Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
— «Однако жизнь всегда прекрасна, уж потому, что смерть страшна». Пер Гюнт. А приехал я сюда по заданию газеты «Красная звезда». Собирать материал.
— Вы корреспондент? Военный? — Зина с большим уважением вновь окинула взглядом его жесткий армейский плащ, царапающий ее своим краем.
Колготки, подумала Зиночка и украдкой глянула вниз, на свои забрызганные до колен ноги. А, плевать! И на колготки, и на ноги!
— Это все потому, что ты не косолапая! — часто издевался младший брат Валерка. — Косолапые никогда не брызгаются. Была у меня одна такая знакомая… — И он мечтательно суживал глаза.
Легкомысленный Валерка без конца шатался по прожженным пляжам, мгновенно знакомился и дружился и так же стремительно оставлял новых краткосрочных приятельниц. Зине не нравилась его жизнь.
В промежутках, отдыхая от романов, Валерка кое-как учился в университете, собираясь стать, конечно, великим экономистом.
— Финансист! — в свою очередь насмехалась над братом Зина. — Титан! Ты всерьез рассчитываешь пробиться и выделиться среди этого бесконечного потока новых экономистов? Да их уже давно перепроизводство! Девать скоро будет некуда!
— Куда-нибудь денусь, — безмятежно отзывался Валерий.
— Мне цыганка предсказала необычную любовь, которую я встречу на юге, — сообщил Борис и опять ласково завладел Зининым безропотным локтем.
Борькины методы общения с прекрасным полом отличались хорошо отработанной, опытной вкрадчивостью и великолепной убежденностью, что ни одна дама на свете ему не в силах отказать. Почему-то все без исключения этому верили.
— А-а, — понимающе пропела Зиночка. — А мне цыганка предсказала важнейшее открытие в области квантовой механики касательно притяжения элементарных частиц и кварков.
Пришла очередь растеряться ее новому густоволосому знакомому. Зина Крупченко была тоже не простая плюшка.
— Так вы, оказывается, физик? — уважительно поинтересовался он. — Ишь ты подишь ты…
— Да нет! — отказалась Зина. — Это папа. А я филолог, изучаю американскую культуру.
— Вот тебе и вот! — хмыкнул Борис. — Американскую культуру? Интересное заявление. Своеобычное. Это все равно что изучать банановые плантации Чукотского округа.
Он провел рукой по мокрому жесткому серому гребню волос. Вновь внимательно осмотрел Зину. На все про все у Акселевича оставалась неделя в Крыму — неплохой запас времени.
Несмотря на все выверты семьи, Борька любил родителей и старших брата и сестру. И его протест против их давления казался совсем безотчетным, почти незаметным, скрытым до поры до времени. Неловкая, слабая попытка утверждения в той жизни, которой у него оказалось так мало. Ничего не позволяя себе дома, Борис в своем самоутверждении доходил до крайностей за его порогом. Особенно увлекался он женщинами. Они легко привязывались к нему: высокому, некрасивому, спокойному и уверенному.
Старшие Акселевичи, изрядно помотавшись по стране — Алексей Демьянович был военным, — осели в Москве уже с тремя детьми: Аллой, Алексеем и Борькой. Жили в коммуналке, где получили две комнаты. А когда в квартире освободилась еще одна — умерла одинокая соседка — и эту комнату тоже дали Акселевичам, нежданно-негаданно в столице объявился давний однополчанин Алексея и слезно попросил, прямо-таки взмолился пустить его временно пожить в эту девятиметровую комнатенку.
Акселевичи, так долго ждавшие улучшения и планировавшие переселить в третью комнату Аллу, которой стало совсем негоже жить вместе с братьями, стушевались. Они были добрыми людьми.
— Что делать будем, Оля? — спросил жену Алексей Демьянович. — Жалко Петьку-то…
— Жалко… — тихим эхом послушно откликнулась Оля.
И вечером того же дня безмерно благодарный и сияющий Петр Земцов вместе с семейством занял пустующую комнатенку.
Жили дружно — в ванную по записи, в туалет очередь. Кто вставал раньше, тому и везло вытереться еще сухим полотенцем.
Старшие Акселевичи любили друг друга. И упорно таили от всех — и, прежде всего, от детей — историю своего знакомства. В молодости почти на каждого обрушиваются события, о которых потом, значительно позже, не очень хочется рассказывать всем и каждому.
Молодой еще тогда Алексей, старший лейтенант, явился на день рождения к другу. Четверть века как-никак… Надо отметить.
Настроение у него в то время сложилось препаршивое. Очень хотелось напиться по полной программе. Тем более что подвернулся повод — юбилей школьного приятеля. Алексей приехал в отпуск, решил навестить давнюю подругу — что-то она писать перестала. А та оказалась уже на сносях…
Рядом с ним заботливый хозяин усадил какую-то щебетуху, но Алексей не знал, о чем и как с ней говорить. И думал: «Вот если бы мне в соседки ту, что напротив, я бы сразу нашел, о чем потрепаться…»
— Алеша, какая у вас осанка отличная! — тоненько ворковала соседка.
Как же ее зовут?… Да это все равно…
— Ну, я же военный все-таки. Меня научили ровно держаться — палкой били по спине, если сутулился.
Девушка вытаращила глаза.
— Это что же, у вас такие кошмарные прапорщики?!
— У нас не прапорщики, а старшины, — спокойно поправил ее Алексей.
— И что, они правда ходят с палками?! Или вы шутите?
— Да шучу, конечно, — так же невозмутимо, скрывая досаду, ответил Алексей, не отрывая глаз от женщины напротив. — А юбиляр тоже когда-то служил, но недолго. Что-то не видно его брата… У него было такое интеллигентное лицо.
— У кого — у брата или у самого хозяина?
— Ну я же сказал — хозяин был военным! — твердо отчеканил Алексей. — А у них интеллигентных лиц не бывает.
Соседка в недоумении уставилась на его погоны. Подобная критичность к себе казалась ей невероятной.
Напротив Алексея за столом сидели двое: слишком умненький на вид, деловитый, малость носатый парень по имени Костя и его молодая жена, почти девочка. Красивенькая, высокая, строго причесанная на прямой пробор. Но за весь день рождения она почему-то ни разу не улыбнулась, даже почти не разговаривала, едва отвечала на вопросы и вообще без конца дулась да хмурилась. И чего она так? — думал Алексей. Симпатичная, фигуристая, рядом муж молодой… Жить бы да радоваться.
Он вышел на лестницу покурить и спросил приятеля об этой видной серьезной девке. Она что, по натуре такая?
— Да нет, — отозвался хозяин. — Просто она с Костей поссорилась, потому и расстроенная всю дорогу. Девчонка у них маленькая, полтора года, а ругаются они непрерывно. Прямо как заведенные. Разойдутся, поди… В состоянии полураспада.
— А как же «милые бранятся — только тешатся»? — спросил Алексей.
— Это не про них, — махнул рукой приятель.
Не про них?… Алексей задумался. А потом, воспользовавшись случаем — молодой муж тоже вышел покурить, — сел рядом с неулыбой.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
