— Вечно я одна из!.. — жалостливо негодуя, фыркала она.
— Одна из немногих! — шептал Кирилл, щекоча голосом ее миленькое ушко.
Джульетту танцевала звезда мирового балета Марина Купавина. Ромео — молодой талантливый танцовщик Денис Лотарев, уже громко заявивший о себе на международном уровне.
И вот наконец долгожданный вечер премьеры: яркие огни перед входом в театр, массивные двери, позолоченный зал, умирающий свет люстр, взмах дирижера, стремительная увертюра и… миниатюрная в розово-золотистых лучах восхода средневековая Верона предстала на сцене.
Два акта Кирилл смотрел из бархатного сумрака ложи, а потом Ольга провела его за кулисы. За кулисами антракт шумел ударами молотков, покрикиваниями рабочих сцены. Кирилл шел за Ольгой, одетой в бирюзовое платье с длинным разрезом сбоку. Темно-каштановые волосы девушки были перевиты крупными жемчужинами. Яркий сценический грим придавал ей роковое очарование. Постукивая пуантами, она провела его в правую кулису.
— Отсюда тебе будет хорошо меня видно, — шепнула Ольга и исчезла.
Кирилл был немного смущен и чувствовал себя не совсем ловко среди завсегдатаев закулисья, которые восторженно обсуждали между собой спектакль. Он огляделся по сторонам. Подруги Джульетты, облокотившись о станок, о чем-то весело шептались, массажист в белом халате устало сидел на стуле, массовка в старинных костюмах шумно передвигалась по сцене, мешая рабочим.
Неожиданно завсегдатаи замерли, маленькая воздушная фигура приближалась к ним… «Купавина!» — мысленно воскликнул Кирилл.
Массажист подошел к балерине и принялся растирать ей ноги. Поблагодарив его, она поднялась с кушетки и совсем близко прошла мимо Мелентьева, он даже почувствовал запах ее грима. Купавина подошла к станку и, сделав несколько экзерсисов, оживленно заговорила с каким-то мужчиной средних лет.
«Да это же Бельский!» — сам себе объяснил Кирилл.
Раздался первый звонок — суета и волнение за кулисами усилились. После второго звонка будто скользящим над сценой шагом появился Ромео — Денис Лотарев. Он был одет в темно-вишневый бархатный колет, искусно расшитый золотом и жемчугом, через правое плечо его был перекинут черный шелковый плащ.
Третий звонок — напряжение достигает своего апогея: все суетятся, поправляют костюмы, кто-то торопливо досказывает новости… и вдруг, словно по чьему-то мановению свыше, все замирает… раздаются первые аккорды.
Марина Купавина в ожидании своего выхода стояла почти рядом с Кириллом. Маленькая, худенькая, ничем не примечательная женщина, которая время от времени потирала руками икры ног. Грустный, усталый взгляд и… чудо перевоплощения… Послышались первые такты партии Джульетты, и в один миг усталая женщина превратилась в девушку, для которой высшая ценность Вселенной — любовь. Она выпорхнула на сцену и замерла в обрушившемся громе аплодисментов.
Кирилл позабыл обо всем на свете. Он только смотрел и с жадностью поглощал чудесные потоки энергии и красоты, исходившие от хрупкой фигурки в белом. Он пришел в себя, лишь когда на сцене появились подруги Джульетты, среди которых была Ольга. Подруги весело ворвались в спальню невесты и, танцуя, принялись ее будить. Неожиданно руки одной их них в отчаянном изломе взметнулись вверх… Джульетта умерла!..
Печальная весть настигает Ромео. Не слушая увещеваний друга, он мчится к той, которая дороже жизни. Последняя картина. Мрачный склеп, посередине на возвышении покоится Джульетта.
Кирилл не в силах был оторвать взгляд от Ромео — Лотарева. Он смотрел на его лицо и не мог поверить, что несчастье переживает артист, а не влюбленный. Это лицо было словно изваяно из белого мрамора, черные кудри в беспорядке падали на лоб, слезы… совсем не бутафорские, а настоящие человеческие слезы лились из его глаз… Ромео склонился над Джульеттой… поцелуй, еще поцелуй… последний. Он спешит, будто уверен, что там, за гробовыми дверьми, они непременно встретятся. Он достает из кошелька на поясе склянку с ядом. Еще один прощальный взгляд… С просветленным лицом от скорой встречи с возлюбленной он одним глотком выпивает яд и замертво падает на ступени гробницы Джульетты. Дрожь пробежала по телу Кирилла. Он и не подозревал, что может так сопереживать сценическому действию. Чтобы вернуться в реальность, он оглянулся по сторонам, и его внимание привлек Аркадий Бельский, который с восторгом смотрел на Дениса Лотарева и шептал пересохшими губами: «Гений!.. Гений!..»
Но тут проснулась Джульетта, и Кирилл вновь поддался сценическому гипнозу. Ему было искренне жаль девушку, увидевшую у своих ног бездыханное тело возлюбленного. Ее отчаяние, проклятие судьбе заставило замереть в едином вздохе огромный зал. Она обречена, жизнь без Ромео не имеет для нее смысла, она сейчас умрет, но там, в этом никому не ведомом там, ее ждет счастье быть с любимым. Она берет кинжал Ромео и с радостной яростью вонзает в себя… Несколько секунд она стоит пронзенная болью, а потом падает, словно лилия, брошенная на грудь Ромео.
Раздается шум, освещение становится ярче, и на сцене появляются символы вечной вражды — Монтекки и Капулетти… Падает занавес.
— Браво, браво! — кричит восторженно Бельский и, простирая руки, идет к артистам.
И вдруг раздается женский вскрик. Все поворачиваются в сторону Купавиной-Джульетты, которая, склонившись над своим Ромео, пыталась привести его в чувство.
— Скорей, скорей! Ему плохо!
Какая-то дама в сером платье взяла Марину за руку.
— Успокойтесь! Сейчас придет врач!.. А вы — на аплодисменты! Давайте!.. Давайте! — подталкивала она испуганную балерину.
Купавина повиновалась и, сверкая улыбкой, появилась перед восторженной публикой. Но зрителям мало Джульетты, они требовали Ромео. Зал скандировал сначала не очень ясно, а потом, чеканя каждый слог, взорвался мощным криком: Ло-та-рев! Ло-та-рев!
Марина скрылась за занавесом.
— Что с ним? — попыталась она прорваться за кулисы, но ее не пустили.
— У него обморок, рядом с ним врач. Все хорошо, Марина. Идите!.. Идите!.. Ваш поклон.
Марина, покусывая губы и бросая отчаянные взгляды в сторону Дениса, опять вышла к зрителям.
Так и не пришедший в себя Денис Лотарев с лицом белее мрамора лежал на кушетке. Прибежавший врач сунул ему под нос вату с нашатырным спиртом, тер виски, пытался нащупать пульс и вдруг со страшным изумлением произнес:
— Он умер!
— Что?! — Вскрики недоумения и недоверия заставили его усомниться в своем скоропалительном диагнозе.
— Не может быть! Что вы говорите?!
Врач еще раз попытался безуспешно нащупать пульс, крикнул, чтобы все разошлись, дали хоть немного воздуха, а потом вновь, теперь уже уверенно повторил:
— Он умер!
— Денис! — закричал Бельский и стал трясти его за плечо. — Денис! Вызовите «скорую»! Реанимацию! Немедленно! — переходя на крик, приказал он.
