В тот злополучный день Мариус Леандер все утро провел, как обычно, на уроках — он преподавал историю и литературу в интернате Равенштайн, где учились Лаура и Лукас. В обеденный перерыв он вместе с остальными учителями и учениками интерната обедал в общей столовой, а когда закончился учебный день, еще некоторое время занимался с отстающими. Затем удалился к себе в кабинет, чтобы продолжить исследования. Не так давно он увлекся изучением истории замка Равенштайн и с тех пор посвящал этому занятию каждую свободную минуту.
Один из коллег видел, как Мариус Леандер почти сразу же после ужина вышел из здания интерната. С этого момента никто больше его не встречал — он бесследно исчез. И хотя семья, естественно, обратилась в полицию и сама попыталась провести кое-какое расследование, до сегодняшнего дня не было найдено ровным счетом ничего, что могло бы пролить свет на это загадочное, таинственное исчезновение. Невозможно было даже представить, что же все-таки произошло. Мариус Леандер как сквозь землю провалился — ни полиция, ни коллеги, ни друзья, ни, само собою, семья ничего о нем не слышали.
«Что с ним сейчас? — грустно подумалось Лауре. — Где он?» Она была абсолютно уверена, что отец не мог бросить их по своей воле; значит, кто-то или что-то заставило его это сделать. Но зачем? Она точно знала, что он все еще жив. Ну конечно жив! Не мог же он…
— Лаура, завтрак готов! — послышался резкий голос мачехи, прервавший ее грустные размышления. — Лаура, мы ждем.
— Иду, — Лаура скорчила недовольную гримаску, — иду, иду!
Девочка развернулась и собралась уже выйти из комнаты, как вдруг заметила ворону. Лаура остановилась, удивленно разглядывая птицу на дереве перед окном. От холода ворона распушила свои иссиня-черные перья и поэтому казалась еще больше, хотя и без того была просто громадной. Лаура еще никогда не видела таких огромных ворон. Птица, словно черное привидение, неподвижно сидела на дереве и наблюдала за девочкой острыми блестящими глазками-бусинками. Надо же, Лаура только недавно читала в какой-то книге, что вороны в древности считались предвестниками несчастья. Ей вдруг стало как-то не по себе, по коже побежали мурашки.
Лаура открыла дверь в кухню, и ее окутало целое облако аппетитных запахов: свежесваренного кофе, какао и булочек. Лукас уже сидел за столом, держа в руках кружку с дымящимся какао.
Не говоря ни слова, Лаура плюхнулась на стул рядом с братом и потянулась за чайником, чтобы налить себе какао.
— Мы, похоже, сегодня не в настроении, — услышала Лаура язвительный голос мачехи. — Или просто не считаем нужным здороваться?
Заэль Леандер-Рюхлин укоризненно смотрела на падчерицу, не замечая красноречиво сочувственный взгляд Лукаса, которым он встретил сестру.
«Мама была совсем не такая, как Заэль, — думала Лаура, насыпая в тарелку кукурузные хлопья и заливая их молоком. — Она никогда не цеплялась ко мне по утрам!»
Анна Леандер, настоящая мать Лауры и Лукаса, попала в аварию и погибла, когда Лауре было всего пять лет. Лаура тоже была тогда с ней в машине, но ей в последний момент все-таки удалось спастись. Заэль Рюхлин, знакомая родителей по университету, после аварии очень трогательно заботилась о них с братом, изо всех сил старалась помочь им справиться с бедой. Мариус, естественно, был бесконечно благодарен ей за поддержку и помощь, и как-то так само получилось, что они незаметно для самих себя сблизились и через некоторое время решили пожениться.
