Мелани хихикнула.
— Конечно, диадема... Присутствовать в качестве королевы на всех публичных мероприятиях тоже чудесно, но ведь победитель получает и автомобиль.
— Ну да, и чек на тысячу долларов. Поэтому даже вполне уважаемые женщины начинают сходить с ума.
— Помню, кому-то эта победа помогла прорваться в Голливуд, рассказывали, кто-то попал в рекламу, а прошлогодняя победительница работает в модельном агентстве в Калифорнии.
— Ну да, все это усиливает безумную тягу к диадеме, — мрачно произнес Бэйли.
— И ведь еще целый месяц до конкурса.
— Не напоминай. Кто-нибудь из претенденток вполне может лежать сейчас в моей постели и ждать меня, желая там доказать мне, что диадема по праву принадлежит ей. Какой же негодяй Танер Ротман.
Мелани знала, что именно Танер Ротман был выбран судьей конкурса в этом году, но недели две назад он женился и отказался судить конкурс, сославшись на занятость.
— Я видела его молодую жену, очень хорошенькая. Она собирается открыть детский магазин в помещении старого продуктового на Мэйн-стрит.
— Не могу поверить, что Танер Ротман изменил нашему холостяцкому братству, — Бэйли потряс головой.
В голове Мелани окончательно оформилась мысль, которая мелькала с того момента, когда она увидела раздетого Бэйли:
— Ужасно, что ты не женат. Ты теперь не просто вполне респектабельный холостяк, а респектабельный холостяк, облеченный властью. Жуткая комбинация.
— А я о чем? Но надо идти. Меня ждут четвероногие пациенты.
Они двинулись к дому, но Мелани не могла избавиться от своих странных, просто безумных мыслей. Ей не удавалось сконцентрироваться на чем-нибудь другом. Наконец она сказала:
— Я знаю, как решить твою проблему.
— Ну и как?
— Женись на мне.
— Портить жизнь из-за одного паршивого конкурса красоты? — фыркнул он.
— Спасибо, — ей не удалось скрыть боль, вызванную его словами.
Бэйли остановился, взял ее руки в свои. Он делал так тысячи раз, но на этот раз Мелани как-то иначе восприняла привычный жест — ее сердце бешено заколотилось.
— Прозвучало ужасно, я вовсе не это имел в виду. Но ведь ты знаешь, как я отношусь к браку. С меня хватит! — он выпустил ее руки и пошел вперед.
— Тут все будет по-другому, — она старалась поспевать за ним, — это будет временный брак.
— Ты о чем? — он остановился и смущенно смотрел на нее.
— Временный взаимовыгодный брак, — Мелани стало интересно, понимает ли он сам, насколько обаятелен, и знает ли, что на него ужасно приятно смотреть?
Он уставился на нее так, словно она полностью потеряла рассудок:
— Я не собираюсь обсуждать этот бред, но ты намекни, какая тут может быть взаимная выгода?
— Ты освободишься от посягательств перевозбужденных конкурсанток. Кто это полезет так запросто в постель женатого мужчины?
— А ты?
— Наш брак будет продолжаться до конца конкурса... и до того момента, как ты подаришь мне ребенка.
— Господи, ты совсем спятила! — Бэйли повернулся и зашагал прочь.
Мелани заспешила за ним.
— Мы поженимся как друзья и разведемся как друзья. Ты избавишься от помешанных на диадеме девиц, а я забеременею.
— Не о чем говорить. Полный бред!
Они подошли к ее автомобилю, он облокотился о капот.
— Мелли, я не гожусь для подобного.
— Ты единственный мужчина в моей жизни.
Он смотрел на нее с нежностью и симпатией.
— Родная моя, ты выйдешь замуж и заведешь полный дом детишек. Не торопись. Всему свое время.
— У меня нет времени. И нет никого на примете.
— Причина в том, что у тебя слишком высокие стандарты.
— Бэйли, ты подумай, как все здорово может получиться! И я хочу, чтобы у мамы появился внук, пока не поздно, — ей идея казалась изумительной.
Бэйли забеспокоился:
— Кончилась ремиссия, вернулся рак?
— Нет, но ведь может, я всегда об этом помню. Ты знаешь, насколько я хочу ребенка. И ты мой самый лучший друг в целом мире. Сделай для меня эту единственную вещь.
Бэйли выглядел потрясенным. Он смотрел в веснушчатое лицо женщины, которая была его другом столько, сколько он себя помнил, а ему казалось, что он смотрит в лицо незнакомки.
— Мелли, после всего этого кошмара со Стефани я поклялся больше никогда не жениться.
— Стефани волновало лишь ее положение в обществе. Она тебе совершенно не подходила.
— Не спорю, — он усмехнулся, но Мелани не улыбнулась в ответ.
Она продолжала повторять:
— Это только временный брак. Я никогда больше ни о чем тебя не попрошу. Только ребенок — и я уйду счастливая.
Мужчина погладил ее по щеке:
— Мелли, я что угодно для тебя сделаю, ты же знаешь. Помнишь, в пятом классе я ударил Харли Раймонда, когда он тебя обозвал?
Мелани улыбнулась:
— Помнится, он тебя тогда здорово отлупил.
Бэйли рассмеялся:
— Наверное, ты права, но я дрался с ним в твою честь. А в колледже я терпеливо и беспрекословно напяливал эти обезьяньи костюмы, чтобы сопровождать тебя на студенческие балы. Все для тебя сделаю, только не это.
Она сказала со знакомым ему смешком:
— Да ладно. Но вроде я так все хорошо придумала.
Напряжение Бэйли сразу ушло, он вновь стоял обеими ногами на земле.
— У тебя есть планы на вечер? — спросил он.
— Надо заехать в школу. У меня встреча с родителями еще нескольких моих учеников. А у тебя?
— Съем одну из сомнительных запеканок и залягу пораньше спать, завтра в семь мне надо будет оперировать.
— Может, завтра в кино сходим? — предложила она. Вечер пятницы они обычно проводили вместе — ужинали в ресторанчике или ходили в городской кинотеатр.
— Давай лучше возьмем напрокат фильм. Я куплю попкорн.
— Идет. Примерно в семь? — она села в машину, завела мотор. Автомобиль тронулся с места, а Бэйли некоторое время смотрел ей вслед, любуясь тем, как сверкают на солнце ее рыжие кудри, потом побрел к амбару.
Бэйли недоумевал, что за бред втемяшился в голову Мелани. Им обоим не слишком везло в любви, но они так замечательно дружили — он ни за что на свете не стал бы рисковать этой дружбой. А женитьба, как ничто другое, способна разрушить даже самые хорошие отношения. Еще двадцать минут назад он считал, что Мелани самая разумная из женщин, которых он когда-либо знал. Она умница, очень логична, она реалистка и совсем не склонна к романтическому бреду. Но он так думал до того, как услышал эти ее глупости насчет женитьбы и беременности. Может, то, что ей скоро исполнится тридцать, сводит ее с ума?
