Некоторое время они оба молчали.
— А как ты? — осторожно спросила она. — Та дама не обманула тебя?
Он покачал головой.
— Нет, она сдержала слово…
Семь лет назад по приглашению одного своего французского друга Тони поехал в Париж. Пел в клубах. Имел успех. Случайно его представили одной пожилой даме. Русской. Она была одинока. Они сразу прониклись симпатией друг к другу.
Она была так одинока в своей огромной квартире. Она курила сигареты, вставляя их в мундштук, носила перчатки, и огонек вспыхивал в ее глазах, когда она вспоминала о прошлом… странном прошлом… Словно вчера вернулась с бала потомков русских аристократов… И если заглянуть в будуар, то можно найти сброшенный газовый шарф и туфли из атласа… если заглянуть… Только как?..
Она все завещала Тони. Он не остался в Париже. Там по вечерам так тоскливо… Он уехал на остров, где даже плохая погода, брызгающая дождем и сгибающая пальмы чуть ли не до земли, неожиданно сменяется ясным солнечным днем. Он купил небольшой отель, потом передал его своему управляющему, и приобрел землю под строительство гостиничного комплекса в самой лучшей части острова. Отель, бунгало, бассейны, рестораны, бары…
— Знаешь, — признался Тони, — когда ко мне приезжают друзья, я иногда пою для них. Это такое наслаждение. В принципе, для артиста не столь уж важно, где его слушают…
Их уединение нарушили, напомнив Милле, что ей пора на эстраду. Она вышла. Взяла микрофон и сказала:
— Сейчас я вам спою одну очень старую песню… ей лет десять… но, может быть, когда-нибудь она войдет в золотой фонд. Я хочу ее спеть не одна, а с Тони… как мы ее пели тогда…
Тони испуганно приложил руку к груди и, покачивая головой, смотрел на Миллу, желая отказаться, но его друзья подняли шум, стали хлопать и выкрикивать его имя.
— Тони, — продолжала Милла, — случайно оказался в нашем клубе. Попросим его!
Зал взорвался аплодисментами.
Тони был вынужден выйти на эстраду. Они взглянули в глаза друг другу. Все было как прежде, но тогда они играли чужие чувства, изображая людей, которые уже повидали жизнь. А теперь они пели о себе. Милла резко повернула голову, в глазах ее сверкали слезы. На миг им показалось, что они вернулись в прошлое…
Давно эти стены не слышали таких оглушительных криков «Браво!»
— Милла, ты преподнесла мне бесценный подарок. Я никогда не забуду этих дивных минут, — пожимая руку Лимановой, взволнованным голосом проговорил Тони.
Она удержала его руку и жалобно протянула:
— Так много еще хочется сказать тебе…
— Послушай, а твои друзья? — Тони умолк, пытаясь что-то для себя прояснить. — Разве они не могут тебе помочь? Или ты оборвала все связи?
— Это они оборвали их, — сказала она с презрением.
Тони потупился и несколько времени молчал.
— Мы еще увидимся! Ты приедешь ко мне, ладно? — растормошила его Милла.
— Я завтра уезжаю, — он посмотрел на часы. — Нет, уже сегодня.
Она закусила губу, чтобы не расплакаться.
— Что со мною?.. Я не знаю… такая боль… — она смотрела на него и ждала… спасения. — Тони, чтобы упасть в пропасть, не надо искать ущелий… один шаг — и ты летишь вниз… Горы не столь коварны, там сразу все ясно, а тут тебе еще кажется, что ты стоишь, а ты уже — в свободном падении, и никакая сила…
Приятели Тони не дали ей договорить. Они весело загалдели, и опять полетели пробки из бутылок шампанского. Они оттесняли Миллу от Тони. Они хотели праздновать его возвращение на остров.
Тони схватил Миллу за руку и вытянул из толпы.
— Послушай, приезжай ко мне. Я вышлю приглашение. Только ты обязательно приезжай. Я компенсирую все твои затраты.
Милла вяло кивнула головой.
Он схватил ее за плечи и встряхнул.
— Ты должна приехать ко мне.
Она более осмысленно посмотрела ему в глаза.
— Да! Приеду! — ее голос обрел уверенность. — Приеду, Тони!
ГЛАВА 2
Тони промелькнул в ее жизни, как яркая блестка с новогоднего бала. Когда становилось совсем плохо на душе, она открывала атлас и смотрела на его остров, Синэ-Лёко. Думала: «Непременно поеду!» Но после долгих и унизительных переговоров о выступлении в клубе или на корпоративной вечеринке, опустошенная, возвращалась домой, смотрела на открытку, подаренную ей Тони перед отъездом, и вздыхала:
— Куда там поеду! Деньги надо зарабатывать. Не дай Бог, собьюсь с ритма, тогда прощай…
Рука тянулась к бутылке. Хотелось выпить и все забыть.
«Дожила! Бегаю от своей памяти», — вздыхала, поднося бокал к губам, и прикрывала глаза, чувствуя, как горячая волна растекается по телу.
Но однажды в почтовом ящике она нашла извещение. На следующее утро с раскалывающейся головой, не выспавшаяся, пошла на почту, получила конверт с несколькими марками, на которых были изображены пальмы и солнце. Закрыла глаза и оказалась там…
А на улице уже завьюжило. Близились новогодние праздники, за время которых можно заработать на весь год. Но проблема заключилась в том, что почти все, даже самые популярные исполнители, тоже хотели заработать. Ее агент бегал, договаривался, ругался, проклинал, пугал: «Больше никогда нога Лимановой не переступит порог вашего клуба!» А ему прямо в глаза: «И не надо!»
В итоге всего два клуба заключили с ней контракты. Да еще на улице под елками договорилась под фонограмму раскрывать рот вместе с другими такими же, как она, собранными, чтобы веселить публику до приезда звезды. Та появлялась, мурлыкала под восторженные вопли зрителей две песенки и ныряла в шубку. Телохранители подхватывали ее под руки, усаживали в дышащий ароматным теплом салон автомобиля. И покатили дальше мурлыкать и срывать крупные гонорары. А она!.. Обидно до слез, замерзающих на ресницах. Ведь было! Было! И как получилось, что она теперь за бортом?..
Новогодний кошмар кончился серым утром. Агент подсчитал гонорары, взял свою долю, чмокнул ее, сидевшую на диване с устремленным в никуда взглядом, в щеку, и сказал:
— Отдыхай! Мы не так уж плохо поработали. К четырнадцатому февраля будь в форме. Кое-что намечается! Да, с Новым годом! Будем надеяться, что он будет лучше прошедшего.
Дверь захлопнулась, и она осталась одна. Ее шикарная квартира была давно уже продана. Годы все, видно, выдавались неблагосклонные к ней. Теперь живет в панельной двушке.
— Ах!.. — вырвалось у нее. — Как хочется все забыть!.. Все!.. — И яркую, но такую короткую славу, которая разъела душу, и не дает довольствоваться тем, что имеет она теперь. — Ах!.. — Взгляд остановился на конверте с пальмами.
Она вскочила с дивана. Схватила телефонный справочник, отыскала номер консульства…
