— А подробности он не сообщил?
Валькирия покачала головой.
— Точной даты их возвращения никто не знает — очень удобно.
Скелетжер посмотрел на Моветона сверху вниз.
— Кое-кому просто захотелось побыть в центре внимания.
— Они придут! — завизжал Моветон. — Мир содрогнется!
— Конечно, конечно.
Моветон вскочил.
— Содрогнется, говорю вам! Придут темные боги, Безликие, и принесут с собой ужасную, могучую мощь!
— Могучую мощь, — хмыкнул Скелетжер. — Страшное дело! Похоже, у тебя и впрямь ум за разум зашел. Ты сядь, отдохни.
— Потекут реки крови, вопли умирающих будут музыкой в ушах Безликих! — величаво провозгласил Моветон и добавил с легким сомнением: — Если только у них есть уши.
Скелетжер еще раз ударил его. Моветон закрутился волчком и снова упал.
— Где твои сообщники? — спросил Скелетжер.
— У меня их нет, — невнятно пробормотал Моветон. — Я одинокий волк. В моей стае только один охотник. Я сам.
Скелетжер пожал плечами.
— Ладно, после разберемся. А пока, Моветон Хануриг, я арестую тебя за убийства Александра Ремиза и Софии Тойл в Орегоне, Котурнуса Оды и Армигера Фопа в Сиднее, Грегори Кастеляна и Бартоломью…
— В жизни не был в Орегоне, — промямлил Моветон.
Скелетжер склонил голову набок.
— Прошу прощения?
— Я говорю, в жизни не был в Орегоне. В Сиднее был, много лет назад, и, насколько помню, не убивал там никакого Фопа.
— Так-так. Видишь ли, нам довольно трудно тебе верить.
В глазах Моветона зажегся огонек.
— Погодите… минутку. Я — это… ну, как называется, когда ты чего-то не делал?
Валькирия сдвинула брови.
— Невиновен?
— Во-во! — обрадовался он, вскакивая на нош. — Точняк! Я невиновен! Ха! Слыхали? Невиновен! Я не убивал никого из тех, кого вы перечислили!
— А историка? — спросил Скелетжер.
— Ах, этот… Ну да, хотя…
Моветон понял, что дело снова оборачивается против него, и бросился в атаку. Скелетжер остановил противника прямым ударом в нос. У Моветона подогнулись колени, он повалился ничком и заплакал.
— Мне кажется, — спросил Скелетжер, — или злодеи в самом деле были раньше малость покруче?
— Нет, не кажется, — ответила Валькирия.
— Пусть я старомоден, но я предпочитаю, чтобы негодяй мог подкрепить свои угрозы действием. Тогда его воспринимаешь всерьез.
— Не знаю… — Валькирия пожала плечами. — Мне нравится, когда они плачут. Так гораздо приятнее.
— Пожалуй, ты права.
— Спасибо. И еще — теперь, без Нефариана Змея, кто у них остался-то?
Глава 2
УБИЙЦА В ГОРОДЕ
Машина была 1954 года выпуска — «Бентли-Континентал» R-класса. Мощная и блестящая, она черной акулой рассекала тихую дублинскую ночь. Прекрасный автомобиль. Валькирия успела полюбить его почти так же сильно, как и Скелетжер.
Свернули на О’Коннел-стрит, миновали Шпиль и памятник Пирсу. Моветон сидел на заднем сиденье и ныл, что кандалы жмут. Пробило четыре часа утра. Валькирия едва удерживалась, чтобы не зевнуть.
Год назад она в это время лежала бы в постели, уютно свернувшись под одеялом, и ей бы снилось… ну, что там ей могло привидеться в двенадцать лет? С тех пор все изменилось. За ночь удавалось поспать всего несколько часов, да и то если очень повезет. Не поединки с психами вроде Моветона, так практические занятия по магии или обучение боевым искусствам под руководством Скелетжера либо Таниты. Жизнь стала намного интереснее, увлекательнее… и опаснее. Кстати сказать, один из ее главных недостатков — Валькирия теперь почти не видела приятных снов. Одни кошмары. Только закроешь глаза — и они тут как тут.
Что делать, говорила она себе, такова цена, которую приходится платить за жизнь, полную захватывающих приключений.
После событий прошлого года владельцы Музея восковых фигур закрыли свое заведение и открыли новое, еще лучше, в другой части города. Старый дом смирно стоял себе между соседними зданиями, тихий и скромный. Парадная дверь была заперта и опечатана. Впрочем, Валькирия со Скелетжером никогда ею и не пользовались.
Они оставили машину на стоянке за домом и повели Моветона через черный ход. В тускло освещенных коридорах пылились фигуры исторических деятелей и кинозвезд. Валькирия провела рукой по стене, нащупала выключатель — рядом с ней открылась раздвижная дверь. Спускаясь по ступенькам, Валькирия вспомнила, как прошлым летом вошла в вестибюль Святилища и увидела, что весь пол усеян трупами…
Сегодня, по крайней мере, мертвецов не было. У дальней стены застыли навытяжку двое одетых в серое Рубак с косами за спиной; они глядели прямо перед собой смотровыми щелями шлемов. Безмолвные и смертоносные Рубаки составляли армию Святилища, а заодно и силы охраны правопорядка. Валькирию при их виде до сих пор бросало в дрожь.
Слева отворились двойные двери, и навстречу вышла женщина, ставшая новым Главным Магом Совета, Сайафин Эбб — маленькая хрупкая старушка с длинными белыми волосами и самым кротким лицом на свете.
— Скелетжер, Валькирия, — проговорила она, — позвольте, мы избавим вас от забот о пленнике.
Рубаки сделали шаг вперед, Моветон попятился. Стражники крепко взяли его за руки и потащили прочь. Он не сопротивлялся, даже перестал скулить по поводу сломанного носа.
— Спасибо за помощь, — сказала Сайафин, когда его увели. — А трое его соучастников?
— Он утверждает, что работал в одиночку, — ответила Валькирия.
— Неужели? Что ж, он скажет правду, когда поймет, насколько серьезны обвинения. Пройдетесь со мной?
Скелетжер кивнул.
— С превеликим удовольствием.
Сайафин вновь улыбнулась. Валькирия и Скелетжер пошли с ней в ногу, держась по обе стороны от старушки. Они медленно проходили по коридорам. Сайафин возглавила Совет Старейшин; предстояло еще выбрать двух чародеев, которые станут править вместе с ней. Такое решение принять непросто, но Валькирия не сомневалась, что Сайафин сделает правильный выбор. Эта женщина сразу ей понравилась.
— Вы узнали, почему он напал на историка? — спросила Сайафин.
— Сейчас выясняем, — сказала Валькирия. — Все остальные жертвы были специалистами по Безликим, а историк изучал… как бы это назвать… памятники.
— Памятники?
— Ну да, древние памятники, которые не обладают никакими магическими свойствами. Вообще.
— Кроме того, — прибавил Скелетжер, — историка убили очень неаккуратно, в то время как другие преступления явно были работой профессионала. Как видно, Моветон все же не совершенен, сколько бы он там ни хвастал. Иначе получается нестыковка.