— Конечно.
— Пожалуйста, — сказал он, вручая ей бокал с чем-то, похожимна кларет.
Лилит сделала глоток и одобрительно кивнула.
К ее возвращению Мелинда уже пришла. Светлые глаза, кожацвета кофе с молоком, продуманно уложенные волосы — дочь Антона Мове былагипнотически, необыкновенно красива — и стояла слишком близко к Жюлю.
— Ну, наконец-то, Мелли, — промурлыкала Лилит, проскальзываямежду ними так, что Мелинде невольно пришлось отступить назад.
— Мне надо было зайти домой переодеться, — объяснилаМелинда.
— Что пьешь, Лили? — спросил Сергей.
— Нег, нагретый до температуры тела — мне только такнравится.
— Ну, как там, в школе? — спросил Жюль.
— Ой! Пожалуйста, не напоминай! — Лилит поморщилась. —Прошла всего неделя осеннего семестра, а никаких сил уже нет. Я так надеялась,что преподы начнут обращаться с нами, как со взрослыми, а не как с юнцами.Слушайте, а может, нам пойти на охоту? Тут даже в клубе столько болванов! —Лилит допила бокал и медленно облизала губы.
— Если тебе именно это нужно, то не проблема, — сказалаТанит. — Здесь, в городе, и днем и ночью полным-полно всякого сброда. Никто ине заметит, если с ними что-то случится.
— Есть местечко около Вашингтон-сквер, — предложил Жюль иподмигнул Танит.
Танит приподняла бровь, но осторожно, стараясь, чтобы Лилитне заметила усмешки на ее лице. Друзья Лилит отлично знали, что на флирт Жюлялучше не отвечать, даже в шутку.
— Правда? Так пошли! — сказала Лилит.
О браке между Лилит Тодд и Жюлем де Лавалем их семьидоговорились еще тогда, когда оба были младенцами, и брак их рассматривался какслияние компаний власти Старого Света и богатства Нового.
Де Лавали были самым аристократическим семейством города.Отец Жюля, граф де Лаваль, обладал старейшим правом крови и, кроме того, владелзначительной собственностью в родной Франции.
Предки Лилит когда-то носили фамилию Тодескинг, которую припереезде в Америку сменили на Тодд. К королевскому роду они не имели никакогоотношения. Однако были сказочно богаты. Подписывая контракт с де Лавалями, отецЛилит гарантировал, что его драгоценная дочь по уровню богатства будет равна,по меньшей мере, принцессе, и де Лаваль был уверен, что денег невесты хватит нато, чтобы их фамильные дворцы и замки остались в семье.
Но, разумеется, все это не могло заставить Жюля не обращатьвнимание на других девушек.
— Давай подождем до выходных. — Он пожал плечами. — Если тыне возражаешь, конечно.
— Против развлечений я никогда не возражаю, — прижимаясь кнему, ответила Лилит.
Послышалось гудение, и Жюль достал телефон.
— Папа, — сказал он и нахмурился. — Я лучше пойду.
Лилит нагнулась, чтобы увидеть на дисплее имя звонившего, ноЖюль уже спрятал телефон.
— С каких пор ты убегаешь домой по первому звонку отца?
— С тех самых, как получил двойку на контрольной по алхимии,— уныло ответил Жюль. — Отец сказал, что отменит мою поездку в Вейл, если я небуду посвящать занятиям хотя бы пару часов после школы.
— Тогда увидимся завтра вечером?
— Точно, — ответил Жюль, наклоняясь, чтобы поцеловать Лилитна прощание. Девушка приподнялась на цыпочки. После долгого поцелуя он заглянулей в глаза и улыбнулся неотразимой улыбкой. — Мне надо идти, детка. Позвони мнезавтра.
Правда ли, что он пошел домой, или это просто оправдание,отличная причина, чтобы уйти к кому-то еще? До их свадьбы еще столько времени!Одно предположение, что Жюль может встречаться с другой девушкой, заставлялоЛилит ревновать.
Она посмотрела на свои руки и увидела, что они сжаты вкулаки.
— Прошу простить, я на минутку, — сказала она остальным. —Мне надо в дамскую комнату.
Туалет для VIP-клиентов был точно такой же, как и туалетвнизу, только в нем не было зеркал. Удостоверившись, что все кабинки пусты,Лилит опустила крышку одного из унитазов, села и раскрыла сумку от «Прада». То,что Лилит хранила у себя нечто запрещенное, не знал никто: ни родители, ниТанит, ни даже Жюль.
Ей нужно совсем немного. Только повысить уверенность в себе.Все думали, что Лилит легко дается образ победительницы. Но быть идеальнойдочерью, идеальной ученицей, идеальной подругой — довольно трудная работа.
Она заслужила немножко удовольствия.
Лилит улыбнулась: на ладони лежала маленькая коробочка сзеркальцем.
Лилит смотрела на свое отражение, наклоняя зеркало то водну, то в другую сторону, чтобы увидеть как можно больше.
Ей всю жизнь говорили, что она красива. Говорила мать,говорил отец. И Жюль, и Танит. А когда Лилит повзрослела, о ее красоте сталиговорить и другие — не словами, а восхищенными взглядами. Лилит было всего лишьшестнадцать, но она уже привыкла к этим взглядам. И все же ей хотелосьубедиться в своей красоте собственными глазами.
Хранить у себя даже маленькое зеркальце было опасно. ЕслиЛилит когда-нибудь с ним поймают, она будет исключена из школы и предстанетперед судом Синода.
Лилит тщательно проверила прическу и макияж и спряталазеркало в сумку. Теперь она снова была тем, кем была: Лилит Тодд, американскойпринцессой вампиров.
— Где ты пропадала? — спросила Мелинда, когда Лилитвернулась к компании.
— Мне тут скучно. Пойдем вниз? — сказала Лилит, игнорируявопрос и допивая свой напиток.
— А надо? — Танит пожала плечами. — Сергей ненавидит танцы.
— Лучшие движения мне удаются в спальне, — усмехнулсяСергей. — Я останусь тут, если не возражаете.
— И я тоже, — кивнул Оливер.
— Пойдемте, — беря Танит за руку, сказала Лилит. — Будемтанцевать. — Она посмотрела на Кармен и Мелинду. — Ну?
Кармен и Мелинда обменялись взглядами, а затем последовализа Лилит.
Едва оказавшись на танцполе, Лилит почувствовала, что за нейнаблюдают. Она огляделась и заметила, что на нее пристально смотрит мужчина леттридцати пяти.
Обычно Лилит игнорировала подобных идиотов, но сейчас ейпочему-то понравился его взгляд. Возможно, удастся позабавиться. Онавстретилась с мужчиной глазами и слегка кивнула.
Идиот изобразил улыбку, продемонстрировав работу дорогогостоматолога, и двинулся к Лилит. Она не сводила с незнакомца глаз.
Увидев это, Танит, Кармен и Мелли быстро встали так, чтобызакрыть Лилит от любопытных взглядов.
Мужчина обхватил ее за талию, его глаза горели, но Лилитвыскользнула из рук, улыбнулась и с упреком качнула головой. Потом кивнула внаправлении ближайшей дамской комнаты. Его глаза засияли еще ярче.