Брак Мариуса с Заэль Рюхлин, чья карьера в редакции газеты после свадьбы резко пошла в гору, оказался удачным. Несмотря на то что Заэль большую часть времени проводила на работе, Лаура и Лукас отлично с ней ладили. Правда, только вначале. С таинственным исчезновением Мариуса ее будто подменили. Не то чтобы она теперь совсем не заботилась о детях, наоборот, она стала к ним еще более внимательной. Следила за каждым шагом, постоянно выспрашивала и вынюхивала. И прежде всего, казалось, ее интересовала Лаура. Но в то же самое время она стала к ним какой-то равнодушной. Вначале дети думали, что мачеха просто переживает за них, и, делая скидку на то, что бедняжка совсем недавно потеряла любимого мужа, на многое закрывали глаза. Но со временем она стала просто невыносимой, так что Лаура постоянно с ней спорила. Правда, сегодня у нее не было никакого желания выяснять с мачехой отношения.
— Сорри! — сделав над собой усилие, буркнула она. — С добрым утром.
— Ну вот, так-то лучше, — ответила Заэль с едва заметной улыбкой.
Она взяла кофейник, села за стол и налила себе кофе. У нее сегодня был выходной, так что не надо было идти на работу, и тем не менее она уже позаботилась о своей прическе, ее черные волосы были аккуратно уложены. Макияж тоже в полном порядке, ну, может быть, только чуточку ярковат. В отличие от Лауры и Лукаса, сидевших за столом в потертых джинсах и мятых футболках, она была одета очень элегантно, на ней был светло-розовый брючный костюм, который превосходно сидел, облегая фигуру, и подчеркивал стройную талию. Намазывая на почти что прозрачный, тонюсенький тост диетический маргарин и поверх него крохотный кусочек плавленого сыра, она не сводила с детей глаз.
— Сегодня вечером мы все вместе идем в церковь, — сообщила она радостную новость. — На рождественский концерт. Макс сказал мне, что хор просто великолепный.
«Макс сказал, — передразнила про себя Лаура. — Что еще, черт возьми, за Макс?»
Но тут она вдруг вспомнила. Мачеха имела в виду Максимилиана Лонголиуса, владельца крупнейшего в Европе информационного концерна, которому принадлежали многие теле- и радиоканалы, а также несколько газет, в том числе и та, где Заэль Леандер-Рюхлин вела раздел экономических новостей. Лаура уже однажды видела этого типа, он пригласил тогда Заэль вместе с ней и Лукасом в один из скучнейших, но очень дорогих ресторанов. Мерзкий, расфуфыренный старикашка, прикрывающий лысину, в дорогом костюме и модных очках — Лаура сразу заметила, что он красит волосы. Девочка с отвращением вспомнила, как он протянул ей свою руку, вялую и безвольную, как заячий хвостик. Но хуже всего было то, что он постоянно клеился к Заэль. Все время пялился на нее своими поросячьими глазками и сально улыбался.
Лаура даже поморщилась от отвращения! Если уж он сказал, то можно не сомневаться, концерт будет «что надо»!
— Я не могу, — поспешил отмазаться Лукас. — У меня свидание с компьютером.
— А ты, Лаура?
— Я хотела навестить Урагана, — уклончиво ответила Лаура. — Он совсем застоялся, а до Рождества у меня больше не будет такой возможности.
— Как хотите, — небрежно бросила Заэль.
Обиделась. Лаура сразу же поняла это по голосу — он звучал чуточку тоньше обычного. Теперь опять надуется. Она всегда так делала, если что-то не по ней. При этом становилась такой вредной, что лучше было совсем не попадаться ей на глаза.
Уж-жас-с!
Лаура даже немного сочувствовала мачехе. Та всегда так много планировала на выходные, ведь это были единственные два дня, которые они могли провести вмести. Всю неделю Лаура и Лукас жили в интернате. Домой в Хоенштадт они приезжали только на выходные или каникулы. Скорее всего Заэль считала своим долгом каждую минутку этого короткого времени быть рядом с ними, поэтому и придумывала каждый раз грандиозную программу. Хотя теперь, похоже, это ее уже перестало заботить, так как они давно дали ей понять, что музеи и концерты их нисколько не интересуют.
