И все вместе — чуть дороже номера в «Мотель 6».[2]
Они забронировали места через Интернет и спустя несколько дней нашли в почтовом ящике подтверждение, а с ним и две полноцветные брошюры.
По одной из этих брошюр им следовало отыскать дорогу к курорту — ту, которая теперь завела их неизвестно куда.
Проезжая между холмами, Турман притормозил, готовый развернуть машину на ближайшем широком участке.
Но тут впереди показался гостиничный комплекс.
Реата, пожалуй, превзошла все ожидания, вызванные брошюрами и интернет-сайтом. Устроенное у подножия Санта-Клары, цепи низких скалистых вершин, скопище двухэтажных строений, выстроенных из самана в стиле ранчо и рассыпанных по площади в несколько акров, походило на небольшой городок. Вокруг парковок и вдоль дорожек, связывающих между собой различные части комплекса, росли пальмы и тополя, а сочно-зеленая трава придавала курорту сходство с оазисом посреди сурового и иссушенного края.
Ухабистая, раскаленная дорога перешла в гладкую мостовую и протянулась к выстроенной в западном стиле сторожке. К ней примыкали железные ворота — въезд в Реату. Лоуэлл сбавил скорость и подвел машину к воротам.
— Превосходно, — восхитился он увиденным.
Рейчел кивнула:
— Подальше от этой черни.
— От быдла, — подхватил ее муж.
— От сброда.
— От толпы.
Кёртис застонал:
— Да прекратите уже! Вам кажется, вы такие умные, но это не так. Вы просто брюзгливые.
Лоуэлл рассмеялся и остановился перед воротами. Из сторожки показался молодой человек в униформе и с табличкой:
— Чем могу помочь?
— У нас забронированы места, — ответил Лоуэлл. — На фамилию Турман.
Охранник взглянул на листок бумаги, прижатый к табличке:
— Лоуэлл Турман?
— Верно.
— Добро пожаловать в Реату!
Молодой служащий протянул ему зеленый пропуск размером с открытку. На нем был отпечатан номер и логотип курорта: солнце, заходящее за громадным кактусом.
— Закрепите его под зеркалом или оставьте на приборной доске, — сказал охранник. — Машины без такого пропуска отбуксируют за счет владельца. Желаю приятно провести время.
Он скрылся в сторожке, и в следующую секунду ворота отворились.
Лоуэлл заехал внутрь и свернул к комплексу зданий у склона холма.
— Хороша манера, — заворчал он, — запугивать собственных клиентов!
— Не начинай, — простонала Рейчел.
— Я же просто сказал.
— Теперь-то повеселимся! — пропел Оуэн с заднего сиденья.
— Именно что повеселимся! — отозвалась Рейчел. — Прекратим ругань и хорошенько отдохнем. Договорились?
Лоуэлл ухмыльнулся:
— Яволь!
Дорога петляла через целый лес из кактусов, засаженный красивейшими растениями, какие могли встретиться в Аризоне — идеализированный образ юго-западной пустыни, — а затем вела между двумя каменными глыбами, стоявшими, точно караульные, у въезда на небольшую стоянку.
— Круто! — восхищенно проговорил Кёртис.
«И правда круто», — подумал Турман, загоняя машину на парковку, вплотную ко входу в приемную. Он развернул солнцезащитный экран и установил его под лобовое стекло, в то время как остальные вылезали из автомобиля и потягивались.
Строение, в котором разместилась приемная, походило на кирпичный особняк, просторный, словно дом в имении какого-нибудь мексиканского богача. Реата зародилась еще в начале 1920-х простым ранчо, и Лоуэлл предположил, что изначально постояльцев размещали именно в этом строении. Каменная дорожка, засаженная бугенвиллеей с яркими пурпурными цветками, вела к сдвоенным дверям, которые сохранились, наверное, со времен испанской колонизации. По обеим сторонам стояли высеченные из камня кадки с самыми пестрыми цветами, какие только могли повстречаться в пустыне, — и эта радуга из суккулентов и кактусов казалась еще пестрее на фоне унылого бурого самана.
Двое молодых людей в униформах непонятного западного стиля — черные брюки, белые рубашки и бирюзовые ковбойские галстуки — распахнули двери изнутри, и тот, что стоял справа, улыбнулся:
— Добро пожаловать в Реату.
— Спасибо, старина, — отозвался Кёртис, и Рейчел ткнула его в плечо:
— Прекрати.
После уличного зноя прохлада вестибюля казалась изумительной. Лоуэлл лишь теперь понял, что все это время обливался потом, и начал вытирать ладонью выступившую на лбу испарину. Вестибюль был огромен, гораздо больше, чем казался снаружи, — просторнее даже, чем могло показаться по снимкам с сайта и из брошюры. Затемненные лампы посреди высокого потолка бросали тусклые отсветы на богатую зону отдыха: несколько кожаных кресел и два длинных дивана словно доставили прямиком с ранчо Итана Эдвардса[3]. Справа тянулась стойка из красного дерева, над ней висело украшенное зеркало, и все вместе выглядело как бар-салон из какого-нибудь вестерна. Справа находилось окно во всю стену, и стеклянные двери выходили на широкий мощеный двор, а за ним послеполуденное солнце играло бликами на поверхности громадного бассейна, в котором, судя по всему, плавали несколько человек. Прямо напротив входа стоял грубо высеченный камин — теперь он, очевидно, не использовался, — а сбоку от него открытая дверь вела в магазин сувениров.
— Я зарегистрируюсь, — сказал Лоуэлл своим родным. — А вы пока осмотритесь.
Рейчел с детьми направилась в магазин сувениров, а Турман шагнул к стойке регистрации. Приятную, улыбчивую девушку за конторкой звали Тэмми. Если верить бейджику, родом она была из Нью-Хейвена, штат Коннектикут, и проработала в Реате шесть лет. Лоуэллу показалось странным, что бейджики содержали столь подробную информацию о сотрудниках курорта. Но при мысли, что здесь работали люди со всей Америки, становилось приятно. От этого место, где им предстояло отдохнуть, казалось уже не таким захолустным и низкопробным, как можно было заключить из-за его отдаленного расположения.
— Регистрация на имя Турмана, — обратился путешественник к девушке.
— Приехали в составе группы или делегации? — спросила она.
— Нет.
Тэмми что-то набрала на клавиатуре под конторкой и взглянула на экран:
— Лоуэлл Турман?
— Да.
— Собираетесь остановиться у нас на пять ночей и выезжаете в среду?
— Да.
