ПРЕДИСЛОВИЕ
Всякий человек, публикующий историю какого-нибудь государя, какой-нибудь государыни, того или иного знатного вельможи либо той или иной танцовщицы, причем историю, написанную лично ими, должен отчитаться перед публикой, вечно сомневающейся в достоверности подобных сочинений и в том, каким образом они попали к нему в руки.
Сделать это в отношении книги, которую мы сегодня выпускаем в свет, не составит нам никакого труда. Для этого достаточно будет всего-навсего изложить факты во всей их простоте.
Вот что мы писали в 1838 или 1839 году по поводу своего путешествия 1835 года по княжеству Монако:
«К X веку Монако стало наследственной сеньорией семьи Гримальди, могущественного генуэзского рода, обширные владения которого располагались в Миланском герцогстве и в Неаполитанском королевстве. Приблизительно в 1605 году, в период образования крупных европейских держав, сеньор Монако, опасаясь, что савойские герцоги и французские короли в один миг уничтожат его, вверил себя покровительству Испании. Однако в 1641 году Онорато II счел, что это покровительство приносит больше расходов, нежели выгод, и, решив сменить покровителя, впустил в Монако французский гарнизон. Испанию, имевшую в Монако почти неприступную гавань и столь же неприступную крепость, обуял неистовый фламандский гнев — такой, что находил временами на Карла V и Филиппа II, и она отняла у своего бывшего подопечного его миланские и неаполитанские владения. В результате этого захвата бедный сеньор сохранил власть лишь в своем Маленьком государстве. Тогда Людовик XIV, чтобы возместить владетелю Монако понесенный им ущерб, пожаловал ему взамен утраченных земель герцогство Валантинуа в Дофине, Карладское графство в Лионе, маркграфство Бо и владение Бюи в Провансе; затем он женил сына Онорато II на дочери господина маршала де Грамона. (Сын же нашей княгини Монако позднее взял себе в жены дочь господина Главного.) Этот брак принес владетелю Монако и его детям титул иностранных князей. Именно с тех пор Гримальди сменили свое звание сеньоров на княжеский титул.
Брак не был счастливым; в одно прекрасное утро новобрачная, та самая красивая и легкомысленная герцогиня Валантинуа, столь хорошо известная по любовной летописи века Людовика XIV, стремительно покинула пределы владений своего супруга и укрылась в Париже, возводя на бедного князя самые немыслимые обвинения. Более того, герцогиня Валантинуа не ограничилась в своем несогласии с супругом одними лишь словесными упреками, и князь вскоре узнал, что он несчастлив настолько, насколько может быть несчастен муж.
В ту пору подобное несчастье вызывало у всех только смех, но князь Монако был очень своеобразный человек, и он разгневался. Разузнав имена многочисленных любовников жены, он приказал изготовить их чучела и устроить им казнь через повешение во дворе своего замка. Вскоре там не стало хватать места и пришлось выйти на дорогу, но князь не успокоился и продолжал чинить расправу. Слух об этих казнях докатился до Версаля. Людовик XIV в свою очередь разгневался а приказал передать г-ну Монако, что ему следует быть более милосердным; г-н Монако заявил в ответ, что, будучи суверенным князем, он вправе творить любой суд в своих владениях, вплоть до вынесения смертных приговоров, и ему должны быть благодарны за то, что он довольствуется малым, вешая лишь соломенные чучела.
Эта история наделала столько шуму, что в Париже сочли уместным отослать герцогиню обратно к супругу. В довершение наказания князь хотел провести жену перед чучелами ее любовников, но вдовствующая княгиня Монако так этому воспротивилась, что ее сын отказался от подобного мщения и устроил из всех этих чучел грандиозные потешные огни. По словам г-жи де Севинье, то был своеобразный факел Гименея.
Однако вскоре стало ясно, что над князьями Монако нависла страшная угроза. У князя Антонио была только одна дочь, и его надежда подарить ей брата таяла с каждым днем. Вследствие этого 20 октября 1715 года князь Антонио выдал принцессу Луизу Ипполиту замуж за Жака Франсуа Леонора де Гойон-Матиньона и передал ему герцогство Валантинуа в преддверии того времени, когда он оставит ему княжество Монако, что и произошло, к его великой печали, 26 февраля 1731 года. Таким образом, Жак Франсуа Леонор де Гойон-Матиньон, герцог Валантинуа по браку и князь Гримальди по праву наследования, стал родоначальником нынешней правящей династии.
Онорато IV спокойно царствовал в своем княжестве, когда грянула революция 1789 года. Жители Монако следили за ее развитием с особенным вниманием; затем, когда во Франции была провозглашена республика, они, воспользовавшись тем, что князь в это время был в каком-то другом месте, и вооружившись тем, что попало им под руку, двинулись на дворец и взяли его штурмом; прежде всего мятежники принялись грабить дворцовые погреба, где хранилось примерно двенадцать — пятнадцать тысяч бутылок вина. Два часа спустя восемь тысяч подданных князя Монако были пьяны.
После этого первого опыта они поняли, что свобода — это прекрасное дело, и решили тоже основать у себя республику. Однако Монако оказалось слишком большим государством для того, чтобы образовать единую и неделимую республику, какой была республика во Франции, и потому лучшие умы страны, составившие Национальное собрание, рассудили, что республика Монако, по примеру американской республики, должна стать федеративной. После обсуждения основ новой конституции она была принята Монако и Ментоной, вступившими в вечный союз; однако оставалось еще селение под названием Рок-Брюн. Было решено, что оно принадлежит в равной степени обоим городам. Жители Рок-Брюна стали роптать: им тоже хотелось быть независимыми и войти в федерацию, но в Монако и Мантоне лишь посмеялись над столь непомерными притязаниями. Сила была не на стороне Рок-Брюна, и его жителям пришлось замолчать; тем не менее отныне Рок-Брюн был заклеймен в конвентах обоих городов как очаг смуты. Несмотря на это сопротивление, было образовано новое государство под названием республика Монако.
Однако жители Монако считали, что недостаточно провозгласить республику, следует также заключить союз с государствами, избравшими такую же форму правления, и заручиться их поддержкой. Разумеется, они имели в виду Америку и Францию; что касается республики Сан-Марино, федеративная республика Монако относилась к ней с таким презрением, что о ней даже не шла речь.
Между тем лишь одно из упомянутых выше государств было способно благодаря своему географическому положению принести республике Монако пользу: то была Французская республика. В связи с этим республика Монако решила обратиться только к ней; она отправила трех депутатов в Конвент с просьбой о заключении союза и предложением о содружестве. В это время депутаты Конвента пребывали в прекрасном расположении духа; они радушно приняли посланцев республики Монако и призвали их явиться на следующий день за договором.
Договор был составлен в тот же день. Правда, он был невелик и состоял всего лишь из двух статей:
«Статья 1. Французская республика и республика Монако будут жить в мире и содружестве.
