Регина приготовила постель в комнате Отмара. Мартина поднялась наверх. Она не стала переодеваться.
— Хочешь, я дам тебе пижаму? — спросила Регина.
— Да нет, мы в одной кровати поспим, — ответила Мартина, заметив, что бабушка колеблется. — Ты же не растрезвонишь об этом маме.
Она нежно обняла Регину и поцеловала в щеку. Регина лишь взглянула на внучку. И промолчала. Мартина спустилась вслед за ней на кухню, где Филипп набирал что-то на компьютере. Встав позади, Мартина положила руки ему на плечи и сказала что-то по-английски.
— Здорово у тебя получается, — похвалила внучку Регина.
В этот миг Мартина показалась ей очень взрослой, едва ли не в первый раз, более взрослой, чем она сама, полной сил и уверенности, которые так нужны женщинам. Регина пожелала молодым людям спокойной ночи и отправилась спать. А Мартина и Филипп остались на кухне — словно это была их кухня и их дом. Но это вовсе не беспокоило Регину. Теперь у нее снова появилось чувство, что дом полон. Она думала об Австралии, где никогда не бывала. Думала о снимке с высоты птичьего полета, который показал ей Филипп, об Испании, куда она несколько раз ездила отдыхать с детьми. Регина стояла в ванной и чистила зубы. Ее одолевала усталость. Когда она вышла в коридор и увидела свет под кухонной дверью, ей стало радостно, что Мартина и Филипп еще не спят.
Лежа в кровати, Регина слышала, как Филипп пошел в ванную, как он мылся. Ей хотелось встать и принести ему полотенце, но потом она решила, что это лишнее. Она представила себе, как он выходит из душа и вытирается мокрым полотенцем внучки, как по коридору проходит на кухню, где его ждет Мартина. Как они обнимают друг друга, поднимаются наверх и вместе ложатся в одну кровать. «Глупости, — говорила Верена, — за ними нужно смотреть». Но никаких глупостей не было. Время летит так быстро.
Регина встала и вышла в коридор, не зажигая света. Она стояла в темноте и прислушивалась. Царила полная тишина. Она вошла в ванную. Свет от уличного фонаря проникал в окно. На краю ванны висело махровое полотенце. Регина взяла его и приложила к лицу. Полотенце было холодным, и от него исходил какой-то незнакомый запах. Она положила его обратно и вернулась в комнату.
Оказавшись снова в постели, Регина думала об Австралии, которую никогда не увидит. В Испанию ей, вероятно, тоже больше не придется съездить, но хоть какое-нибудь путешествие она еще обязательно совершит.
Пылающая стена
Телевизор только и делал, что шипел. Генри включил громкость на полную мощность и вышел из машины. Он начал поворачивать тарелку антенны, возвышавшуюся над площадкой на самодельной деревянной подставке. Ему было известно примерное положение спутника — юго-восток. А солнце садилось на западе. Внезапно шипение прекратилось, и до Генри донеслись голоса и музыка. По металлической лесенке он взобрался наверх. В крошечном закутке за водительской кабиной, его нынешнем доме, было душновато. Там стояли кровать, стул, телевизор, холодильник — в общем все, что требуется человеку. Окон не было, зато на стенах красовались два американских флага, реклама «Мальборо» и плакат эротической ярмарки, который Генри сорвал с какого-то строительного щита. Выключив телевизор, Генри прихватил складной стул и устроился рядом с машиной под последними лучами вечернего солнца. От нагроможденных друг на друга контейнеров ложились длинные тени.
Фургоны остальных до сих пор стояли в соседней деревне, где вчера было представление. Им понадобился целый день, чтобы пригнать сюда машины с необходимым скарбом и установить зрительскую трибуну. В середине дня пошел дождь, но Джо еще с утра был не в духе. Он всегда вел себя то так, то эдак. Чарли куда-то отлучился, а Оскар гонял на своих мотоциклах. Генри опять подготовил все сам. Генри, Огненный дьявол. На самом деле он играл роль слуги, безотказного дурачка, ночного сторожа и преданного пса. Лишь во время представлений он перевоплощался в Огненного дьявола, вцепившегося в крышу машины, на которой Оскар вpeзáлcя в пылающую стену.[2]
Другие артисты путешествовали в красивых фургонах. Лучшим был, несомненно, фургон Джо — в нем уместилась целая квартира с мягкой мебелью, видаком и всякой всячиной. Генри тоже хотелось такой. А еще ему хотелось жениться и завести детей. Скоро стукнет сорок, и начальник не станет возражать, появись у Генри настоящая избранница. Такая, как Жаклин у Оскара, Верена у Чарли или Петра у Джо, которая готовила для Генри и иногда стирала его вещи. У других был полон дом, а у него — разбитое корыто. Впрочем, жена обошлась бы ему дороже новой пары штанов.
Жаловаться Генри не приходилось. Он не испытывал особых тягот и жил вполне сносно. Едва ли ему самому удалось бы так устроить свою жизнь. Чего он хотел? Ему было лучше, чем в ГДР, где он работал дояром. А после падения стены и вовсе потерял работу. Там его продали и предали. Он слонялся без дела, ввязывался в склоки, а те гроши, которые полагались ему в качестве пособия по безработице, спускал у игровых автоматов. Потом как-то раз в город со своей труппой заявился Джо, и после представления Генри подошел к артистам и помог им разобрать трибуну.
— Такой помощник нам бы пригодился, — сказал Джо.
И Генри ухмыльнулся. Ему нечасто доводилось слышать подобное. Вот он и примкнул к труппе, просто поехал вместе с ними на следующий день. И с тех пор кочевал в их компании из города в город, из деревни в деревню. Устанавливал свою антенну, караулил машины и каждый вечер врезался головой в пылающую стену.
Идея Огненного дьявола впервые возникла у Петры. Генри — Огненный дьявол. Те шесть или семь лет, что он провел с труппой, Генри прожил в своем закутке.
— В этом году будет тебе фургон, — пообещал ему Джо, но потом передумал и сказал, что не хочет превращать труппу в цыганский табор. Все равно ведь кому-то придется сторожить ночью машины.
— Вот когда женишься, — заключил Джо, — тогда и поговорим.
А Оскар пообещал научить Генри ездить на двух колесах.
До Генри донесся легкий свист и звук сильного удара. Он поднялся и поспешил к машинам. Асфальт еще блестел от дождя, и когда Генри бежал по узкому ущелью между контейнерами, то чувствовал себя индейцем посреди Большого Каньона. Послышался новый удар. Генри примчался к машинам и увидел, как очередной камень выбил заднее стекло. Он ринулся туда, откуда прилетел камень, и остановился, заметив убегающих детей. Генри выругался, схватил с земли камень и запустил в них, но дети уже успели спрятаться за контейнерами.
* * *
Генри стоял на путях, терявшихся за горизонтом в обоих направлениях. Взглянул налево, взглянул направо и побежал. Остановился он на другой стороне железнодорожной насыпи. Ему пришлось долго ждать, пока не появился товарный поезд. Как в детстве, Генри принялся считать вагоны. В Америке некоторые люди умудрялись путешествовать по всей стране на товарных поездах. Ему стало интересно, куда движется состав. Генри насчитал сорок два вагона. Круто!
