— Так и есть. Они всегда четко понимают, что хотят извлечь из ситуации и из общения со мной. Слава богу, в отличие от деловых партнеров, женщина для меня — это на один раз. Взамен одной очень легко подыскать другую. Но давай отложим душеспасительные беседы до лучшей поры. — Сэм поднялся, держа папку. — Пойду, отдам Брюсу, чтобы начинал работать.
— Нет, Сэм. Планы изменились. Этой кандидатурой ты займешься сам.
— Что? Брось, дядя. Я занимаюсь финансовыми вопросами, отчетностью, организую подарки, приглашения и рождественский прием. Все остальное — дело Брюса: встреча, развлечение гостей и особенно доставка подарков и слежка. Не надо меня к этому привлекать.
— Ты будешь делать так, как я скажу, парень. — Тон, которым заговорил дядя Нед, в прежние годы вселял ужас в членов совета директоров. — Призер из местных, ехать никуда не придется. Так, что сможешь спокойно выкроить время в промежутке между руководством моими компаниями и интрижками со смазливыми бабенками. К слову сказать, та рыженькая, с которой ты встречался в прошлом месяце, действительно недурна.
— Не понял. О чем это ты толкуешь? — Сэм изумленно уставился на дядю. — Ты и на меня досье собирал? Превосходно. Сейчас же пойду и расквашу Брюсу его любопытный нос.
— Не трогай Брюса. Он просто выполнял мои распоряжения. И выполнял превосходно, вот только результаты меня совсем не обрадовали. Надо не забыть сказать ему, чтобы не приносил больше пикантных фотографий, на которых ты запечатлен со своими одноразовыми легкозаменяемыми подружками. Слушай, на них всегда такой минимум одежды, что они, наверное, из простуд не вылезают, да? Сэм, ты сын моего брата и мой единственный наследник. И мне не нравится то, что я вижу. Ты становишься черствым и, пожалуй, даже бездушным, потихоньку скатываешься в разряд потребителей и рискуешь к старости превратиться в одинокого разочарованного брюзгу.
— Дядя, меня же назвали в твою честь, я-то думал, ты будешь любить маленького тезку, несмотря ни на что. — Сэм попытался смягчить сурового родственника. — Ты же вынянчил и вырастил меня, научил всему, что знаешь сам. Неужели я действительно стал для тебя таким разочарованием?
— Сэм, не дави на жалость, тебе меня не сбить. Все, что ты знаешь, — это жестокий мир бизнеса, и ты в совершенстве овладел сей наукой. Что же касается отношений с женщинами... Судя по рассказам Брюса и по фотографиям, в этой сфере способностей тебе тоже не занимать. Как выразился Брюс, ты настолько хорош, что мог бы давать уроки.
— Да уж, спасибо ему большое, — поморщился Сэм.
— Забудь про Брюса, шутками проблему не решишь. Потешь старика. Позволь, я покажу тебе то, что научила меня видеть Морин.
— Так ты серьезно?
— Абсолютно. Ты полностью берешь на себя этого нового кандидата. У меня доброе предчувствие, хотя я, конечно, не берусь утверждать, чем все закончится. Посмотрим, не изменится ли твое мнение о людях. Возможно, и ты увидишь, что хороших в мире больше, чем плохих.
— Но уж никак не больше, чем жадных, — бормотал Сэм, направляясь в ту часть огромного особняка, где располагались его кабинет и жилые комнаты. Так и не заглянув в зеленую папку, он швырнул ее на стол и отправился обедать, мысленно полностью переключившись на одну блондиночку, в отношении которой у него были серьезные планы на сегодняшний вечер.
Прижимая к уху радиотелефон, Пейдж Холидей лихорадочно рылась в кучах бумаг на рабочем столе.
— Нет, Клэр, я уверена, что не ошиблась. Клиент планирует рождественскую распродажу и хочет разместить в торговом центре композицию на тему песенки «Двенадцать дней Рождества», понимаешь? Мы все готовим в соответствии с текстом. Никак не могу найти свои записи. Значит, нужно десять прыгающих лордов и двенадцать... Боже, а чего же двенадцать, а, Клэр? Может, ты права, а я все путаю? Но где нам взять двенадцать манекенов прыгающих лордов? Я боялась, что мы и десять-то не найдем. Погоди-ка, вот мой блокнот. Так, записывай: «В двенадцатый день Рождества послала мне любовь моя верная двенадцать барабанщиков, одиннадцать трубачей, десять прыгающих лордов, девять танцующих леди, восемь девушек, занятых дойкой, семь лебедей, шесть гусынь, яйца несущих, пять колец золотых, четырех птиц говорящих, трех куриц, двух горлиц и куропатку». С тебя барабанщики и лорды. Скажи, что они у тебя есть, пожалуйста, скажи. Да, конечно, я подожду.
Облокотившись о стол, Пейдж недоумевала, как ее угораздило согласиться на этот заказ.
— Надо же придумать такое? — удивлялась она.
При этом все должно быть в натуральную величину, чтобы экспозиция не затерялась на огромных площадях магазина.
— А у меня на складе, получается, подобралась одна мелочевка, — проворчала Пейдж. — А ведь еще нужны восемь доярок, с ума сойти можно... Алло, да, Клэр, ну что? Нет лордов? А как насчет... Ой, подожди, кто-то звонит в дверь. Наверное, привезли реквизит. Я перезвоню, ладно? Клэр, не забудь про птиц говорящих, причем они действительно должны говорить. Нет, я не знаю, как они выглядят и что именно говорят. Импровизируй. Господи, опять звонят. Все, я пошла, до связи!
Отключив телефон, Пейдж запустила пальцы в свои короткие черные волосы, пытаясь привести в порядок мысли и унять начинающуюся головную боль. Визитер за дверью от звонков перешел к настойчивому стуку.
Досчитав до трех, Пейдж осторожно направилась к двери. Для нее, хозяйки и руководительницы компании «Праздники от Холидей», декабрь всегда был безумным месяцем. Одни только рождественские дни приносили свыше шестидесяти процентов годовой выручки, поэтому от Пейдж требовалось максимальное напряжение всех сил и умений. Но это, конечно, вовсе не означало, что между Днем благодарения и Рождеством можно было расслабиться.
— Спокойно, я уже бегу! — крикнула она, пробираясь между рулонами лент и коробками с елочными украшениями. Втянув и без того плоский живот, Пейдж протиснулась между громадным снеговиком и оленем с неисправным электрическим носом-лампочкой.
Вновь раздался стук, и Пейдж, неловко повернувшись, уронила коробку с серебряными блестками. Коробка, на беду, оказалась открытой, потому что после прокола с оленем приходилось при доставке проверять качество всего, что ей привозили. Коробку девушка поймала, но часть содержимого все же успела высыпаться.
Зажмурившись и мотая головой, разбрасывая вокруг серебряные искры, Пейдж наконец открыла дверь.
— Ну, вот и я. Извините за задержку. Итак, чем могу быть вам полезна? — поинтересовалась она.
— Время покажет, — ответил мужчина. Сексуальные нотки в его голосе заставили Пейдж побыстрее стряхнуть остатки блесток с ресниц и как следует рассмотреть посетителя.
«Боже, вы только взгляните на него! Чертовски привлекательный мужчина. В глазах прячется улыбка... И почему самые интересные экземпляры появляются именно тогда, когда я выгляжу так, будто сбежала из сумасшедшего дома? » — пронеслось в голове Пейдж.
— И что же покажет время? — поинтересовалась она вслух, смахивая блестки с плеч. Серебряная перхоть — просто прелесть.
