— Ваша компания проверяет сотрудников на употребление наркотиков? — спросил агент Леонард.
— Да, примерно раз в год, — пояснил охранник, — но всех в разное время. По случайной выборке. Думаете, Брэндон употреблял наркотики?
— Я пока ничего не думаю, — сказал Леонард. — Просто собираю информацию.
Чем дальше отходил Брэндон Вудс, тем, казалось, слабее становилась боль. В следующее мгновение из-за угла появился новый персонаж: некто в черном, в лыжной маске и с пистолетом. У агента Леонарда перехватило дыхание: вот тот, кого он давно искал. Незнакомец поднял оружие, и уборщик увидел его. Изображение неожиданно несколько раз мигнуло. Пространство между Вудсом и нападающим зарябило. Эта рябь словно отбросила убийцу к дальней стене. Он отлетел и выронил пистолет.
— Что за черт! — прошептал Чу.
Убийца с трудом поднялся и потянулся к пистолету. Увидев бегущего на него Вудса, понял: времени нет. Расставил ноги, приготовился к отражению атаки. За секунду до того, как Вудс набросился, между ними сверкнула вспышка, словно электрической дугой соединив два тела. Световой удар сотряс человека в черном. Он сумел оттолкнуть уборщика и из ножен на поясе выхватил длинный охотничий нож.
Уборщик остался на ногах. Он принял боевую стойку, а экран в этот момент снова задрожал. По коридору прошла рябь, но не направленная, как в первый раз. Теперь она волной исходила от уборщика и распространялась повсеместно. Почти сразу она ударила по нападавшему. Через мгновение волна достигла камеры наблюдения, изображение взорвалось, и по экрану опять повалил снег помех.
Трое мужчин молча смотрели на дисплей. Наконец агент Чу заговорил:
— Уборщик, — подумав, сказал охранник, — атаковал серийного убийцу своим разумом. Это… вроде бы совершенно ясно.
— Я показываю вам значок, чтобы напомнить, насколько серьезен, когда говорю, что все увиденное вами сегодня является государственным секретом. Мы конфискуем файл, камеру и все копии, которые могут существовать. Вы никому не должны ни слова говорить об этом. Вам ясно?
Охранник нервно сглотнул и кивнул. Агент Чу подался вперед, схватил мышку и перемотал видео. Он остановил картинку на убийце с ножом, что притаился в конце коридора, впился в него взглядом.
А человек на экране не сводил глаз с агента.
Глава 1
«Кто ты?»
Я на больничной койке. Об этом свидетельствуют металлические боковые рельсы кровати и белые халаты на людях. Лампы дневного света создали над головами незнакомцев сияющие нимбы. С трудом вновь открываю глаза, вижу пока еще как в тумане. В вене игла, трубка с внутривенной жидкостью уходит куда-то назад. Меня подташнивает, движения замедленны, свет режет глаза. Как я сюда попал? Где Люси?
— Мистер Шипман, вы очнулись, — обрадовался один из белых халатов. — Хорошо, молодцом. Вы нас напугали.
Он знает мое имя. Я смотрю на него, пытаясь сфокусировать взгляд. Это пожилой человек, возможно за шестьдесят. Рядом с ним двое мужчин и одна женщина — вероятно, тоже врачи. У двери я вижу охранника… Охранника? Или просто санитара? Я не понимаю, что происходит.
В горле сушь, я пытаюсь заговорить:
— Почему я не помню, как попал сюда?
— Меня зовут доктор Мюррей, — представляется он и продолжает: — Вы упали. Не припоминаете падения?
Что я помню? Вроде бы прятался, а потом… погоня? Кто-то меня нашел. Да, абсолютно точно. Потом — как бежал. И город был безлюден, полон нежилых домов, а после — глубокая темная нора, как колодец или ствол шахты.
Я убегал от плохих людей — это мне известно. Меня поймали? А эти врачи? Может быть, они из той же шайки? Останавливаю поток мыслей, пытаюсь сосредоточиться.
— Где Люси?
— Кто?
— Люси. Моя подружка, она была со мной в… А где я был?
— Что вы помните?
— Яму, — говорю медленно, глядя на их лица. — Я свалился в яму.
Доктор Мюррей хмурится: думает, я ошибаюсь. Так ли это? Но яма точно была, и он сам сказал, что я упал, и… Голова раскалывается. И разум тоже. Доктор Мюррей перелистывает документы в тонкой папке, придерживает страницу, чтобы прочесть лежащую под ней.
— Вы выпали или выпрыгнули из окна. Помните это?
Не отвечаю, пытаюсь сообразить. Думай, Майкл, думай!
— Мы беспокоились, что вы покалечились, — сообщает один из врачей, — но у вас все цело.
— Если он потерял память, — говорит женщина, — то, вероятно, ударился головой сильнее, чем мы думали.
Обвожу взглядом комнату, пытаясь в полной мере уяснить, где я: обычная больничная палата со шкафчиками, занавесками, на полках вдоль стен несколько бутылок с бактерицидным мылом. Компьютеров не видно. Хорошо.
— Если бы у него была травма головы, мы бы это увидели, — продолжает другой врач. — Ушибы в основном на руках и ногах — приземлился он, как на парашюте.
— Мистер Шипман… — произносит доктор Мюррей, перехватывая мой взгляд и улыбаясь. — Майкл, вы можете нам сказать, где находились последние две недели?
Хмурюсь, мои подозрения усиливаются. Я пытался исчезнуть, и вроде бы мне это удалось. Но теперь я здесь, под внимательными взглядами медперсонала, среди всего этого оборудования. Незаметно шевелю ногами под одеялом. Непохоже, что меня связали. Вероятно, это просто врачи. Возможно, они не включены в План. Простые медицинские работники, которые хотят поставить пациента на ноги. Они не имеют представления, кто я. Преследователей моих тоже не знают. Есть шанс, что удастся уйти.
Может получиться. Однако, когда между тобой и дверью стоит пять человек, это представляется весьма сомнительным. Нужно дождаться удобного момента.
— Майкл, мы хотим вам помочь. — Доктор снова улыбается. Они всегда слишком много улыбаются. — Вы же понимаете: когда мы увидели досье и поняли, кто вы, у нас возникли вопросы.
Смотрю на него холодно. Значит, им известно, кто я. По крайней мере, о некоторых фактах они имеют представление. Напряжение возрастает, но заставляю себя успокоиться. Если они знают, кто я, из этого еще не следует, что План раскрыт.
— Нет, — твердо говорю я. — Не понимаю.
Люди, от которых я убегал, следили за мной долгие годы. Если бы они отдали врачам мое досье, те знали бы все. Снова шевелю ногами, принимаю положение, из которого легче броситься на доктора, если понадобится.
— И что в досье?
Он поднимает старую картонную папку с загнутым зеленым стикером вместо закладки.
— То, что обычно пишут, — сообщает врач. — История болезни, особенности стационарного лечения, психологическая характеристика…
— Постойте, — прерываю я. — И это все? Только история болезни?
