приподнять клинок над землей, а уж о том, чтобы замахнуться, не могло быть и речи. Дядя показал ей, как орудовать мечом: подхватил его, будто соломинку, и разрубил свиную тушу. Мама тогда покраснела от злости и пригрозила мужу своей сестры всеми муками ада, если только он осмелится учудить что-то подобное еще раз. Папа же оставался спокоен. Он отвел маму в сторону и, улыбаясь, тихо поговорил с ней. Но, похоже, маме удалось отстоять свое мнение: папа и дядя после этого отмалчивались пару дней, хмуро переглядываясь. Это было два года назад, и с тех пор Мелисанде не разрешали прикасаться к подобному оружию.
— Если я поймаю тебя с мечом, то отправлю в монастырь. Понятно? — Мама тогда угрожающе ткнула в нее пальцем.
Да, Мелисанде было понятно. И она не нарушала материнский запрет, потому что Беата всегда выполняла свои угрозы.
Опять звякнули доспехи. Наемник развернулся в седле и посмотрел вдаль. Отец, ехавший позади каравана, крикнул, что все в порядке. Повернувшись, всадник увидел выглядывавшую из-под тента Мелисанду. А девочке только того и требовалось: она тут же набросилась на него с вопросами:
— Вы кто? Я вас еще никогда не видела. Вы издалека? Вы так же отважны, как благородный Гаван? Вы уже много драконов убили? Еще остались рыцари, которых вы не вызывали на поединок?
Наемник и глазом не моргнул.
— Меня зовут Зигфрид фон Рабенштайн. Мой родовой замок в двух неделях езды отсюда. Нет, я еще не убивал драконов, потому что их не существует. А рыцарей столько, что всех их не вызовешь на поединок.
— Зачем вы здесь?
— Меня попросил об этом ваш отец.
Мелисанда высунулась из телеги, посмотрела вперед и назад и принялась считать. Насколько она могла судить, караван сопровождали десять всадников в полных доспехах. Так много еще никогда не было. Кроме того, впереди и сзади шли десять пехотинцев с копьями и даже мечами. Из-за того, что дорога была узкой, им пришлось выстроиться в колонну по три. Слева и справа раскинулся густой лес.
Мелисанда обожала рыцарей, хотя брат говорил ей, что бывают рыцари, которых уважать не за что. Обедневшие рыцари зачастую становились грабителями и нападали на караваны купцов, убивали паломников, чтобы забрать их вещи. Рудгер был старше Мелисанды на три года, ему недавно исполнилось шестнадцать. Раньше они часто сидели на чердаке среди рулонов ткани, которой торговал их отец, и играли вырезанными из дерева фигурками рыцарей, разрабатывая план боя или осады вражеского замка. Рудгер постоянно поддразнивал сестренку, говоря, что она должна была родиться мальчиком, но произошла какая-то досадная ошибка и на свет появилась девочка. Мелисанда очень любила брата, и ей нравилось проводить с ним время. Правда, теперь у Рудгера не было времени на игры, потому что он с утра до вечера помогал отцу в работе. Иногда они уезжали на несколько недель, присоединяясь к другим купцам. Какие удивительные истории рассказывал Рудгер по возвращении! Через два-три года ему предстояло жениться и переехать с женой на север. Но Мелисанда не хотела даже думать об этом. Рудгеру придется уехать… Это было ужасно. Однако до тех пор оставалось еще много времени, и оно будет тянуться целую вечность. Почти как эта поездка.
Прежде чем Мелисанда успела засыпать Зигфрида новыми вопросами, мать призвала ее к порядку.
— Мелисанда! Вернись под тент! Не пристало девочке заговаривать с рыцарем.
— Да, мама.
И Мелисанда неохотно заняла свое место на сундуке.
* * *
Рудгер ехал рядом с отцом.
— Вскоре мы въедем в ущелье. Это единственное место, где он может нанести удар.
Конрад Вильгельмис кивнул.
— Он победит, только если соберет двести всадников. А такого даже де Брюс себе позволить не может. — Он тряхнул пышной гривой рыжевато-каштановых волос и, улыбнувшись, продолжил: — Наши разведчики ничего не обнаружили. Там никого нет. — Конрад указал на возвышавшиеся впереди скалы.
Рудгер нахмурился.
— У меня странное чувство, словно там что-то есть, но я не вижу этого.
— Это страх, вызванный опасностью. — Конрад опустил руку ему на плечо. — Там нет ничего, о чем стоило бы беспокоиться, сынок. Но хорошо, что ты осознаешь свой страх. Только так ты сможешь принять верное решение в критический момент.
— Конечно, ты прав, отец.
Рудгер развернул коня и вновь пристроился в конце каравана.
Отец нашел правильные слова, чтобы объяснить юноше его состояние, и все же у Рудгера по спине бегали мурашки. В точности так, как в тот день, когда на него внезапно напал медведь. Зверь подкрался к парню незаметно, но он успел обернуться и нанести удар. Рудгер всегда предчувствовал опасность. Вот и сейчас. Больше всего ему хотелось попросить отца вернуться, но это было бессмысленно. «Нужно взять себя в руки, — подумал юноша. — Разведчики ничего не обнаружили, значит, все в порядке».
* * *
Мелисанда вздохнула. Рудгеру хорошо, ему можно скакать верхом. А ей приходится убивать время в этой узкой крытой телеге.
— Почему с нами столько охраны, мам? — спросила она, хотя знала ответ.
— Лес густой, в нем затаились разбойники, а нам нужно от них защититься, ты же знаешь.
Мелисанда уже хотела что-то сказать, но вовремя сдержалась, иначе она выдала бы себя. Пару дней назад девочка случайно подслушала разговор родителей.
Они стояли в коридоре и шептались, но Мелисанде все было слышно из комнаты. Дверь была приоткрыта, и девочка даже видела отца и мать.
— Я ему не доверяю, — тихо сказал Конрад, сжав кулаки.
— На такое не осмелится даже Оттмар де Брюс, — возразила Беата. — Ты выдумываешь. Кроме того, он ведь понимает, что мы не виноваты. Каждый знает, что это была самозащита. Наемники дорого стоят, очень дорого. Где ты возьмешь деньги? Ты тратишь все наши сбережения на это безумие. Если продолжится засуха, золото понадобится для покупки еды и корма для скота. Я и так чувствую себя пленницей: никуда не могу пойти без охраны. — Мать покачала головой. — Это пустое расточительство. Нам не нужно столько наемников. Он никогда не осмелится…
